История Израиля. Том 3 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1978-2005 - Говард Морли Сакер

уже о том, что должное внимание не уделяется положению дел на контролируемых территориях. Столпы израильской литературы — А. Б. Йегошуа, Амос Оз, Давид Гроссман — отложили в сторону рукописи своих книг и переключились на газетную публицистику, телевизионные интервью, публичные лекции, стали писать документальную прозу и воспоминания. Мордехай Бар-Он, известный педагог, вел хронику деятельности литераторов в рамках движения “Мир сейчас”— с момента его зарождения после событий в Сабре и Шатиле (Гл. XXX. Сабра и Шатила) и до того времени, когда стали возникать родственные организации протеста, такие, как “Конец оккупации”, “Матери за мир”, и др.

Имеются основания полагать, что наиболее эффективной из всех групп такого рода была Бе-Целем[144]. Группа Бе-Целем была создана в 1989 г. Деди Цукером[145], одним из основателей движения “Мир сейчас”, и в ее состав входили известные литераторы, преподаватели высших учебных заведений, юристы, старшие офицеры и члены кнесета, которые первоначально занимались мониторингом и документацией случаев нарушения прав человека во время подавления первой интифады. В последующие годы, получая гранты как в Израиле, так и от еврейских организаций США, группа значительно расширила сферу своих действий и стала публиковать ежемесячные и ежегодные отчеты, а также периодически выходящие брошюры, содержащие информацию по таким вопросам, как разрушение палестинских домов, раненые дети, депортации палестинцев, цензура средств массовой информации, негативные последствия для палестинцев, ежедневно ездящих на работу в Израиль, в связи со строительством “забора безопасности”, а также деятельность израильских компаний по торговле недвижимостью, нелегально скупающих палестинские земельные участки с целью их последующей перепродажи еврейским поселенцам. Действия группы Бе-Целем, равно как и выступления уважаемых израильских писателей, не позволяют забыть, что в еврейском государстве по-прежнему звучат голоса людей, ощущающих моральную ответственность за происходящее.

Пасынки Израиля

Впрочем, как и в других странах, это по-прежнему были голоса элитарной прослойки общества. Что же касается большинства израильского населения, то оно относилось к палестинцам с опасением — подобно тому, как относилось с недоверием к арабам, являющимся гражданами Израиля. В 2006 г. арабы составляли 22 % населения Израиля (насчитывавшего в общей сложности 7,1 млн человек), причем их доля, равно как и абсолютное количество, постоянно увеличивались. Ни для кого не составляло секрета, что основными чувствами, которые испытывало арабское население Израиля, были негодование и обида. Разрыв между уровнем доходов еврейского и арабского населения страны становился все более значительным. Хотя это неравенство и следовало отнести в первую очередь за счет более низкого уровня квалификации арабской рабочей силы, существовало также немало свидетельств откровенной дискриминации. Даже в лучшие времена экономического процветания страны, в середине 1960-х гг., израильским арабам явно недоплачивали в частном секторе, и на их долю приходилось меньше бюджетных ассигнований из государственной казны. Более того, хотя арабские голоса были весьма значимыми для результатов всеобщих выборов (так, например, отказ арабов от участия в выборах 1996 г. привел к поражению Переса и Израильской партии труда), а в составе кнесета практически каждого созыва было не менее пяти-шести депутатов-арабов, они до 2007 г. не занимали министерских постов в правительстве Израиля. Несмотря на то что арабский электорат сыграл решающую роль в победе Барака на выборах 1999 г., при формировании правительственной коалиции Барак фактически проигнорировал арабские партии. “Индекс израильской демократии” (2005 г.), сопоставительный анализ политических и культурных показателей страны, явственно продемонстрировал, что подавляющее большинство еврейского населения Израиля исходит из предпосылки, что Израиль является “государством еврейского народа”, а не общим государством евреев и арабов. На протяжении практически всего периода существования Израиля, и особенно в последние годы, когда в стране с размахом отмечался “День земли”, символизирующий протестные настроения арабского населения (Гл. XXVI. “Внутренний враг”), значительная часть еврейского населения страны продолжала и продолжает считать своих арабских соседей потенциальной пятой колонной и не склонна поддерживать с ними сколько-нибудь тесные контакты.

“Этническая пропасть” по-прежнему существует не только между евреями и арабами, но и между израильскими “старожилами” (как европейского, так и сефардского/восточного происхождения) и сравнительно недавно приехавшими эфиопскими репатриантами, фалаша. Эти приблизительно 70 тыс. евреев из Африки, прибывших в Израиль двумя волнами, в 1980-х и 1990-х гг. (Гл. XXXII. Конец политики авантюризма; Гл. XXXIV. Операция “Буря в пустыне”: дивиденды и долги), были расселены в Израиле в конце XX в. Ни одна из ранее прибывших в страну групп репатриантов не сталкивалась с такими трудностями при адаптации к жизни в современном обществе — и это несмотря на энергичные усилия, предпринимавшиеся в этом направлении израильскими властями. Первоначально фалаша селили в центрах абсорбции — однако, в отличие от пресловутых маабарот первых лет существования государства, центры абсорбции не были рассчитаны на то, чтобы репатрианты жили там в течение неопределенного срока. Обычно через год (во всяком случае, не более чем через 15 месяцев) репатриантов из Эфиопии переселяли в трейлеры, а потом, в течение следующего года, в субсидированные квартиры (как правило, в городах развития на юге страны). Им обеспечивалась медицинская помощь (включая стоматологическую), а также возможность изучать иврит; давались консультации по трудоустройству и предоставлялись рабочие места — практически всегда связанные с неквалифицированным трудом.

Однако, несмотря на все усилия, программы по абсорбции репатриантов из Эфиопии оказывались неудачными. Проблема заключалась в том, что фалаша переселились в Израиль из общества, находившегося на низкой ступени развития; это были люди, которые в своей прежней деревенской жизни не пользовались туалетами и ванными комнатами и не знали, что такое холодильник. До 20 % фалаша, в основном представители молодого поколения, смогли адаптироваться к новым условиям жизни на протяжении первого года пребывания в Израиле, однако остальные так и не смогли найти себе работу. Даже в первые годы XXI в. в более чем половине семей фалаша не было ни одного человека, работавшего по найму, — все они существовали на пособия, выплачиваемые государством или Еврейским агентством.

Как и в случае с курдскими репатриантами, проблема перемены места жительства усугублялась существовавшими в эфиопском обществе патриархальными традициями. Оказавшись в Израиле, фалаша попадали под действие системы социального обеспечения, в рамках которой и муж, и жена получали право на равные пособия по безработице. Это привело к падению авторитета мужа в семье и, как следствие, к семейным проблемам; в частности, мужья начали злоупотреблять спиртными напитками и бить жен, а в крайних случаях и оставляли семью. Коэффициент расторжения браков в эфиопской общине превысил в пять-шесть раз среднюю величину для всего населения Израиля. Около 30 % школьников из семей фалаша прекратили учебу. И хотя официальные статистические данные относительно числа самоубийств в Армии обороны Израиля не публиковались, но было известно, что для эфиопских призывников этот процент намного выше,