На Границе Кольца - Расселл Д. Джонс

– А если тело не опознают? – шёпотом спросила Злата, наклонившись к Обходчику. – Всякое бывает. Если он разобьёт лицо…

– Не разобьёт, – поморщился Дед.

Он достал из внутреннего кармана куртки конверт, набитый бумажками, покопался, выудил два листочка.

– Что это?! – прищурившись, Злата с удивлением вчиталась в надписи и печати. – Счёт за телефон? Рецепт из поликлиники? Откуда это у тебя?!

– От верблюда, – ответил Дед и тут же, не давая ей вставить и слова, коротко объяснил:

– Варя.

– Надеюсь, ты сам туда пошёл? Без неё?

– Нет, она сама справилась. Не маленькая, – и Дед отобрал у Златы поддельные документы. – Найди свободную лавочку и жди меня, – он указал на платформу, к которой подходили поезда, следующие в сторону «Маяковской».

Сам он направился к двойнику Кукуни, чтобы передать справки, где было указано имя с фамилией и домашний телефон. Злата не стала смотреть в ту сторону, хотя хотелось, и поспешила к платформе.

Подъехал поезд и начал выплёвывать изжёванных людей, одновременно заглатывая других, тоже не первой свежести. Возникали заторы, кто-то не успевал выйти, кто-то – зайти. Над толпой плыл запах пота. Без всякой телепатии можно было прочитать «Как меня всё достало!» в коллективном бессознательном.

Свободная лавочка обнаружилась там, где останавливается головной вагон. Долго ждать не пришлось: Дед рухнул рядом со Златой, откинулся назад. Он не смотрел ни на поезд, ни на людей – только на светильник-бра, который вырастал из стены у него над головой.

– Я с ним так и не попрощалась, – вздохнула Злата. – Совсем не до этого было…

Она пыталась вспомнить лицо Кукуни, но предательская память подбрасывала красно-чёрную маску из ожогов.

– Попрощаться и сказать, как сильно мы в нём ошибались, – пробормотал Дед. – Он бы рехнулся от радости, если бы услышал!

С оглушительным грохотом поезд покинул станцию, а люди продолжали прибывать. Поэтому Злата не видела, как двойник Кукуни вышел на платформу – ближе к последнему вагону.

То есть ближе к тоннелю, из которого скоро вылетит следующий поезд.

Бедный Кукуня, которого терпели из жалости и которому поручали самую простую работу! И прощали ошибки. И никогда не рассчитывали на него. Потеря, которая мало что изменила в расстановке сил. И от этого было ещё горше.

– Мне жаль машиниста, – сказала Злата, наклонившись к Деду. – В таких случаях мне всегда жалко машиниста. Как будто его заставляют быть убийцей!

– А мне жалко Держителя, – признался он. – Каждый раз он верит, что обойдётся. А потом жалеет, что не смог остановить…

Он не договорил – из-за скрежета колёс и женского визга.

Кто-то выругался, кто-то недовольно проворчал: «Ну вот, теперь надолго».

– Это для его матери? – тихо спросила Злата.

– Для кого?

– Ну, его мать не знает, что он умер, – пояснила Злата. – Я не умею делать копии. Поэтому Вишня приняла облик Кукуни, и…

Она закрыла рот ладонью. Теперь уже без всякого притворства.

– И до сих пор живёт там, – закончил за неё Дед.

Приподнявшись с лавочки, он посмотрел на спины и затылки людей, заслоняющих обзор, и опустился обратно.

– А если он сейчас там? Дома? – предположила Злата.

– И что?

Злата проследила взглядом за милиционером, который торопливо пересёк платформу и скрылся в комнате дежурной по станции.

Через несколько минут объявили о задержке отправлений.

Толпа отхлынула с платформы и устремилась к переходу на Кольцевую линию. Недовольных лиц было столько же, сколько преисполненных сострадания. «Он сам или столкнули?» – снова и снова спрашивала старушка в платке.

– Мне кажется, Кукуня был бы рад, – прошептала Злата. – Он всегда хотел быть полезным…

– Пошли, не будем выделяться, – Дед подхватил её под локоть и заставил подняться с лавочки.

Они вышли в центральный зал – и крепко увязли в плотной массе пуховиков, пальто и курток. На лестнице, которая вела к переходу на Кольцевую, образовался затор. «Я задерживаюсь! Задерживаюсь!! – кричал мужчина в огромной меховой шапке, прижимая мобильник к уху. – Какой-то идиот спрыгнул под поезд!.. Да не знаю я!»

– Никогда не думала, что можно сделать точную копию по памяти, – призналась Злата. – Ты, конечно, редкостная сволочь, но… но ты крут!

– Придётся тебя разочаровать, – усмехнулся Дед, наклонившись к ней. – Я не умею. С тобой, может быть, и получилось бы, но Кукуня… Я даже лица его не могу толком представить. Ужасно, да?

Помолчав и не дождавшись какой-либо реакции от Златы, Дед добавил:

– Держитель помог. Он же помнит всех, кто бывал на его станциях! Вот он и вспомнил. А я воплотил.

Первая Вражница была создана для мести.

Потом уже этих ядовитых бабочек приспособили для курьерской работы. Изначально цель их существования определялась жгучей ненавистью и желанием установить справедливость. Получилось нечто ультимативное – словно для уничтожения целого мира, а не одного конкретного человека.

Первая Вражница была создана в тот период, когда великие изобретения следовали одно за другим.

Сразу после возникновения Большого Дома (который сам считался прорывом и началом новой эпохи) установилось время абсолютной свободы. Казалось, возможно всё. Испугавшись бездны открывшихся возможностей, маги-основатели ввели ограничительные законы и покарали тех, кто не укладывался в заданные рамки. Например, создателя первой Вражницы.

В истории не осталось точных указаний, кому именно хотел отомстить тот волшебник. По одной версии, он так боялся своего врага, что предпочёл действовать чужими руками. По другой, был слишком слаб, чтобы надеяться на победу.

Первая Вражница, как и все последующие, была сделана из человека, не наделённого ни талантами, ни силой духа, ни высокими устремлениями. Собственно, смысл превращения в том и состоял, чтобы в кратчайшие сроки слепить живучего нелюдя с особыми способностями, используя обыкновеннейший материал.

Можно потратить на обучение несколько лет, но все равно не будет гарантии, что получится волшебник. Или что получится послушный волшебник. А можно экспрессом – за несколько дней. Плата будет соразмерной: потеря личности, тела, будущего. Зато способности – уникальнейшие.

До того, как была создана первая Вражница, считалось, что искусственное существо не способно самостоятельно прокладывать норы в Межмирье и строить переходы.

Когда этой технологией завладел Большой Дом, все свидетельства о Вражницах были уничтожены. Хотели заодно уничтожить и технологию: всё-таки борьба с монстрами, как естественными, так и искусственными, входила в перечень основных обязанностей агентов Уишта-Йетлина. Создавать монстров самим значит дискредитировать идею. Да и моральные аспекты настораживали.