Обман - Элизабет Джордж

По виду Тео Шоу можно было заключить, что спал он отнюдь не безмятежным сном: под глазами, красными, как у кролика-альбиноса, от лопнувших сосудов, у него набухли мешки. Когда Доминик с бусиной в языке поведала, что Барбара во второй раз появилась в офисе на пирсе, Тео торопливо и отрывисто закричал:

— Нет! Скажи ей… — но не успел сказать, когда и где они могут пообщаться. Он осекся и замолчал, увидев Барбару, стоявшую за спиной девушки.

— Она хочет увидеть карточки регистрации времени прихода и ухода рабочих за прошлую неделю, мистер Шоу, — объяснила Доминик. — Так как, принести или нет? Я решила сначала спросить у вас.

— Я сам разберусь, — ответил Тео Шоу и замолчал, провожая глазами Доминик. Та шла в сторону приемной раскачивающейся походкой — на ногах девушки были ярко-оранжевые туфли на платформе. Затем он посмотрел на Барбару, вошедшую без приглашения в его офис и уже усевшуюся на ротанговый стул, стоявший рядом со столом. — Карточки регистрации?

— Всего лишь одна, — поправила она. — Меня интересует, когда начинал и заканчивал работу Тревор Раддок на прошлой неделе.

Карточка находится в бухгалтерии, в расчетном отделе, где начисляют зарплату. Если сержант подождет минуту…

Барбара не возражала. Зачем упускать еще одну возможность получше осмотреть офис Тео Шоу? Он, казалось, понял это и, вместо того чтобы сходить самому, снял телефонную трубку, нажал на три клавиши и попросил принести карточку.

— Надеюсь, у Тревора все благополучно, — сказал он.

Надейся на дьявола, подумала Барбара.

— Просто надо кое-что проверить, — пояснила она и добавила, указав рукой в сторону окна: — На пирсе сегодня не протолкнуться. Дела, должно быть, идут хорошо.

— Да.

— В вашем деле это хорошее подспорье.

— В каком?

— В реконструкции. Азиаты в ней тоже участвуют?

— Странный вопрос. А почему вас это интересует?

— Я только сейчас побывала в одном месте, которое называется Фалак-Дедар-парк. Он выглядит совсем новым. В центре фонтан — девушка в восточном одеянии, льющая воду из кувшина. Да и название парка звучит на азиатский манер. Поэтому я и поинтересовалась, принимают ли азиаты участие в вашем проекте реконструкции. Или у них есть собственный план?

— Мы ни перед кем не закрываем двери, — ответил Тео. — Город нуждается в инвестициях. Мы не намерены никого отталкивать и приглашаем всех, кто хочет участвовать в нашем проекте.

— А если кто-то захочет пойти своим путем? И предложит собственный проект? И отличную от вашей идею реконструкции? Что тогда будет?

— Для Балфорда более разумно принять комплексный план, — заявил Тео. — Иначе дело кончится архитектурной эклектикой, подобно той, что сейчас можно видеть на южном берегу Темзы. Я прожил здесь большую часть жизни и скажу вам откровенно: я бы этого не хотел.

Барбара согласно кивнула: логично. Но его слова подсказали ей еще одну причину, которая может вызвать конфликт между пакистанской общиной и коренными жителями Балфорда-ле-Нез. Встав со стула, она подошла к плакатам, иллюстрирующим планы реконструкции, — она обратила на них внимание еще накануне. Сейчас ее интересовало, касалась ли перестройка промышленной зоны, где располагалась горчичная фабрика Акрама Малика, в которую он вложил огромные деньги. Но тут Барбара заметила подробную карту города рядом с копиями чертежей и рисунков будущих строений Балфорда.

На ней были выделены районы, которые ждут обновления. Но Барбару заинтересовало не это, а расположение Балфордской пристани. Она находилась к востоку от Неза у основания полуострова. Во время прилива от пристани через Балфордский канал и залив Пеннихол не составляло труда добраться до той стороны Неза, где нашел свою смерть Хайтам Кураши.

— У вас ведь есть судно, мистер Шоу? — спросила она. — Вы держите его на пристани?

Он насторожился.

— Да, но оно не мое личное, принадлежит моей семье.

— Прогулочный катер с каютой, верно? Вы выходите на нем по ночам?

— Да. — Он понял, к чему она клонит. — Но ночью в пятницу — нет.

Мы это выясним, подумала Барбара.

Карточку Тревора принес старик, глядя на которого можно было предположить, что он служит на пирсе со дня его постройки. На нем был льняной костюм, накрахмаленная рубашка, и, несмотря на жару, долгожитель был при галстуке. Пройдя нетвердой походкой через комнату, он подошел к столу, за которым сидел Тео, и почтительно протянул ему карточку.

— Приветствую вас, мистер Шоу. Прекрасный сегодня денек. Словно подарок от Всевышнего.

Тео поблагодарил его, поинтересовался, как поживают его собака, жена и внуки — именно в такой последовательности, — после чего старец отбыл на свое рабочее место, а Тео передал карточку Барбаре.

Она увидела то, что и предполагала. Показания Тревора были наполовину правдой, а следовательно, наполовину ложью: в карточке значилось, что он появился на работе в одиннадцать тридцать шесть. Если принять на веру слова Рейчел, то в тот вечер после десяти часов он был не с ней, а значит, времени в его распоряжении было более чем полтора часа. Итак, у него были мотив и возможность. А не поискать ли орудие преступления на его верстаке, за которым он мастерит своих пауков? — подумала Барбара.

Она объявила Тео Шоу, что хочет изъять документ. Он не спорил, а лишь добавил к сказанному ранее:

— Тревор — хороший парень, сержант. Он немного неотесанный, но ведь это же не повод. Украсть по мелочи он может, но на убийство не пойдет никогда.

— Люди имеют свойство удивлять, — не согласилась Барбара. — Именно тогда, когда вы уверены, что отлично знаете, с кем имеете дело, человек может преподнести такой сюрприз, который уверит вас, что вы его абсолютно не знаете.

Это замечание привело его в замешательство. Она ждала, что он прокомментирует сказанное ею и каким-то образом выдаст себя, но он промолчал. Он пробубнил что-то о готовности оказать помощь в расследовании, после чего проводил ее к выходу.

Выйдя на пирс, Барбара первым делом положила карточку в рюкзак. Ей снова повезло пройти незамеченной мимо гадалки Розали, и теперь она пробиралась через скопления малышей, ожидающих родителей, которые стояли за билетами на электромобили. Как и вчера, в этой части пирса стоял невообразимый шум, усиленный эхом от стен и потолка. Звонки, пронзительные свистки, трубные звуки каллиопы, людские голоса — все сливалось в единый всепроникающий гул. Барбаре казалось, что она перекатывается внутри гигантского автомата для игры в пинбол. Она поспешно направилась к той части пирса, над которой не было крыши.

Слева крутилось чертово колесо. Справа зазывалы пытались соблазнить прохожих попытать счастья в метании монет, кручении полных молочных бутылок, стрельбе из пневматических пистолетов. Позади вагончик с визжащими пассажирами летел вниз по рельсам американских горок. Маленький пыхтящий паровозик тащил пассажирский состав на дальний конец пирса.