Великие любовницы - Эльвира Ватала

Судя по такому точному бухгалтерскому ответу, мы не очень уверены, дорогой читатель, в романтическо-философской душе госпожи де Руссе с ее миссией, скорее, тут какая-то русская или французская купчиха вылазит. Примерно, наверное, так и де Сад рассудил, если, выйдя из тюрьмы, ни свою жизнь соединять, ни свое время тратить с госпожой де Руссе не стал, у него другие любовницы, а среди них сама президентша де Флерье появилась. Удивительно, как женщины, начитанные о страшных злодеяниях де Сада, любили этого человека. Может, потому, что над светскими женщинами он никогда насилий не производил, перед ними он обаятельный, умный, образованный, вежливый и вообще — светский неотразимый человек. Свои чудовищные садистские наклонности он оставлял для женщин низких сословий, чаще для падших проституток.

И настолько своеобразное нам представляется, вообще, отношение мужского пола к проституткам, что, отложив немного наше повествование о дальнейшей судьбе маркиза де Сада, заглянем в историю, в которой проститутки всегда были, есть и будут, да вот отношение к ним в разные эпохи и разными лицами было иное.

Это они, бедные, когда-то великие куртизанки, будуарные царицы, перед которыми курили фимиам могущественнейшие короли, так дико страдали. Это их били плетьми, выставляли на позорном столбе, брили головы, топили, давили, высылали при Карле Великом, Людовике Святом и австрийской Марии Терезе. Потом их кровати позолотили, альковы украсили творениями великих мастеров, подарили особняки, дворцы и замки, приставили лакеев в ливреях, и они стали обожаемы. Им короли ножки целовали, а королевские жены подарками одаривали, пикнуть не смея, это уже при Франциске I, Людовике XIV, Людовике XV и прочих Людовиках. Потом пришла эпоха буржуазии, абсолютизму пришел конец, в Англии стала править королева Виктория, и проституткам в королевские дворцы можно было пробираться только с черного хода, а господам, не могущим жить без «низменного секса», полагалось в терпимые дома со стыдом заглядывать. Модным стала семья, жена с беременным животиком, и девицы легкого поведения как бы растворились. Но совершенно они исчезли с лица земли, дорогой читатель, в эпоху развитого социализма. Не только хорошими колхозами и картошкой с помидорами наверху прославилась эта эпоха. О, она еще прославилась тем, что при таком жизненном «рае» исчезла каста древняя, каста проституток. Их вообще нет и как будто бы никогда и не было. А кто будет нам возражать, мы ответим просто вопросом: «А доказательства у вас есть?» Вы хотя бы один процесс о проституции видели в ту эпоху, хоть один милицейский протокол в кутузке о проститутках читали? Нет.

Конечно, разный там элемент вроде дамы, нарушающей ночную тишь пьяным воем, вы там обнаружите, но вот чтобы женщина тело свое за деньги продавала? Да никогда на свете. Эпоха социализма совершенно как-то само собой, без всякого видимого усилия искоренила проституцию. Но ведь сейчас эпоха капитализма, кажется, до которого шли долго, кроваво, так что совершенно верно народное определение, что «социализм — это тяжелая, трудная и кровавая дорога к капитализму». В эту эпоху пора бы, наконец, вернуть все легитимные права бравой касте проституток. Но нет. Никто и никогда не скажет, по примеру того неумного мальчика, нарушившего весь королевский церемониал: «А король-то голый». Нет у нас голых женщин, продающих свои тела. Есть массажные кабинеты, есть бычки-репродукторы, продающие по объявлениям в газетах свое семя среди мирного домашнего очага, есть какие-то хорошо и комфортабельно оборудованные такси, в мгновение ока превращающие свои сиденья в удобное ложе, есть «маленькие домики». Ну нет, не домики, конечно, это вам не либеральная эпоха Людовиков, но вот комнатки, конечно, и даже в фешенебельных гостиницах. Но наши проститутки, побившие мировой рынок, у себя на родине притеснены, вынуждены маскироваться под спекулянток. А свое джакузи откручивают, чтобы соседи не услышали. Разве это дело? А может, какой темпераментный мужчина хочет эту услугу получить с гарантией ее венерической безопасности и с полным ассортиментом эротических средств, и чтобы выбирать можно было. Где это видано, чтобы в эпоху капитализма клиент не имел права выбора, а хозяин права конкуренции?

