Два шпиона в Каракасе - Мойзес Наим

– Вечером, в нашем любимом ресторане.

Несмотря на весь богатый опыт, приучивший Эву держать в узде любые эмоции, на сей раз она не сумела правильным образом отреагировать на неожиданный звонок Моники. Ей следовало отказаться от встречи, сослаться на уже данное кому-то обещание, на то, что, к большому сожалению, она находится сейчас в другой стране… Но ничего подобного ей в голову не пришло. Ее закружило каким-то вихрем честности, и сами собой вылетели слова, означавшие, что да, она принимает приглашение поужинать “вечером, в нашем любимом ресторане”.

После разговора с подругой было трудно вновь сосредоточиться на работе. Она больше думала о том, как вечером, беседуя с Моникой, обойти молчанием свой роман с Маурисио. И вообще, как лучше поступить: рассказать ей все или скрыть? Не станет ли Моника искать Маурисио? И удастся ли Эве сохранить в тайне то, что произошло, даже если она очень постарается? Она взяла стакан воды и опять села за письменный стол. Сейчас у нее было гораздо более важное дело, к которому следовало отнестись со всей серьезностью. Единственное дело, которому в последнее время была посвящена вся ее жизнь: Уго, его болезнь и то, как повернутся события, когда его не станет.

И хотя интуиция подсказывала ей, что в ЦРУ происходит нечто странное, она по-прежнему отдавала все силы разведывательной работе и посылала туда донесения и отчеты. Эва понятия не имела, что с некоторых пор Оливер Уотсон и команда специалистов анализируют все, что она им сообщает под таким углом, словно речь идет о дезинформации, и пытаются вычислить, какая тайная цель кроется за каждым полученным от нее материалом, поскольку они считают, что ее задача теперь – обмануть их и скрыть, что происходит на самом деле. Есть такая старая шпионская тактика – пытаться получить сведения о противнике, выуживая их из той заведомо ложной информации, которую он сам тебе и подсовывает.

Как только президент Чавес публично сообщил о своей болезни, Эва сосредоточилась на составлении подробной справки о Николасе Мадуро, который, по ее предположению, с большой долей вероятности мог стать преемником Чавеса.

В докладе также рассматривались и возможные последствия смерти Уго Чавеса для Фиделя Кастро и Кубы в целом. Сидя в тишине своего тайного убежища, Эва писала:

Свою справку Эва сопроводила фотографией группы молодых людей, окончивших курс в кубинской Школе революционных кадров “Че Гевара”. Этой фотографии было тридцать лет. Вместе с выпускниками перед камерой стоял и сам Фидель Кастро. Эва стрелкой отметила Николаса Мадуро. Имелась у нее и другая фотография: тот же парень стоит на площади перед Центральным университетом в Каракасе, в руках он держит бутылку с коктейлем Молотова. На снимках, сделанных несколько лет спустя, он запечатлен на разного рода семейных торжествах вместе со своей нынешней женой Силией. Была и еще одна фотография: на ней супруги участвуют в странном и несколько мрачном ритуале индуистской секты, к которой до сих пор и принадлежат.

Эва продолжала писать:

Однако Эва не знала, что для данной части ее справки куда существеннее были не старые фотографии Мадуро, а нынешние. Она не знала, что ее коллеги из Лэнгли изучают фотографии высокого разрешения, снятые спутником-шпионом. На них видно, как Фидель Кастро, одетый в спортивный комбинезон цветов кубинского флага, разговаривает с Николасом Мадуро. Они сидят в каком-то потаенном уголке – в саду неведомого дома. На некотором расстоянии от них стоят, образуя широкий круг, агенты спецслужб, постоянно сопровождающие Фиделя. На последнем фото из той же серии можно увидеть, как обнимаются эти двое – Фидель Кастро и Николас Мадуро.

Вечером после занятий Эва встретилась с Моникой. Казалось, они расстались совсем недавно. Объятия, вино, улыбки. Моника рассказала, что прилетела, чтобы сделать специальный репортаж о действующих в Каракасе военизированных отрядах, которые здесь называли вооруженной рукой боливарианской революции. Управляло этой рукой и обеспечивало ее всем необходимым правительство Чавеса.

– Строго между нами: я продолжаю вести и собственное расследование, хочу выяснить, не они ли убили моего отца.

Но Моника быстро свернула эту тему, чтобы не вносить лишнее напряжение в разговор со своей дорогой подругой Эвой.

– Ну а как дела у тебя? Как здоровье? Как работа? Что нового в сердечных делах? – забросала она вопросами Эву.

– Все по-прежнему… – ответила та. И тут же у нее невольно вырвалось: – Правда, я познакомилась с одним человеком…

Моника искренне обрадовалась за нее и попыталась выведать какие-нибудь подробности, но Эва на все расспросы отвечала одинаково:

– Подожди, как только у нас с ним все более или менее срастется, я тебе сразу все расскажу. Клянусь.

Поняв, что настаивать бесполезно, Моника оставила Эву в покое. Они еще какое-то время поговорили про ее новую жизнь в Атланте, про планы на путешествия и про “Черное дерево”. Расправившись с бутылкой вина, Моника с Эвой начали прощаться и при этом обменялись обещаниями снова встретиться – то есть теперь уже не терять друг друга на такой долгий срок.

Адальберто Сантамария должен убить Маурисио Боско. Этот приказ он получил во время своего короткого визита в Гавану. Адальберто – второй по значимости агент G2 в Венесуэле, и подчиняется он непосредственно Маурисио Боско. И вот теперь ему предстоит не подчиняться Боско, а уничтожить его.

– С Маурисио надо покончить. Сделай это. И не задавай никаких вопросов. Я надеюсь на тебя, – велел ему Раймундо Гальвес, шеф его шефа.

Как Сантамария, так и Боско были вызваны в Гавану для участия в важных совещаниях, темы которых они заранее не знали. Принимая их у себя в кабинете, Гальвес весьма холодно с ними поздоровался и сразу взял быка за рога: – Мы пригласили вас сюда, чтобы вы помогли нам ответить на самый важный для нашего правительства в настоящее время вопрос: как заручиться гарантиями, что после неизбежной смерти Уго Чавеса к власти в Венесуэле не придет человек, который не будет безусловным другом Кубы?