Покровитель. Том 1 - Джен Кроу

бегала в беседку к слепой старушке, которая рассказывала ей удивительные истории. Девочка узнала множество легенд и сказок, услышала о других городах и странах, о народах, населяющих Юралию, о демонах и Покровителях, о богах и духах. Обо всем на свете ей рассказала добрая старушка, которая хорошо знала и понимала мир, но больше не могла его видеть. Поэтому она просила Лизу описать ей траву и деревья, небо, людей и животных, рассказать, что нового она увидела с матерью на ярмарке, какую одежду сейчас носят, какого цвета стали ее собственные, когда-то небесно-голубые глаза.

Но теперь не было ни этой старушки, ни лизиной матушки, а Гарет, которого она привыкла звать отцом, стал угрюмым и часто пил, но уже не ароматный чай, который каждое утро и вечер готовила его жена, а горькое вино. С Лизой он разговаривал редко и спрашивал только о том, что она делала, как себя чувствует и завтракала ли. Потом он перестал интересоваться и этим, часто вздыхал, говорил, что она обленилась и запустила мастерскую, что пора бы уже вырасти и перестать сидеть у него на шее. Иногда, напившись, отчим срывался на крик, и тогда Лиза убегала и запиралась до утра в своей комнате, боясь потревожить его и вызвать гнев.

Еще в четырнадцать, когда ее матушка была жива и здорова, в одно из полнолуний Лиза перекинулась в пушистую рыжую лису. Ночью мать спрятала дочку в ее комнате под одеялом, а наутро рассказала о своей первой любви и о том, что подозревала, кем на самом деле был тот человек и почему ушел.

Здешние все были ужасно суеверными, жили по старым порядкам, боялись любой нечисти и даже шаманов считали злыми колдунами и ведьмами. Город будто застыл в позапрошлом веке в своем первозданном виде, и сменялись в нем только поколения, но не нравы.

Разве приняли бы оборотня в таком месте? А ведь он мог случайно попасться им в своем зверином обличии. И куда тогда бежать, что делать? Ведь оборотней считали проклятыми, их боялись, считали, что они приносят несчастья и, принимая в полнолуние вид чудовищ, убивают людей. Вот поэтому, думала брошенная с ребенком женщина, ее любимый и сбежал.

Лиза не была согласна с мамой. Она считала, что этот человек не любил их и поступил подло. Но она не пугалась своей природы, ей нравились лисьи лапки и хвост, нравился красивый мех. К тому же она не контролировала свой облик только в полнолуние, в остальное же время она могла по желанию быть человеком или лисой. Конечно, мать безумно волновалась за свое чадо и запретила ей превращаться, поэтому Лиза только раз в месяц радовалась своим чудесным ушкам и черным коготкам, пушистому хвосту и несравнимым с человеческими зрению, обонянию и слуху.

Той ночью не было полнолуния, до него оставалось еще несколько дней. Гарет в очередной раз достал из комода вышитый женой платок, долго смотрел на него, сидя в кресле с чашей вина, а потом решил поискать дочь. Слегка пошатываясь, он обошел дом и обнаружил ее на кухне, тихо сидящую у окна и вышивающую в свете магического камня какие-то маленькие цветы. Хотя он сам говорил ей взяться за работу, почему-то эти голубые цветы на белой ткани очень расстроили и разозлили его. Может, когда-то он видел, как его жена вышивает такие же. А может, он просто был слишком пьян.

– Это все ты виновата, – донесся из темноты его грубый голос. Когда Гарет напивался, он полностью менялся, превращаясь из добродушного и улыбчивого человека и обиженного на весь мир вдовца. Таким его знала только Лиза. – Если бы ты не уговорила ее тогда поехать на ярмарку, она бы не заболела! И посмотри, где она теперь? В земле! А ты здесь, живая и здоровая, сидишь и шьешь эти хреновы тряпки! Днем на улицу не выходишь, притворяешься убитой горем, а ночью шьешь тряпки! Если б не твоя мать, я бы давно выгнал тебя! Ты все еще здесь только в память о ней. Я все еще не вышвырнул твою неблагодарную душонку только потому, что ты ее дочь. Ты слушаешь меня? Кому говорят, брось эти тряпки!

Он вырвал из ее рук пяльцы и с силой швырнул на пол. Деревянный ободок со щелчком раскололся, и белая ткань мягко опустилась у ног Лизы. А потом на вышивку наступил Гарет, беспощадно сминая маленькие цветы.

– Отец! – воскликнула перепуганная Лиза, бросаясь на пол и подбирая свое рукоделие. – Пожалуйста, успокойся! Мы же так хорошо жили вместе, почему ты говоришь такие страшные слова?

– Страшно тебе, да? Я знаю, что с тобой что-то не так! Ты давно на ночь запираешь свою комнату. Боишься, что я приду ругать тебя? Боишься, что вытащу тебя из твоей конуры и заставлю работать? Или у тебя какие-то тайны? Кто к тебе приходит?

– Никто! Ко мне никто не приходит!

– Врешь! Что ты там делаешь?

– Ничего!

От страха Лиза начала плакать, ведь все эти ночи, запирая дверь, она превращалась в лису и только в таком виде могла уснуть. Что же будет, если Гарет узнает? Он ее возненавидит! Обязательно возненавидит и бросит, как бросил ее матушку с маленькой Лизой тот подлый человек, ее настоящий отец.

– А ну вставай! – приказал градоначальник и рывком поднял ее за руку с пола. – Пойдем посмотрим, что в твоей комнате.

Поднявшись с всхлипывающей и прижимающей к груди пяльцы и вышивку Лизой на второй этаж, он распахнул дверь ее сппльни и обыскал все сверху донизу. Не пропустил ни матрас, ни подушку, заглянул даже в корзинки с нитками и лентами, но ничего не нашел. Сердитый и разочарованный, он махнул рукой и ушел. Лиза осталась одна. Она так и не смогла починить пяльцы.

Утром отчим протрезвел и даже извинился. Он сказал, что не против, если она будет шить ночью на кухне, если продолжит запирать дверь и захочет еще подождать, прежде чем снова открыть мастерскую.

Лиза была очень рада. Она росла в маленьком городке, общалась с простыми людьми и оберегала лишь одну тайну. Она была доброй и искренней. В облике лисы она чувствовала себя спокойнее, ей лучше спалось. Когда-то матушка проводила с ней такой долгие ночи, гладя мягкий мех и болтая, пока сон не одолевал их обеих.

Поверив словам отчима, Лиза, как обычно, заперла дверь и перекинулась в лису. Она не слышала никакого постороннего шороха.