Гибель советской империи глазами последнего председателя Госплана СССР - Владимир Иванович Щербаков

карточки и талоны) из потребительской корзины будет продолжено и расширено. С другой стороны, ожидаемая 50-процентная инфляция неминуемо должна была серьёзно подрубить покупательную способность населения. Расчёт был на то, что народ свои сбережения пустит на потребление и это приведёт к уменьшению отношения денежных сбережений к ВВП.

Основной вывод, который можно было сделать из президентского сценария: несмотря на все предлагаемые меры, общая экономическая ситуация по основным параметрам будет ухудшаться. Например, продолжится падение производства, вырастет безработица и взлетит инфляция. Осторожная, частичная либерализация цен в лучшем случае лишь слегка сократит дефицит, зато ожидание продолжения “вальса этикеток” только спровоцирует накопление запасов впрок, то есть сделает спрос на дефицит ажиотажным. Продолжится и обособление регионов со всеми негативными последствиями для межреспубликанских и межрегиональных связей».

Тем временем российские лидеры требовали передать им все средства, предназначенные на финансирование социальной сферы РСФСР. И экономическая группа Президиума Совмина готова была это сделать и даже предложила отдать коллегам эту головную боль. Например, дотации на мясо, молоко, хлеб и т. д.

Щербаков В. В.: «Меня уже в это время назначили исполнять обязанности А. П. Биюковой вице-премьером с сохранением в должности председателя Госкомтруда СССР. Головная боль работы с планово-убыточными предприятиями и бесконечные взбрыкивания российского правительства по любому поводу не давали нормально системно работать. Мы все устали от такой обстановки. Говорю Валентину Павлову: “Давай отдадим республикам, причём всем республикам, весь бюджет на дотации, можно даже увеличить его, чтобы забрали эту головную боль. На месте пусть решают, как вести социальную политику, что и как дотировать, от каких решений отказаться и не дотировать. И тогда, если на Украине или Юге России кормят скотину хлебом, пусть сжирают свой собственный областной или республиканский бюджет, а не союзный, через который распределяют свои расходы на бюджеты других 14 республик.

Абсурд, но получается, что Правительство СССР хлеб, масло и молоко для населения Средней Азии дотирует много меньше, чем корм для скота на Украине. Даже в расчёте на одну голову человека и коровы. Кому и для чего нужна такая социальная политика, кто её утвердил? Зачем нам, правительству, это всё нужно?”

Павлов отвечает: “Да, так нам было бы проще, но только, если сейчас им это отдать, то через очень короткое время Правительство Союза им вообще не будет нужно. Что собой будет представлять союзный центр? Сегодня им отдали все дотации, завтра союзную промышленность и недра, послезавтра – МВД и КГБ, а потом армию, прокуратуру, суды… Если уж пойдём по пути децентрализации, то потом на этом центробежном пути уже не остановиться. Ещё ни одной стране мира не удалось устоять при таких процессах. Джина из бутылки выпускать нельзя. Поэтому надо искать другие способы, не такие”. Но тем не менее…»

В результате союзный кабинет подготовил и начал реализовывать новую систему межбюджетных отношений, практически переводя все республики на полный хозрасчёт, как это тогда называлось, и жёстко «держа оборону».

Щербаков В. В.: «На все попытки “выбить” дотации на социалку отвечали однозначно: “Сначала нужно пожить за свой счёт, сколько заработаете – столько и потратите”. Плюс мы резко сократили дефицит союзного бюджета, передав часть расходов и доходов на уровень республик, сократили бюджетные расходы на союзный аппарат управления сразу процентов на 25–30. Отрезали дотации даже ЦК КПСС. При всём стремлении новоявленных республиканских удельных князей к самостоятельности и суверенитету отрываться от материнской груди союзного бюджета они не спешили.

На уровне российского правительства советских министров своей политической линией сильно раздражали всего 2–3 человека. Причём, все они были, как ни странно, из ЦК КПСС, типа министра финансов РСФСР, а до этого – старшего экономиста Главного валютно-экономического управления Госбанка СССР Бориса Фёдорова. Все остальные прекрасно понимали друг друга, но ни одна сторона в раскалённой политической обстановке не могла решить ни одного вопроса».

Раньше Россия финансировала самостоятельно только ЖКХ, местную промышленность, дороги… Субсидии же, прежде всего на пищевые продукты, строительные материалы шли из союзного бюджета напрямую. Это были огромные средства. Дотации на мясо, хлеб, сахар, на детскую одежду и тому подобные расходы составляли почти 20 % бюджета.

Щербаков В. И.: «Российские лидеры заявили, что будут перечислять нам только на функции, которые передадут Центру и столько, сколько сочтут целесообразным. Тогда мы и реализовали обсуждавшуюся идею. Решили: вот пусть сами и разбираются с дотациями, раз нам за это средства не переводят, деньги остаются в республике – пусть занимаются дотациями, возьмут на себя эти расходы и ведут самостоятельную социальную политику».

На уровне Правительств СССР и РСФСР были проведены соответствующие переговоры, было подготовлено постановление по методологии решения межбюджетных отношений.

Тем временем надо было сводить союзный бюджет, выходить на Верховный Совет. Но сделать это не удавалось, т. к. Россия не могла ничего представить союзным Госплану и Минфину. Аналогичная ситуация была ещё с несколькими республиками, прежде всего, с Украиной и Прибалтикой.

Щербаков В. И.: «Киев требовал отдать, в первую очередь, все финансовые ресурсы на восстановление после ликвидации последствий чернобыльской аварии. Аргументировали тем, что станция была частью советского, а не украинского народнохозяйственного комплекса. Им отвечали, что там работали их граждане и республиканский атомнадзор. Судом было установлено, что авария произошла из-за ошибок персонала, а не по причине технического сбоя. Все, нахмурив лбы, произносили правильные слова, но суть была проста: ни у них, ни у нас не было требуемых средств на очистку территории и восстановления нормальной жизни пострадавших жителей. Кстати, проживающих не только на территории Украинской ССР, но и в Белорусси, пострадавшей больше, да и Россию зацепило прилично.

Также они хотели получить средства под шахтёров. Им отвечали, что стоимость добываемого угля покупатели оплачивают, дальше крутитесь сами”.

Одновременно возник вопрос о поставках мяса из Украины в общесоюзный фонд. Коллеги хотели сократить согласованные размеры поставок. На это союзное руководство пригрозило сокращением поставок в республику фуражного зерна, на котором там выращивали скот. Причём, его Советский Союз импортировал. Украина же специализировалась на выращивании зерна 1 и 2-го классов.

Отказываться от получаемых дотаций или сокращать их размер украинские власти не хотели, мы же готовы были оставить дотации только на тот хлеб, что потребляли люди. А так как мясо с Украины не хотели поставлять по твёрдым ценам, претендовать на получение зерна по согласованным условиям тоже не могли, тем более что мясо уже можно было продавать на рынках по договорным ценам.

Республики же Прибалтики готовы были с союзным правительством подписать лишь межправительственное соглашение. На это им отвечали, что, пока они союзные республики, этого не будет. Не хотите