Легенды Умирающей Земли - Джек Холбрук Вэнс

Через некоторое время Ао узнал, каким образом использовался его великолепный пятисантиметровый каплеобразный опал, и его возмущение – так же как в случае Хуртианца – достигло уровня эпилептического припадка. Однако Ао сдерживали постановления статьи четвертой «Голубых принципов», и он вынужден был обуздать свой гнев.

В другой раз, когда Риальто экспериментировал с пузырями светящейся плазмы, Хаш-Монкур заколдовал воздушные течения так, чтобы похожий пузырь опустился на уникальную харкизаду – деревце, импортированное Зилифантом с планеты Канопус; Зилифант заботился о нем днем и ночью, оберегая растение от любого повреждения. Запутавшись в ветвях харкизады, плазменный пузырь взорвался, превратив в крошево хрупкую стеклянную листву и наполнив оранжерею в усадьбе Зилифанта неотступной удушливой вонью.

Зилифант тут же обратился к Риальто с жалобой – голос его дрожал и срывался от гневного огорчения. Риальто холодно возразил на основании неопровержимой логики, сославшись на шесть конкретных причин, по которым ни один из его плазмов не мог бесконтрольно перемещаться по недосмотру; выразив соболезнования, он наотрез отказался как-либо возместить нанесенный ущерб. Подозрения Зилифанта, однако, нашли подтверждение в заявлении Хаш-Монкура о том, что Риальто похвалялся намерением использовать харкизаду в качестве мишени.

– Кроме того, – говорил Хаш-Монкур, – Риальто позволил себе заметить, и я дословно цитирую его слова, что «Зилифант и так уже распространяет вокруг себя неприятнейший запах, и дополнительная вонь в его усадьбе ничему не повредит».

Провокации продолжались. Гильгад завел домашнее животное, симиода, и души в нем не чаял. В сумерках Хаш-Монкур, надевший черную маскарадную маску, а также черный плащ и черную шляпу, идентичные тем, которые носил Риальто, схватил симиода и утащил его на цепи в Фалу́, после чего хорошенько отколотил его и привязал на цепи между двумя бич-кустами, что причинило животному дополнительные мучения.

Руководствуясь сведениями, предоставленными сельскими жителями, Гильгад проследовал к усадьбе Фалу́, освободил своего любимца, выслушал его воющие причитания и обратился с обвинениями к Риальто, предъявляя симиода в качестве вещественного доказательства.

Риальто сухо отрицал какое-либо свое участие в этой проделке, но Гильгад настолько разгорячился, что его не убеждали никакие доводы. Он кричал:

– Будис вас безошибочно опознал! Он утверждает, что вы угрожали ему смертью, приговаривая: «Я – Риальто, и если ты думаешь, что я устроил тебе достаточную взбучку, подожди немного – я передохну, после чего займусь тобой снова!» Чем вы объясняете подобную бессмысленную жестокость?

Риальто ответил:

– Вы сами должны решить, чьим словам вы больше доверяете, моим или этой отвратительной твари! – Презрительно поклонившись, он вернулся с крыльца в усадьбу и закрыл дверь. Гильгад выкрикнул напоследок еще несколько обвинений, после чего прикатил избитого Будиса домой в тачке, выложенной шелковыми подушками. Впоследствии Риальто мог с уверенностью отнести Гильгада к числу своих недоброжелателей.

В другом случае Риальто, действовавшего без задних мыслей, подвело обычное стечение обстоятельств – и снова он стал мишенью для обвинений. Первоначально Хаш-Монкур не играл никакой роли в этих событиях, но затем выгодно воспользовался ими, чтобы произвести гораздо больший эффект, чем был бы без его вмешательства.

Начало этому эпизоду положило приятное предвкушение. Одним из самых знатных и влиятельных вельмож Асколаиса считали герцога Тамбаско, человека безукоризненной репутации и древнего происхождения. Для того чтобы праздновать благородные попытки Солнца продлить существование человечества, герцог Тамбаско ежегодно финансировал Большой Бал в Кванорке, у себя во дворце. Приглашал он только самых известных и почтенных гостей – в частности, на этот раз Ильдефонса, Риальто и Некропа Бизанта.

