Последний вечер в Лондоне - Карен Уайт

Дойдя до Ганновер-Сквера, они растерянно остановились. На мгновение Еве показалось, что они свернули не на ту улицу. Одна сторона сквера лежала в руинах, опаленные ветви деревьев в центральном садике были обломаны, а земля кровоточила упавшими листьями. Три здания превратились в груду камня и кирпича, от их развалин вздымался дым, похожий на выпущенных из заточения демонов.

На тротуаре стояла женщина с раскрытым, как у птенца, ртом. Поначалу Ева не узнала мадам Луштак, женщину, одно только присутствие которой наполняло ее подчиненных страхом и благоговением. Казалось, незнакомка уменьшилась и ростом, и статью, словно кто-то вынул из нее кости и сердце, превратив в обычную женщину.

– Вы в порядке? – спросила Ева. – Кто-нибудь пострадал?

Мадам посмотрела на нее пустыми глазами. Она медленно покачала головой, после чего отвернулась и уставилась на обломки своей жизни, опустошенная настолько, что ее чувства нельзя было выразить даже слезами. Ева и сама еле сдерживала рыдания – не только из-за сокрушительной утраты мадам Луштак, но и из-за того, что с лица земли исчезло место, где Этель Молтби превратилась в Еву Харлоу. Теперь Этель по-настоящему, безвозвратно исчезла, погребенная под обломками кирпича и пылью, стерта, уничтожена, словно и не существовала вовсе.

К ним приблизился какой-то мужчина. Ева узнала мистера Данека: в руках – сумка с косметикой, на лице – отпечаток угрюмости.

– Нам повезло, что здание было пустым, – проговорил он, – а не набито клиентами и моделями.

Ева обернулась на звук всхлипывания и обнаружила, что Прешес молча плачет, закрыв лицо ладонями.

– Все пропало, – проговорила она. – Все! Что нам теперь делать? Как нам жить дальше?

Ева неохотно обняла Прешес, смущенная всплеском эмоций подруги. Вот мадам Луштак действительно потеряла все – все свои мечты, которые она привезла из России и воплотила, создав нечто удивительное и новое. Все ушло безвозвратно.

Мистер Данек неожиданно улыбнулся Прешес.

– Оставайся рядом с Евой, моя дорогая, и она поможет тебе пройти через это. Она выживет в любой ситуации. – Его улыбка погасла, когда он перевел взгляд на Еву. – К сожалению, иногда выживание – самая легкая часть жизни.

Прешес вырвалась и успела добежать до садика, прежде чем упала на колени, и ее начало тошнить. Когда все закончилось, Ева помогла ей встать и дала платок, чтобы вытереть рот.

– Пойдем, Прешес. Давай я отведу тебя домой, отдохнешь.

Она с тревогой посмотрела на мадам Луштак.

– Не волнуйся, – сказал мистер Данек. – Я прослежу, чтобы Мадам благополучно добралась до дома.

Ева кивнула, затем приобняла Прешес и повела по тому же пути, по которому они только что пришли, не желая оборачиваться и видеть, как исчезает с глаз долой их прошлое.

* * *

Бомбы продолжали падать на Лондон, огненные взрывы стали столь же предсказуемы, как и весенний дождик. Когда сирены воздушной тревоги начинали завывать каждую ночь, Прешес и Ева послушно надевали свои формы «WVS», накидывали на плечи ремни противогазов и только после этого осмеливались выйти из квартиры.

Но ноябрь шел, и Еве все труднее и труднее было поднимать подругу из постели. Слава Богу, теперь Прешес не приходилось ежедневно работать моделью, хотя почти каждый вечер она умудрялась выполнять свои обязанности в общественной столовой.

Отсутствие работы позволило Еве поискать другие варианты и найти способ заработка. Фрея встречалась с бизнесменом гораздо старше нее; он знал человека, который не задавал вопросов, когда нужно было продать шубу или ювелирное изделие. Ева действовала осмотрительно, выбирая изделия поменьше, исчезновение которых Алекс мог не заметить. Деньги, которые не требовались для повседневных трат, она складывала в коробку, спрятанную в кожаном саквояже, и убирала в глубину шкафа.

Четкого плана у нее не было. Ее страх перед Алексом и его помощниками оставался столь же реальным, как решетки тюремной камеры, и сбежать она не могла. Пока не могла. Растущая пачка купюр стала тонкой нитью, за которую можно было цепляться; надеждой найти мать и сбежать вместе туда, где Алекс их не найдет. Мистер Данек сказал, что она выживет в любой ситуации. Жаль только, что потом он добавил про выживание. «Самую легкую часть жизни…»

Она все надеялась встретить Грэма или, по крайней мере, получить от него весточку. Приглашение закончить их разговор. Но прошло уже две недели, и от него не было ни единого слова. Ее последняя надежда утонула на дне очередной бутылки.

По вечерам Ева продолжала выходить с Алексом в свет. Она стала искусной актрисой. Она беседовала с его друзьями и знакомыми, отвечала с улыбкой и смехом, словно беззаботная женщина, чья самая большая проблема – выбрать, какую шубу надеть. Это разрывало ее изнутри. Каждое слово ей казалось шагом по заледеневшему озеру, когда ты ждешь, что лед под ногами вот-вот треснет, и вода поглотит тебя. Но до тех пор, пока она не позволит трещинам появляться снаружи, она выживет.

В один из вечеров в конце ноября, когда над «Савоем» снова завыли сирены, Ева пошла в гардероб. Твердым шагом она пересекла вестибюль, двигаясь против течения людей, несущегося к подвалу отеля.

Алекс был поглощен беседой с пухлым бородатым мужчиной, со лба которого непрекращающимся потоком стекал пот. Владимир или Леонид, подумала Ева. Что-то русское. Она никак не могла освоить этот язык, но уже достаточно искусно изображала акцент. Мужчины были слишком увлечены разговором, чтобы заметить ее уход, и она, почувствовав мгновенье свободы, пошла к гардеробу.

По рекомендации Алекса управляющему отелем – чтобы помочь земляку, как с мрачным самоуничижением сказал ей Алекс, – мистер Данек стал работать гардеробщиком. И теперь вечера в этом отеле не пугали ее так сильно, как обычно. Да и Алекс больше не просил ее выворачивать карманы гостей. Может, почувствовал ее неоткровенность по поводу найденного, понимал, что она иногда притворялась, будто ее пальцы пропускали какой-нибудь отрывной талон или квитанцию.

Теперь же, когда на улице выли сирены, а ее каблуки цокали по мраморному полу, она надеялась, что сейчас пойдет в укрытие вместе со своим другом, переговариваясь на ходу. Но, подойдя ближе, она обнаружила, что ставни гардероба уже закрыты. Она остановилась и окинула взглядом быстро пустеющий вестибюль в поисках мистера Данека. Пол под ее ногами вибрировал, лампы мигали, разбрасывая людей, бегущих к лестнице, словно муравьев.

Ева встала в центре уже обезлюдевшего вестибюля, не зная, что делать дальше. Пол снова задрожал, люстры над головой закачались, когда с потолка посыпалась штукатурка.

Сильная рука схватила ее за локоть. Она удивленно обернулась, но крик застрял в ее горле, когда она увидела мрачный профиль Грэма.

– Ты что, хочешь, чтобы тебя убили? – процедил он сквозь сжатые зубы, таща ее к лестнице. Он был без трости, но неровная походка нисколько не мешала ему, когда он тянул Еву за собой.