Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 24. Аркадий Инин - Винокуров

ищем днем с огнем… Но, увы и ах, мы этого не узнаем — наше время истекло. До новых встреч в прямом эфире!

Оператор погасил камеру. Кира погасила улыбку. И рявкнула на Сергея:

— Дьявол побери, вы шпионите за мной?

— Нет, просто ехал мимо.

— Вот и поезжайте, и обязательно — мимо!

— Поеду. Но с одной просьбой.

— Какая еще, к дьяволу, просьба?

— Пожалуйста, помашите мне вслед с улыбкой!

Кира гневно распахнула рот, но Сергей уже шел к своему такси.

— Вообще-то, клевый мужик, — сказала подруга Томка. — Супермен!

— Суперболван! — пресекла ее Кира.

Комната была завалена одеждой, игрушками и продуктами в ярких упаковках. Семен Ильич, Армен Суренович, Виктор, Сергей и коммерческий директор Рябинский слушали Ярослава, дочитывавшего письмо.

— Гуманитарная помощь будет поступать регулярно. А кроме того, мы приглашаем тридцать детей на отдых в Германию. И знайте, ваше благородное дело всегда найдет отклик в наших сердцах.

— Стыд-позор! — проворчал Сергей. — Помощь голодающим Поволжья…

— Нет, — возразил Ярослав, — образно говоря, солидарность трудящихся.

— Да они-то трудящиеся, потому у них и всего навалом. А мы на дядю рассчитываем!

— Уважаемый, — улыбнулся Армен Суренович, — не отсылать же обратно.

— Я прикинул. — Директор Рябинский показал бумажку с цифрами. — Если все реализовать по розничным ценам и аккумулировать в нашем фонде…

— Тормози, Борис Михалыч, — нахмурился Сергей. — Чего реализовать? Прислали отцам и детям — им и отдадим.

— А платья, колготки, извините, тампаксы? Тоже — отцам?

— Ну, немцы от души переборщили… Женское отдадим матерям.

— Каким матерям? — насторожился Ярослав.

— Обществу матерей-одиночек. Они ведь предлагают дружить.

— Только через мой труп! — заявил Ярослав.

— Можно и через твой, — согласился Сергей.

— Нонсенс! Чем отдавать что-нибудь этим гиенам жизни, лучше сжечь!

— Ё-мое, крыша поехала? — изумился Виктор.

— Сжигать, конечно, не надо, — примирительно зашелестел Рябинский. — Женские товары тоже пополнят наш фонд и…

— Ну, нет, голосуем! — оборвал его Сергей. — Кто за то, чтобы гуманитарную помощь отдать по назначению — отцам и матерям?

Сергей вскинул руку, за ним — Армен Суренович, Виктор и Семен Ильич.

— Ясно? — спросил Сергей.

— Вполне, — усмехнулся Ярослав. — Особенно насчет женщин. Есть сигналы.

— Про что сигналы? — напрягся майор.

— Про то, — опять усмехнулся Ярослав, — что отдельные наши собратья стабильно позволяют себе нездоровые отношения с женщинами…

— Что ж тут нездорового, поэт? — удивился Сергей. — Наоборот, мужики вполне здоровы.

— Примитив! А как это совместить с членством в нашем Союзе?

Ярослав указал на плакат «БЕЗ ЖЕНЩИН ЖИТЬ НА СВЕТЕ МОЖНО, ДА!»

— Ну, можно, — Сергей улыбнулся. — Но нужно ли?

В луче прожектора на сцене с металлическим столбом томно извивался под страстную мелодию гибкий красавец в золотом плаще и серебряной шляпе.

Из зала за ним следили женщины — молодые, холеные, элегантно одетые, многие с мобильными телефонами — это смахивало на семинар бизнес-леди.

За одним из столиков устроились наши подруги: блондинка Света, брюнетка Таня, пестрокрашенная Элла и Томка-колобок.

А Кира с телекамерой и фонарем находилась в кулисах.

— Сегодня программа «Женский взгляд» видоизменила девиз «Ищем днем с огнем мужчину» — наш поиск происходит ночью…

Красавец на сцене сбросил плащ, оставшись в облегающей тунике.

Дамы в зале дружно зааплодировали.

