Большой флот Страны Советов - Игорь Григорьевич Дроговоз

(в 1986 г.) заново создали МРП на Северном флоте.

Боевая подготовка в подразделениях специального назначения была связана с риском. Тот же контр-адмирал Захаров отмечал:

«Если за год в части погибало не больше двух-трёх человек, командира не наказывали, а просто устно журили... Третий отряд — минёры — всегда тренировались как на войне. Для них главный враг — вода. Разница только в том, что во время войны в случае поимки точно расстреляют. А для первого и второго отрядов выбирались объекты, похожие на объекты у противника, и тренировки шли, пока все действия не оттачивались до блеска. Нас привлекали для проверки защиты наших же объектов. Помню, систему защиты склада ядерного оружия с нашей помощью сделали непроницаемой, но до этого мы четыре раза на этот объект проникали. А обычным делом была проверка с нашей помощью боеготовности пограничников. Мы высаживались, они нас ловили. Если непойманными прошли погранзону, мы победили».[251]

Наиболее эффективным способом транспортировки считался подводный, позволявший доставлять диверсантов к цели максимально скрытно. Соответственно, три дизельные торпедные подводные лодки — средняя С-63 (проект 613), большие Б-69 и Б-91 (проект 611), входившие в состав Северного флота — были переоборудованы в носителей подводных диверсантов.

Однако дизельные лодки обладали довольно скромными возможностями в смысле транспортировки боевых пловцов на большие расстояния. Они быстро перестали удовлетворять флотское командование. Поэтому в носитель подводных диверсантов переделали атомный ракетный крейсер стратегического назначения К-86 (проект 667А), подлежавший сокращению по условиям договора об ограничении стратегических вооружений.

Для поиска подводных кабелей (которые затем планировалось прослушивать либо уничтожать, в зависимости от обстановки) предназначалась дизельная подводная лодка Б-82 проекта 611, получившая вместо торпедного вооружения специальное оборудование.

* * *

Подводными лодками, специально построенными для обеспечения действий подводных диверсантов (а заодно и для спасательных работ под водой), стали две большие дизельные субмарины проекта 940 «Ленок», построенные в середине 70-х годов.

Это БС-203 и БС-486 «Комсомолец Узбекистана» (видимо, её так назвали в честь «славных морских традиций» хлопковой республики).

Эти огромные лодки подводным водоизмещением 4800 тонн и длиной 106 метров могли брать в специальные выемки на верхней палубе два глубоководных аппарата. С их помощью они должны были спасать экипажи терпящих бедствие подводных лодок, но главное — осуществлять разведывательно-диверсионные операции на большой глубине (съём информации с кабелей связи, повреждение кабелей, уничтожение аппаратуры рубежей ПЛО типа SOSUS и т.д.). Подводная лодка БС-203 несла службу на Северном флоте, БС-486 — на Тихом океане.

Подводная лодка пр. 940 с двумя глубоководными аппаратами

Однако скорость подводного хода, дальность плавания и вместимость дизель-электрических подводных лодок проекта 940 не устраивали флотское командование, ему хотелось чего-нибудь более солидного, с большим радиусом действия.

В 1978—80 гг. одну из списанных атомных ракетных подводных лодок проекта 667 (К-411) после демонтажа ракетного отсека переоборудовали по проекту 09774 в носитель сверхмалых подводных лодок типа «Тритон». Ещё на одном ракетном крейсере того же проекта (К-403) вместо баллистических ракет появились отсек радиоэлектронной аппаратуры и буксируемая гидроакустическая станция. Тем самым она превратилась в большую подводную лодку специального назначения 1-го ранга.

* * *

Первоначально главными целями для морских диверсантов являлись корабли (авианосцы и атомные лодки) в базах, а также наиболее важные береговые объекты. Однако постоянное совершенствование единой системы противолодочной обороны стран НАТО поставило перед флотским спецназом задачу содействия развёртыванию в океане советских подводных лодок.

Боевые пловцы должны были уничтожать стационарные гидроакустические системы сверхдальнего обнаружения подводных лодок, выводить из строя линии связи, кабельные линии передачи данных, подводные гидрофоны. Осталась для них работа и на берегу — узлы связи, штабы. В случае успешных действий подразделений спецназа противник стал бы слепо-глухо-немым, что в значительной мере предрешило бы исход боевых действий на море.

В случае необходимости боевые пловцы могли использоваться и против береговых объектов — военно-морских баз, особенно пунктов базирования атомных ракетных подводных лодок, считавшихся основной угрозой Советскому Союзу с морских направлений. Для гарантированного уничтожения вражеских объектов предполагалось использовать буксируемые ядерные заряды (фугасы) небольшой мощности.

Планирование будущих боевых операций велось с размахом — для уничтожения каждого объекта предназначались несколько разведывательно-диверсионных групп — даже если всего одна сумеет прорваться к намеченной цели и вывести её из строя, потери будут оправданы. Основной закон спецназа — задание должно быть выполнено любой ценой (то есть, ценой собственной жизни) — сомнению никогда не подвергался. Абсолютное большинство советских спецназовцев готово было пожертвовать собой. В этой готовности и заключалась его главная сила.

* * *

Дабы не допускать проколов, производился тщательный отбор будущих диверсантов, который занимал 2 месяца. Сначала они проходили медкомиссию. Требовалось идеальное здоровье, вес в пределах 75—80 кг и рост не выше 175 см (более высокие не помещались в подводных транспортировщиках типа «Сирена»). Затем следовал марш-бросок на 30 км в полной выкладке общим весом 30 кг.

Психологический отбор в подразделении Г. Захарова включал следующие испытания:

а) ночь на кладбище среди могил (этот простейший тест не выдерживали 3—4 человека из сотни);

б) прохождение в водолазном снаряжении 10-метровой трубы диаметром 53 см между двумя бассейнами, заполненными водой;

в) заполнение водой шлема и его продувка на глубине;

г) контрольный заплыв под водой в водолазном снаряжении на одну милю.

Кроме того, командиры подразделений вместе с замполитами отсеивали тех, кто не мог ужиться в коллективе. Постоянное расширение круга задач, стоявших перед морским спецназом, естественно, вело к увеличению его численности, в результате чего спецназ Советского ВМФ стал крупнейшим в мире. Его бойцы получили специальное вооружение (подводный пистолет СПП-1 и подводный автомат АПС), а также подводные средства доставки (транспортировщики типа «Тритон», малые разведывательно-диверсионные подводные лодки типа «Пиранья»). Но в целом оснащение и вооружение советских боевых пловцов оставляло желать много лучшего. Контр-адмирал Г. Захаров вспоминает:

«Самой главной опасностью для нас была наша оборонная промышленность и некоторые руководители военно-морской разведки, которым мы подчинялись. Был у нас один адмирал — начальник разведки. Так, если бы американцы готовили десять лет какого-нибудь Штирлица, а потом заслали его к нам и провели в начальники морской разведки, он не смог бы сделать столько шкоды, как наш собственный советский адмирал. По дури и жадности.

Во всем мире для транспортировки пловцов используют аппараты сухого типа... А у нас пошли по пути разработки носителей мокрого типа. А моя носопырка больше полутора часов в холодной воде не выдерживает, при нормальной температуре тоже больше четырёх часов не получается. Но группа товарищей во главе с начальником разведки получила Государственную премию