Рассвет на чужой планетой - Галина Львовна Романова

Медленно, осторожно он опустил тело лаборанта на пол и на коленях пополз в сторону своего первого помощника. Если все получится, он сможет, как говорится, получить все за ничего.

Беглый осмотр тела — действовать приходилось большей частью на ощупь, осторожно, стараясь не выдать своего присутствия — показал, что Такту-101 только оглушен. На темени обнаружилась гематома — быстро набухающая шишка. Про себя Сомба подивился силе землянина — именно макушка была самым слабым у веганцев местом на черепе, но надо было постараться, чтобы вывести взрослого мужчину, каким был Такту, из строя.

Тот тихо застонал, приходя в себя, и этот звук прозвучал неожиданно громко, заставив Сомбу вздрогнуть от неожиданности. Все же он быстро пришел в себя и слегка толкнул подчиненного:

— Пилот Такту? Что произошло?

Тот пошевелился. Услышав голос, он сосредоточился, приходя в себя:

— К-капитан Сомба?

Уровень зарядки браслета понизился, свет фонарика стал мигать, и приходилось прилагать усилия, чтобы увидеть лицо собеседника.

— Я. Услышал выстрел… немного опоздал. Что произошло?

— На меня напали… землянин… тот… Минк. Он…

— Вы стреляли. В безоружного?

— В того, кто на меня напал!

— И вы попали, поздравляю!

Внезапная ложь далась легко, как по маслу. Сомба сам на себя удивился, насколько получилось легко.

— Что? — Такту резко сел, но тут же застонал от боли и зажмурился, касаясь рукой макушки. Снова застонал, нащупав гематому. — Вот пр-роклятье… Как он меня смог? Я же…

— Вы попали не в того безоружного! — отчеканил Сомба, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал как можно тверже. — У беглецов был заложник, и они им прикрывались. А вы…

Даже при мигающем свете угасающего браслета было заметно, как побледнел Такту:

— Не может этого быть! Я бы никогда не… Это не я!

— А кто тогда?

— Кто-то третий. Нас, с навигаторами на браслетах, было трое. Я, заложник и…

Он осекся, уставившись на капитана. Судя по тому, как расширились его глаза, Такту-101 все понял, хоть и с опозданием.

— Это вы!

— Уверены?

Несколько секунд мужчины молча сверлили друг друга глазами. Оба были готовы выхватить пулевики — на таком расстоянии промахнуться невозможно — и оба понимали, что не выстрелят первыми. По крайней мере, пока противник не…

В эти нано-единицы они забыли о беглецах, и оба одновременно вздрогнули, когда над головой что-то щелкнуло. В следующий миг коридор затопил свет, такой яркий с отвычки, что оба зажмурились, чувствуя, как от рези в глазах вскипают слезы. Сквозь шок и удивление до них долетела серия щелчков, какой-то шорох и хруст и искаженный помехами голос, произносящий слова с непривычным акцентом:

— Все внимание. Корабль захвачен. Если вы не хотите, чтобы он был взорван, позовите для переговоров капитана. Повторяю. Корабль захвачен. Требую капитана для переговоров. Пусть приходит один. Жду десять, — пауза, — да, десять мини-единиц времени. Потом запускаю программу самоуничтожения.

Опять серия щелчков, после которых наступила тишина. Такая глубокая и полная, словно умерли все звуки.

Проморгавшись, Сомба заставил себя разлепить веки. Ресницы слиплись от слез, и глаза открывались с трудом. В первый момент, услышав голос землянина, он не почувствовал злости. Скорее, это было удивление — быстро же они добрались до рубки! Такту-101, в противоположность ему, выглядел не ошарашенным, а раздосадованным и раздраженным:

— Что этот проклятый землянин себе позволяет? Это объявление войны, разве не так?

— Это, — Сомба почувствовал, что может взять все под контроль, — не ваше дело. Вы арестованы.

— Что? — взвился тот. Вернее, только дернулся вскочить, но от резкого движения перед глазами все поплыло, и пилот прислонился к стене, ощупывая макушку. — Вы в своем уме, капитан? Это…

— Это вы не в своем уме, Такту-101, - отчеканил он. — Вы превысили свои полномочия. Вы не подчинились приказу капитана…

— Когда? — взвыл тот.

— Вы самовольно взяли на себя роль судьи в международном конфликте… которого на самом деле не было. Вы пытались добиться своей цели, используя шантаж и угрозы…

— А вы проявили преступную мяг…

— Вы стреляли в безоружного…

— Во врага…

— Это вы так думаете. Война не объявлена. Мы спасли этих людей после крушения. Мы несли за них ответственность. По международным законам наши действия могут быть расценены как преступление против морали и нравственности. Это…

— Это земляне! Диверсанты! А мы…

— Довольно! Встать! — Сомба поднялся, наставив на первого пилота пулевик. — Сопротивление при аресте старшему по званию не сделает вам чести!

— Вы с ума сошли, — тот сжал пальцы на рукояти своего пулевика, но дергаться не стал. — Пока мы с вами тут препираемся, этот тип уже захватил наш корабль!

— Я знаю. И намерен вступить с ним в переговоры. Вы сами слышали — он дал мне срок в десять мини-единиц времени. Осталось, — он не смотрел на часы на браслете, но чутьем бывшего спортсмена догадывался, сколько прошло времени, — чуть меньше девяти мини-единиц.

— Вы собираетесь пойти на поводу… у диверсанта?

— Я собираюсь спасти корабль… и остальной экипаж, — на тело лаборанта он старался не смотреть. Парень погиб по глупой случайности. Может быть, эту смерть удастся замять. А если нет… Он усилием воли отогнал неуместные мысли. Не о том сейчас надо думать!

— Руки!

— Вы сошли с ума.

— Нет, это вы сошли с ума, если продолжаете настаивать на своем! Вы арестованы и временно отстранены от должности первого пилота… до выяснения обстоятельств.

Такту очень хотелось высказать все, что он думает о ситуации вообще и о поведении капитана Сомбы в частности. Но он на сей раз предпочел промолчать. Только бы перестала болеть голова…

Пошатываясь и держась на стенку, он встал и зашагал впереди державшего его на прицеле Сомбы, на ходу обдумывая свой план.

Дежурный связист честно сидел в темноте, ожидая приказаний. Он чувствовал себя в полной безопасности. Рубка управления запиралась изнутри, открыть ее мог далеко не каждый, несколько огоньков на пульте мягко помигивали, пусть не разгоняя темноту, но давая хоть какие-то ориентиры в пространстве. Правда, нервировала тишина — все на корабле так привыкли к постоянно работающей автоматике, что сейчас, когда выключилась даже вентиляция, связист чувствовал легкое беспокойство. Интересно, долго им еще сидеть тут? Было немного скучно.

От скуки он попробовал поиграть с настойками своего браслета, не столько изучая его функции, сколько убивая время. И все еще продолжал активировать одно, выключать другое, перенастраивать третье, когда до его слуха донеслось тихое шипение.