Чужое тело - Алексей Изверин

Ростики сидели, как мыши перед котом, глядели на меня осторожно. Наверное, мне пора спать пойти, пусть поговорят между собой, решат, как им дальше быть, стоит ли еще тут собираться, или махнуть побыстрее от замка подальше. Что мне там Ирина рассказывала? Рабам в глаза кинжалом тыкал, да?

Интересный ребенок этот принц. Был, надеюсь.

Проснувшись, я пошел в душевую, умылся. Привел быстро форму в порядок. Провел влажными ладонями по воротнику, чтоб форму держал. Ну, теперь сдаем пост. А потом можно и домой, отоспаться.

– Доброе утро! – раздался с лестницы голос Валерия Алексеевича. – Так что в порядке, что не в порядке?

– Да все хорошо! – Вербицкий. – Даже никто не шарился. Один раз свет мигнул, ну так мы обход сделали дополнительный. Замки целы, печати не тронуты.

– Отлично.

Со сменой разобрались быстро. Зевающий Мишка пошел переодеваться, Лимон остался на контроле камер. Вербицкий сбежал быстрее всех, он и вечером на своей «Делике» приехал, ему пораньше надо, чтобы в пробки не попасть.

Вокзал встретил нас терпкой духотой, столпотворением народа с клетчатыми сумками-клеенками, парой подростков, занюхивающих что-то у себя под воротами рубашек, и двумя гадалками в традиционной цыганской форме, платках и цветастых платьях.

Огляделись, застыли прямо около выхода из метро, в сторону крестообразных ларьков.

– Ну и где дамы?

– Сейчас позвоню. – Я снял с пояса мобильный телефон, придавил пальцем кнопки. Черт, и не помню, вроде бы номер записывал, а куда – уже не помню… А, вот он! Гудки есть, значит, уже в пределах Москвы дамы, но трубку не берут.

– Вай, дарагой, дай пагадаю, всю правду скажу, ничего не утаю! – Цыганки опознали в рассеянном молодом человеке с обращенным в себя взглядом легкую добычу.

– Нет, спасибо, не надо, – ответил я. Гордые ромэлы перемигнулись и подсели на меня.

– Беда тебя ждет, хлопец, суровая и дикая! Позолоти ручку, всю правду скажу!

– Все знаю, все сделаю, беду отведу!

Ловким маневром обе обежали нас, оттеснили меня от Костика и встали прямо передо мной, пытаясь заглянуть в глаза.

Я резко поднял взгляд и посмотрел в глаза самой ближней. Похожи как близняшки, одна на другую. Разве что одна чуть потолще, зато вторая чуть повыше. Колобки такие из тряпок с хитрыми глазками.

– Беда, ой беда! – подвывала цыганка за спиной той, в которую я смотрел. Та же, чей взгляд я поймал, смотрела на меня как кролик на удава.

– По предоплате не работаем, – сказал я, проталкиваясь мимо цыганок и прижимая рукой чехол с мобильником.

– Ай не хорошо делаешь, что женщ…

По моей руке пробежали чьи-то осторожные пальцы.

– А ну брысь! – сказал Костик, делая страшное лицо.

– Ай, молодой, зачем…

– Пошли, у нас дел еще до хрена. – Я подтолкнул Костика к платформам. – Слушай, а мы вообще туда вышли-то?

– Да не знаю…

Ромэлы остались позади, искать новую жертву.

– Какие люди, какие люди! – Озорно улыбнулась мне Маша. Костик глядел на Женю и как-то не собирался пока что отводить от нее глаза. Женя и в самом деле выглядела так, что окрестные мужики едва слюни не пускали. Короткая юбка и блузка – одно название, хороши, конечно, практически на любой, но видеть идеально сложенную девушку, развитую, с гибким загорелым телом во всей этой боевой амуниции… Эх, девчонки, занимайтесь спортом. Вы тогда втройне красивее будете. А иначе на фига корове седло?

Я посмотрел на Машу, потом посмотрел на здание вокзала, да только здание вокзала не увидел. Глаза как-то сами к Маше возвращались, сами собой.

– О, Женька, да они же просто очарованы! – фыркнула Маша. – Давай вещи сбросим куда-нибудь, и кто-то обещал нам город показать, нет?

Краем глаза я заметил давешних цыганок. Они смотрели на нас подозрительно, ожидающе… Чего это они ждут-то? Как граф Урий на очередного просителя. Да только не на нас, куда-то рядом… О!

Немалым усилием воли я повернулся и заметил худого юркого ростика… То есть подростка, подбиравшегося к чемодану. Ухмыльнулся, погрозил цыганенку пальцем. Тот развел руками, сделал шаг назад и скрылся в толпе. Словно и не было никого. Вещи сбросили в багажник Костиного авто, Женя по-хозяйски уселась на переднее сиденье, но я за то не был в обиде, мне досталось заднее, с Машей.

Маша стрельнула в меня глазами, поправила прическу.

– Так, ребята, я на Воробьевы хочу! – капризно заявила Женя. – Я там никогда не была!

– Да не вопрос! Но холодно там…

– А поезд у вас когда?

– Обратно мы с моим братом завтра, а сегодня надо в гостиницу, нас наша контора принять обещала…

– Жень, да ты что, сегодня же у нас праздник! К себе приглашаю!

Костик уже давно жил один. Виной тому, как он когда-то скупо обмолвился, были постоянные терки с родителями и братом. После очередной ссоры Костик на недельку переселился на фирму, потом в съемную, сняв комнату в общаге студентов рядом с дискотекой «Василек», а потом в двушку на окраине Москвы. С родственниками общался раз в год по обещанию, и что у них там творилось, не интересовался и никому не рассказывал.

Короче, оторвался от семьи. Но одному-то скучно? И зачастую мы у него задерживались. Чаю попить, за жизнь поговорить, да и все такое прочее.

– Без Маши не поеду, мне без нее страшно!

– Мне тоже страшно! – жизнерадостно отозвался Костик, выруливая из-под моста на шоссе. – Серега со мной!

Костян, спасибо, с меня коньяк… Хороший, самый лучший!

– Но сначала на Воробьевы! – предупредила Женя.

– Да не вопрос!

– Так-так-так! – вдруг сказала Маша справа. – Что это такое? Почему на меня не смотрят? Ау? Алё? Гляди, вот эти джинсы сама шила, как тебе? – Она как-то особенно повела бедром.

Я сделал вид, что меня интересует покрой и шов. Нет, красиво сшиты.

– А разве карманы на бедрах бывают?

– У меня все бывает, разве не видишь? Кстати, а топик…

– Маш, хватит тебе парня мучить! – вступилась Женя.

– А ты не отвлекайся, мой парень, хочу и мучаю!

Воробьевы горы – это куда больше, чем обычная смотровая. Это еще и набережная внизу, и место между набережной и смотровой… О, там места много! Конечно, большей частью закрыто сейчас. Строящаяся станция метро, вот уже лет двадцать. Какие-то загородки вдоль самой набережной, лыжные спуски, по которым как муравьи сновали строители, вкапывали в мерзлую землю столбики и обносили заборчиком. Горстка неформальной молодежи в косухах, кожаных штанах и с крашеными хаерами кучковалась на набережной, фотографировались с туристами. На столах коробейников были выставлены матрешки, самовары, утюги и прочие продукты советского режима. Слышалась иностранная речь. Милиционеры усиленно делали вид, что творящиеся валютно-обменные операции их не касаются. Наверное, хорошая смазка у них…