Фурии командира - Джим Батчер

которые не слишком часто встречаются с Варгом и Насаугом. Что может им помешать всадить нам в спину пару стрел из балестов.

Эрен бросил на Тави кислый взгляд:

– Ты сразу поднял мне настроение. Я рад, что факел у меня. Сначала они пристрелят тебя.

– Вот это истинный боевой дух, – сказал Тави, остановил лошадь в пятидесяти футах от стен и приветственно поднял руку.

– Привет тем, кто на стене! – сказал он.

– Не подходите ближе! – раздался голос легионера. – Мы будем стрелять.

Тави прищурился, глядя на темные стены:

– Шульц? Это ты?

Наступила короткая пауза.

– Командир? Командир Сципио?

– Да, – неторопливо проговорил Тави. – Со мной господин Эрен. Здесь слишком холодно. У вас не найдется кружки горячего чая?

– Подъезжайте поближе, – потребовал Шульц. – Я хочу увидеть ваши лица.

Тави и Эрен так и сделали. Над стеной появилось бледное лицо в шлеме легионера, и Тави сразу узнал молодого центуриона.

– Командир! – воскликнул Шульц.

– Проклятые вóроны, Шульц, – укоризненно сказал Тави. – Ты должен помнить. Даже если оно выглядит как я, всегда можно сделать двойника. Поэтому позови Фосса, или трибуна Антиллара, или Антиллуса, пусть они установят, кто я такой.

Шульц ухмыльнулся:

– Есть, командир. Оставайтесь на месте, командир. – Он немного помолчал. – Вы не собираетесь ничего скрывать, в противном случае вы бы не стали кричать на всю стену, ведь так?

Тави усмехнулся в ответ:

– Здесь холодно, центурион. Возьми нас под стражу, если хочешь.

– Есть, командир! – ответил Шульц. – Если вы пройдете шестьдесят шагов на восток, то найдете проход. Я вас там встречу.

– Спасибо, центурион, я понял.

Тави повернул свою лошадь, и они вместе с Эреном поехали вдоль стены. И все время они слышали тихие голоса возбужденных легионеров – Сципио вернулся.

Тави ощутил эмоции, накатившие на него из-за стены: волнение, интерес и страх, всегда сопровождающий любые изменения, и самое ценное для командира – надежда. Пока Тави ехал вдоль стены, он видел, как легионеры салютуют ему, словно вышли на смотр, а не следят за потенциальным шпионом.

«Проход» в стене оказался здоровенным камнем, который ничем не отличался от остальных, но, когда Тави к нему приблизился, он растаял, точно воск, оставив проход, через который могла проехать лошадь. Колени Тави слегка задели стену, и он узнал стоявших на стене шестерых лучников Первого алеранского легиона с луками в руках, готовых послать свои меткие стрелы во врага, который попытается проникнуть за стену.

Как только лошадь Эрена миновала проход, полдюжины усталых инженеров Первого алеранского снова запечатали стену, вернув камень на прежнее место. Два лучника переключили свое внимание на Тави и Эрена, что и должны были делать, пока личности прибывших не будут установлены окончательно.

Тави был готов оставаться на месте, в кольце света факела Эрена, где несколько сотен легионеров могли его хорошо видеть. Разговоры на стенах стали громче, почти заглушив эхо карканья воронов, разносившегося над руинами.

Из темноты появился Шульц. Молодой центурион из когорты Боевых воронов был юным рекрутом во время битвы при Элинархе. Теперь он обзавелся шрамами и репутацией, которыми мог бы гордиться любой легионер Короны. В обеих руках центурион держал по жестяной солдатской кружке, над которыми в холодном ночном воздухе поднимался пар. Первую он вручил Тави, вторую – Эрену, и Тави с благодарностью принял крепкий чай.

– Ну вот, командир, – сказал Шульц, отдавая салют. – Ссыльный командир, – поправился он.

Тави ему улыбнулся.

– Огромное тебе спасибо, – сказал Тави.