Ильдефонс и Бизант встретились в Бумергарте и, употребив изрядное количество лучшего гипербукета из погреба Ильдефонса, поздравили друг друга с блистательной внешностью, а также заключили несколько непристойных пари по поводу того, кто из них одержит самые заметные победы над красавицами, приглашенными на бал.

По такому случаю Ильдефонс решил явиться в обличии рослого молодого головореза с золотистыми кудрявыми локонами, ниспадающими до плеч, красивыми золотистыми усами и сердечными, хотя и несколько напыщенными, манерами. Для того чтобы производить дополнительное впечатление, он надел зеленый бархатный костюм, опоясанный золотистым кушаком, а также франтоватую широкополую шляпу с белым плюмажем.

Бизант, относившийся к своей внешности с не меньшим вниманием, выбрал обличие стройного молодого атлета, чувствительного к нюансам и беззащитного перед самыми мимолетными чарами красоты. Его привлекательности способствовали также изумрудно-зеленые глаза, медно-красные кудри и мраморно-белая кожа – сочетание, рассчитанное воспламенять воображение прекраснейших женщин на балу.

– Я найду самую очаровательную из всех! – обещал он Ильдефонсу. – Как только я обворожу ее наружностью и разожгу в ней духовное пламя, она упадет в мои любвеобильные объятия, каковой факт я намерен бесстыдно эксплуатировать.

– В ваши далеко идущие планы закрался существенный изъян, – усмехнулся Ильдефонс. – Когда вы найдете такое необычайно привлекательное существо, вы найдете также, что она уже держит меня под руку и больше ни на кого не обращает внимания.

– Ильдефонс, вы всегда преувеличиваете свои мнимые победы над прекрасным полом! – воскликнул Бизант. – В Кванорке значение будут иметь только фактические результаты, и мы еще посмотрим, кто из нас настоящий знаток в этом деле!

– Так тому и быть – посмотрим!

Опрокинув по последнему стаканчику гипербукета, два галантных чародея отправились в Фалу́, где, к своему изумлению, обнаружили, что Риальто забыл о приглашении на Бал.

Охваченные нетерпением, Ильдефонс и Бизант не дали Риальто никакого времени для того, чтобы принарядиться, и тот, просто-напросто натянув на черные волосы берет с кисточками, заявил о своей готовности отправиться в Кванорк.

Бизант удивленно отшатнулся:

– Вы собираетесь явиться на Бал в таком виде? Но вы еще не выбрали роскошный костюм! Вы даже не вымыли ноги и не надушили волосы!

– Неважно, – отозвался Риальто. – Я спрячусь где-нибудь в тени и буду завидовать вашим успехам. По меньшей мере я смогу послушать музыку и полюбоваться танцами со стороны.

Бизант удовлетворенно усмехнулся:

– Что ж, Риальто! Видимо, пора и вам научиться скромности. Сегодня вечером мы с Ильдефонсом готовы ко всему, а вам останется только наблюдать за неопровержимыми доказательствами наших выдающихся способностей!

– Бизант совершенно прав! – энергично подтвердил Ильдефонс. – У вас за плечами уже достаточно впечатляющих побед, сегодня вам суждено посторониться и любоваться тем, как два эксперта умеют подчинять себе самых соблазнительных красоток!

– Чему быть, того не миновать, – вздохнул Риальто. – Меня беспокоит только судьба любвеобильных жертв ваших ухаживаний. Вы не испытываете к ним никакого сострадания?

– Ни малейшего! – заявил Ильдефонс. – Мы развернем безжалостную атаку на всех фронтах и не уступим ни на йоту: не будет ни прощения, ни пощады!

Риальто скорбно покачал головой:

– И никто не напомнил мне вовремя о приглашении на Бал.