А то где-то на задворках Тверской «мамочка» укажет тебе номер машины, и иди ищи ее по подворотням, а там, может, даже и негритяночка оказаться, и, даже если у клиента аллергия на черное тело, он пикнуть в своем выборе не смеет, потому как конкуренции нет, которая возникает всегда, когда товар легально продается. И к чему, дорогой читатель, такое дикое лицемерие? Не знаем, во имя каких моральных плохо или даже фальшиво понятых истин женщина не может открыто, легализированно, безопасно продавать свое тело, если она имеет на это по той или иной причине охоту и если желающих купить этот товар великое множество? Мы, рискуя навлечь обвинение в аморальности, все же скажем: великой аморальностью есть та моральность, которая фальшива и от правды так же далека, как обещания кандидата до и после выборов. И навряд ли нас может успокоить тот факт, что примеры такого чудовищного лицемерия нам история преподносила неоднократно. Вспомним, как богобоязная, богомольная христианка Иоанна I, королева обеих Сицилий, религию с проституцией примирила. Девицы-проститутки! Сложитесь на памятник королеве, ведь она так вас возвысила, в божий храм низменный разврат перенесла, в 1374 году учредив в Авиньонском девичьем монастыре легальный дом терпимости под строгим контролем монахини. Королева трезво рассудила: «Негоже непотребным барышням по всему городу рассеиваться, от бдительного ока стражей порядка ускальзывая, потому как непорядок это. Подброшенные младенцы на помойках валяются, мужчины с французской болезнью поголовно „ходють“ — нельзя так». И вот всех городских шлюх собрали в одно место — в монастырь. Аббатиса над ними главная, но и своих овечек божьих, монашенок, не забывает. А чтобы одних от других отличить можно было, проституткам предписано было носить на левом плече красный шнурок.

А вот вам, дорогой читатель, описание уличной проститутки Венеции, и не перепутайте ее, пожалуйста, с говорящим попугаем: «Одеты в желтое и красное, как тюльпаны, с нагой грудью, с пудами пудры и румян на лице и с прекрасным цветком за ухом». И такие вот «Кармены» расплодились в Римской империи повсеместно и законных жен, конечно, за пояс затерли, ибо ни один добропорядочный гражданин индифферентно пройти мимо такой «пышности» не мог.

За столом проститутки и монашенки в монастырях вместе, конечно, сидели. Богу совместно помолятся, молитву утреннюю сотворят, покушают и по кельям разбредутся, проститутки в свои, монашенки в свои. Если какой клиент к этим барышням со шнурками пожелает прийти, аббатиса ему гостеприимно монастырские ворота отворит и предварительно понюхает — не пьян ли? И напутствие даст — чтобы все тихо и чинно было, проститутку бить не очень, извращений не требовать, сзади — упаси боже, это господу богу нежелательно. А не будешь слушаться предписаний костела, пеняй на себя, у крыльца на всякий пожарный случай бравый солдат стоит, он тебя живо в кутузку отведет. И, напутствуемый такими вот назиданиями, господин клиент направлялся в кельи проституток по своим эротическим делам. «Да смотри кельи не вздумай перепутать, — вслед ему аббатиса кричит. — У нас монашенки чистые, еще ни разу не рожали, не вздумай невзначай испортить!» Мы не знаем, получали ли после такого напутствия клиенты наслаждение у жриц любви с красным шнурком вместо лилии на плече, только клиентов все меньше и меньше становилось, а исследователь Болонез, резюмируя тему влияния притеснения на профессию проститутки, так сказал: «Проституция в городе, что клоака в доме. Убери клоаку, и дом превращается в нечистое и зловонное место»[136].