Колосс поверженный. Красная Армия в 1941 году - Дэвид Гланц

Таблица 8.7

Численность боевой техники в танковых войсках Южного фронта на 22 июля 1941 года

Формирование Танков Автомобилей Тракторов 2-й механизированный корпус 11-я танковая дивизия 181 (81 встрою) 1070 71 16-я танковая дивизия 99 870 16 15-я механизированная дивизия 188 (102 встрою) 0 122 18-й механизированный корпус 39-я танковая дивизия 198 (132 встрою) 465 43 47-я танковая дивизия 54 731 48 218-я механизированная дивизия 45 741 91 2-й кавалерийский корпус 5-я кавалерийская дивизия 45 148 13 9-я кавалерийская дивизия 56 188 20

Источник: «Донесение помощника командующего войсками южного фронта по автотанковым войскам от 22 июля 1941 г. начальнику главного автотанкового управления Красной армии о наличии материальной части в танковых войсках фронта на 20 июля 1941 г.», СБД ВОВ, выпуск 38 (1959), 138.

Существующие свидетельства о состоянии советской разведки накануне операции «Барбаросса» дают адекватную основу для ответа на два фундаментальных вопроса: «Что знала Красная Армия о немецких агрессивных намерениях?» и «Когда она о них узнала?» Менее ясен ответ на весьма важный третий вопрос: «Почему же тогда Советы не прореагировали?»

Из опубликованных недавно обширных документальных материалов из партийных, дипломатических, военных архивов и архивов НКВД становится очевидным, что советские разведывательные организации располагали обильными предупреждениями об агрессивных замыслах немцев практически на всех уровнях. И даже еще до последних архивных откровений генерал А.М. Василевский писал в своих послевоенных воспоминаниях:

«В июне 1941 г. в Генеральный штаб постоянно от оперативных отделов западных округов и армий непрерывно шли донесения одно другого тревожнее. Сосредоточение немецких войску наших границ закончено. Противник на ряде участков границы приступил к разборке поставленных им ранее проволочных заграждений и к разминированию полос на местности, явно готовя проходы для своих войск к нашим позициям.

Крупные танковые группировки выводятся в исходные районы. Ночами ясно слышен шум массы танковых двигателей».[483]

Точность взгляда Василевского с тех пор подтвердили сотни советских воспоминаний и множество военных исследований. В одном из них отмечалось:

«Документы и факты свидетельствуют о том, что политическое и военное руководство Советского Союза еще до начала военных действий располагало информацией о приготовлениях нацистской Германии к нападению на СССР. Генеральный штаб имел достаточно полную информацию об усилении войск противника вдоль наших западных границ. Советское командование получало из разных источников информацию о возможном нападении врага и времени его атаки. Пограничные войска, также как военные советы приграничных военных округов, информировали правительство и Народный Комиссариат Обороны о частых нарушениях государственных границ самолетами и агентами врага».[484]

Предупреждения о войне

В советских архивных источниках содержится множество дипломатических донесений и информации от зарубежных агентов НКВД и военной разведки (ГРУ), свидетельствующих о близости войны. Жуков в своих воспоминаниях отмечал:

«Как известно, в конце апреля 1941 года У. Черчилль направил И.В. Сталину послание. В нем говорилось: „Я получил от заслуживающего доверия агента достоверную информацию о том, что немцы после того, как они решили, что Югославия находится в их сетях, т. е. 20 марта, начали переброску в южную часть Польши трех бронетанковых дивизий из пяти находящихся в Румынии. В тот момент, когда они узнали о сербской революции, это передвижение было отменено. Ваше превосходительство легко оценит значение этих фактов“».[485]

Далее Жуков прямо указал, почему Сталин не мог поверить ни в какие подобные сообщения:

«И.В. Сталин к этому посланию отнесся с недоверием. В 1940 году в мировой печати стали циркулировать слухи о том, что английские и французские военные силы сами готовятся предпринять нападение на Северный Кавказ, бомбить Баку, Грозный, Майкоп. Затем появились документы, подтверждающие это. Одним словом, не только никогда не скрывавшиеся У. Черчиллем антисоветские, антикоммунистические взгляды и высказывания, но и многие конкретные факты дипломатической жизни того времени могли побуждать И.В. Сталина настороженно воспринимать информацию из западных империалистических кругов».[486]