— Не провожу аналогий с «ночными бабочками», — продолжала Кира, — но этих «ночных мотыльков» мы можем наблюдать только в полночный час…

Красавец под все более страстную музыку освобождался от деталей своего туалета — туфли, пояс, трико, не трогая при этом шляпу.

Каждая отлетающая деталь сопровождалась аплодисментами, воплями и даже стонами отдельных дам.

Потерю красавцем набедренной повязки Света, Таня, Элла и Томка приветствовали общим оглушительным свистом.

— Жаль, нам не разрешено снимать происходящее на сцене, — заметила Кира. — Но вы слышите, восторг зала нарастает…

Красавец — в одних плавках и шляпе — эротически извивался вокруг столба.

Дамы визжали и стонали.

Затрещала барабанная дробь. На ее пике красавец сбросил плавки и прикрыл шляпой свое мужское хозяйство.

Свет погас, зал в темноте взорвался аплодисментами и воплями.

Свет вспыхнул — красавца уже не было. А музыка продолжала греметь.

И вдруг какая-то дама вылетела из зала на сцену, сбросила бретельки своего топика и — обнаженная по пояс — пустилась в буйный эротический танец.

Вслед за ней еще несколько дам, выскочив на сцену, обнажились «топлесс», и замелькали бесшабашно и раскованно стройные загорелые тела.

А за кулисами Кира перехватила уже закутанного в плащ красавца.

— Виталий, наши зрители ждут ответы на вопросы…

— Спрашивайте, — не вяжущимся с его внешностью басом ответил красавец.

— Вот мальчишки мечтают стать космонавтами, разведчиками, летчиками… А кем мечтали стать вы?

— Я не мечтал, — пробасил Виталий. — Я был летчиком.

— В каком смысле?

— В прямом — лейтенант военно-воздушных сил. Два года в небе, год на земле. Без керосина и без зарплаты.

— Виражи судьбы! Как это далеко от вашего нынешнего занятия…

— А чем плохо мое занятие?

Кира развернулась на камеру.

— Это уже вопрос к вам, дорогие друзья и особенно — подруги. Достойно ли мужчины — зарабатывать на жизнь, показывая за деньги…

— Минутку! — прервал ее Виталий. — Вам не понравилось то, что я показал?

— Ну… почему, — Кира смешалась. — Судя по реакции зала… это… неплохо…

— В таком случае можно вопрос вам?

— Да, пожалуйста.

— Что вы делаете сегодня ночью?

Кира не дрогнула, насмешливо прищурилась.

— О-о, какой вы отважный лейтенант!

— Отважный, отважный, — подтвердил он.

Но тут же был опровергнут вынырнувшей стайкой сопливых девчонок.

— Виталик! Вита-алик! Витали-ик! — вопили они, хватаясь за плащ кумира.

— Мама! — жалобно пробасил он.

И позорно бежал, оставляя в руках фанаток обрывки золотого плаща.

Юная Анаит, что-то весело напевая, процокала каблучками к подъезду.

И попала в объятия выскочившего оттуда Армена Суреновича.

— Анаит-джан! Ты где была?

— Папа, что ты волнуешься? Мы готовили математику… С Ларисой.

— A-а, математику. — Отец все прижимал к себе дочь, сбивчиво приговаривая: — Уже так поздно… Ты не должна ходить одна… Это опасно!

— Десять часов — поздно? И я не одна, меня до угла проводили…

Анаит прикусила язычок, но отец уже насторожился.

— Кто проводил? Лариса?

— Нет… Дима… Ну, Синицын…

Армен Суренович наконец выпустил дочь из объятий, вздохнул:

— Сколько тебе лет?

— Ты же знаешь…

— Я знаю. Но ты, наверно, забыла. Тебе пятнадцать лет. И уже — любовь?

— Джульетте было четырнадцать!

— Джульетте Саркисян?

— Нет, «Ромео и Джульетта»! — с вызовом пояснила она. — Читал?

— Кино видел, — спокойно ответил он. — И чем хорошим у них кончилось?

Ответить ей было нечего — та история действительно закончилась неважно.

Виктор крутил мясорубкой фарш, подталкивая его куском булки.

— Пап, можно молочка? — заглянул в кухню сын в ночной пижамке.

— Возьми в холодильнике, а то у меня руки…

Костик