Он сделал несколько глотков горячего чая, изучая Щульца. От центуриона исходил страх. Он старался вести себя с небрежной бравадой перед рядовыми легионерами, но его не покидала тревога – и у него имелись на то причины. Для охраны стены требовалось вдвое больше людей, из чего следовало, что Первый алеранский потерял слишком много солдат. Да и чай был слишком крепким. Никто не пьет такой крепкий чай, как бы сильно ни устали люди. Значит, легиону не хватает воды.

Они были напуганы, а страх мог уничтожить легион куда быстрее, чем любые клинки, и Тави сразу решил бороться с ним, продолжая потягивать чай.

– Мм, вы планировали это использовать в качестве извести?

– Для кирпичей, – ответил Шульц. – Но глупец Грегус его развел.

– Вопрос только чем, – тут же отозвался Тави.

Со стены послышался негромкий смех.

Шульц улыбнулся и огляделся по сторонам:

– Господин… могу я спросить… почему вы вернулись, командир?

Тави выпил еще немного чая. Только сейчас, когда с каждым глотком к нему начали возвращаться силы, он почувствовал, как сильно устал.

– Хм? Послушай, Шульц, ты никогда не услышишь прямого ответа от командира. Тебе бы следовало давно это понять. – Он сделал еще пару глотков, а легионеры снова негромко рассмеялись. – Корона нашла для нас местечко похуже, и мы получили приказ немедленно туда отправиться.

Шульц обвел рукой руины и собравшихся вокруг солдат:

– И оставить все это?

Все тут же принялись изображать фальшивое разочарование.

Шульц сразу понял, чтó пытается сделать Тави, и охотно его поддержал, чтобы хоть немного ослабить напряжение. Тави одобрительно ему кивнул:

– Именно так, центурион. Очень скоро вы получите приказ выступать.

– Есть, командир, – сказал Шульц, вновь отдавая салют.

Они услышали приближающиеся шаги, и Шульц отошел в сторону, уступая место Антиллусу Крассу, которого сопровождали несколько рыцарей Земли и Валиар Маркус.

– Шульц? – спросил Красс, с трудом сдерживая гнев. – Ты понимаешь, что вызвал меня с совещания командиров? Надеюсь, у тебя серьезная причина. Проклятые вóроны, кто разрешил зажечь факел…

Красс замер, подойдя к кругу света, который давал факел, и его глаза широко раскрылись, когда он увидел Тави и Эрена. Он открыл рот, словно собрался закричать, но стиснул зубы и коротко кивнул Тави.

– Центурион, вам удалось установить его личность?

– Нет, доблестный господин, – ответил Шульц. – Трибун Фосс сказал, что он слишком занят, чтобы исполнять дурацкие распоряжения.

– Да, сегодня так и есть, – вздохнул Красс.

Тави спешился, продолжая держать кружку с чаем в левой руке. Он терпеливо ждал.

Красс убедился, что лучники его прикрывают, подошел к Тави и протянул ему правую руку. Тави обменялся с ним рукопожатиями.

– Ваше имя? – спросил Красс.

На мгновение мир вокруг Тави замер.

Все детали вдруг приобрели кристальную четкость – запах древесного дыма от факела Эрена, бряцание доспехов легионеров на стенах, тусклый отблеск света факела на металле. Волосы Красса сильно обгорели, остался лишь короткий ежик, красные камни на канимском кинжале за его поясом мерцали кровавым светом. В небе застыли луна и звезды, и Тави показалось, что он остался один во всей вселенной с одним-единственным фактом: бóльшую часть своей жизни он прожил, окруженный туманом лжи и полуправды.

И сейчас, через несколько мгновений, все должно было измениться.

– Бóльшую часть моей жизни, – спокойно заговорил он, – меня знали как Тави из домена Бернарда, что в долине Кальдерон. Потом я стал Тави Патронусом Гаем, курсором. А в то время, когда меня знал ты, Красс, мое имя было Руфус Сципио, я являлся третьим субтрибуном и позднее командиром Первого алеранского легиона.

На вершине холма и руинах воцарилась