Колосс поверженный. Красная Армия в 1941 году - Дэвид Гланц

«С 10 по 20 апреля немецкие войска днем и ночью постоянно двигаются через Варшаву. Из-за непрерывного потока войск все движение на улицах Варшавы было остановлено. Эшелоны загруженные в первую очередь тяжелой артиллерией, грузовиками и частями самолетов, идут по железной дороге в восточном направлении. С середины апреля на улицах Варшавы появилось большое число военных грузовиков и машин Красного Креста».[495]

Этот поток разведдонесений не уменьшился и в мае. 6 мая адмирал Н.Г. Кузнецов, нарком ВМФ и командующий советским флотом, передал военной разведке донесение от советского военно-морского атташе в Берлине:

«Военно-морской атташе в Берлине капитан 1 ранга Воронцов доносит:…что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву, Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах…»

Кузнецов, однако, бросил тень сомнения на надежность данной информации[496]и еще больше укрепил подозрения Сталина, добавив: «Считаю эту информацию ложной и специально переданной через этот канал, чтобы немцы увидели, как прореагирует СССР»[497].

Позже в том же месяце, 28 мая, военный атташе Красной Армии в Будапеште отправил начальнику ГРУ пространное сообщение, которое анализировало нависшую немецкую угрозу:

«Обобщая, можно сказать, что война против СССР с военной точки зрения не представляет труда. Через два-три месяца немецкие войска остановятся у Урала. Механизированная русская армия подставила себя в западной части СССР под удар немецкого наступления и за короткий срок будет полностью разгромлена, поскольку, если измерить ее мощь по устаревшей бронетехнике и устаревшим самолетам, Красная Армия не в состоянии устоять перед передовой и численно превосходящей немецкой военной техникой, намного опережающей ее. В узких немецких кругах нет вообще никого, у кого есть хоть малейшие сомнения в скорой победе над СССР».[498]

Давая дальнейший обзор немецких взглядов на предстоящую войну и прокомментировав другие немецкие приготовления, атташе утверждал:

«В заключение можно сказать, что примечательное „затишье“, неопределенность по поводу Гесса и замалчивание прессой этого вопроса, усилившиеся передвижения немцев и наглое поведение румынской прессы дают нам право задуматься о продолжающихся приготовлениях немцев к войне с нами».

По мере того как дата приведения в исполнение операции «Барбаросса» становилась все ближе, идущие густым потоком сообщения от атташе стали еще более настойчивыми и точными. 11 июня адмирал Кузнецов передал донесение из Бухареста:

«Докладываю сведения, полученные от наших коллег в Бухаресте:

1. Из офицерских кругов хорошо известно, что румынской армии и авиации был отдан приказ быть 15 июня готовыми к наступательным действиям.

Судя по сведениям из Бухареста, подготовка к военным действиям идет очень интенсивно. Однако румыны не будут готовы к назначенному сроку…

2. Румынские военные даже не хотят воевать с Советским Союзом. По правде говоря, румынский народ не склонен к любой войне.

3. Передислокация на север немецко-румынских войск, и особенно артиллерии, продолжается».[499]

За два дня до нападения атташе Красной Армии в Софии (Болгария) сообщал об угрозе еще точнее:

«Военное столкновение ожидается 21 или 22 июня, и 100 немецких дивизий дислоцированы в Польше, 40 — в Румынии, 6 — в Финляндии, 10 — в Венгрии и 7 — в Словакии. В целом всего 60 моторизованных дивизий. Прилетевший из Бухареста курьер говорит, что мобилизация в Румынии была завершена, и там ожидают войны в любой момент. В настоящее время в Болгарии дислоцировано 10 000 немецких войск».[500]

В тот же день в соревнование вступил Рихард Зорге с последним предвоенным сообщением ГРУ о немецких намерениях и потенциально опасной в военное время позиции Японии. 20 июня 1941 года он радировал из Токио:

«Немецкий посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и Советским Союзом неизбежна. Германское военное превосходство делает вполне вероятной возможность уничтожения последней большой европейской армии, потому что до настоящего времени стратегические оборонительные позиции СССР хуже, чей во время обороны Польши.

[Источник] сообщает, что японский Генеральный штаб уже обсудил, какую он займет позицию в случае войны.

Предположения о японо-американских переговорах и внутренней борьбе между Мацуокой с одной стороны и Хиранумой с другой не сдвигаются с мертвой точки, так как все ждут решения по вопросу об отношениях СССР и Германии».[501]

Находившийся в потоке этой пугающей разведывательно-дипломатической информации капитан 2-го ранга Зайцев, ответственный за отслеживание перемещений атташе в Народном Комиссариате Иностранных Дел, уведомил 19 июня свое начальство, что между 4 и 20 июня все ответственные фигуры из штата военно-морского атташе в немецком посольстве в Москве отбыли в Берлин. И добавил: «Таким образом, в аппарате атташе не осталось никого из известных мне лиц, и это настолько необычно и странно, что я считаю необходимым привлечь к этому ваше внимание».[502]

Существует, однако, серьезный вопрос: попадали ли на самом деле эти переданные по дипломатическим каналам, по линии ГРУ или НКВД или лично Сталину донесения к Народному Комиссару Обороны Тимошенко или к начальнику Генерального штаба Жукову? Жуков в своих воспоминаниях утверждал: