Элегия Мёртвых - Дарья Кадышева

– Наверное, действительно забыл, раз уж считаешь, что можешь ослушаться моего приказа и вести себя так, будто я всё ещё щенок, едва переступивший порог казарм в Сфенетре, – Фанет хмыкнул, улыбнувшись краем рта. – Но тот день остался далеко в прошлом, старик. У щенка прорезались волчьи зубы. И появился нюх на ложь.

Кенсорин склонил голову в недоумении.

– Думал, меня легко обвести, да? – улыбка Фанета стала шире, затем он скомандовал: – Приведите их.

Караулившие дверь стражники вышли в коридор. Сердце Кенсорина ускорило темп, и он глубоко задышал, стараясь делать это незаметно. Взгляд Фанета хищно вцепился в его лицо, выискивая на нём колебания.

Нашёл.

Откинувшись удовлетворённо в кресле, он обратился к Лазару:

– Оставь нас. Обсудим твою проблему позднее.

Генерал собрал отчёты со стола и вышел, по пути переглянувшись с Кенсорином. Взор старого друга был красноречив. Не один Кенсорин видел, что происходит, внутри Лазаря тоже роились сомнения. Но от этого не стало легче.

Всё время, пока стража не вернулась, они провели в молчании, однако Фанет больше не разглядывал Кенсорина, а отстранённо бубнил слова какой-то песенки, пересчитывая древесные линии на поверхности стола. Наконец, воины возвратились и втолкнули в кабинет несколько связанных илиаров. Кенсорин знал их всех и похолодел.

– Заговор, – кивнул Фанет с поддельной горечью. – Я впечатлён твоей смелостью. И совершенно обескуражен причинами.

– Едва ли тебе известно, что мной двигало, – проговорил Кенсорин, силясь проглотить застрявший в горле комок.

Нет, он не боялся. Вовсе не страх участил его пульс, а осознание того, что он оступился и проиграл. И рискует заплатить за это невинными жизнями.

Кенсорин не сумел долго смотреть в глаза союзникам и повернулся к Фанету.

– Меня задевает твоё решение. Я считал тебя другом и наставником, – выдал консул.

– Мы не собирались устраивать покушение, – торопливо пояснил Кенсорин.

– Мне донесли о заговоре. Неважно, какой исход должен был состояться у вашей затеи, – он поймал его взгляд. – Да, мне донесли. Ты же видел, что творится снаружи. Вся эта армия, все эти доблестные воины служат мне – они мои мечи, мои глаза, уши, мой голос. А ты и эти предатели всего-навсего кучка неудачников, возомнивших себя мятежниками. Ты знаешь, какое наказание за этим следует.

Кенсорин опустил глаза в пол.

– Вас всего тридцать, так? Или мы кого-то не нашли?

– Двадцать девять.

– С чародейкой будет тридцать.

– Она здесь не при чём, – выпалил Кенсорин.

Фанет знал и о ней. Впрочем, удивляться было поздно.

– Она свалила искать своих девок, хотя я приказал ей этого не делать. Так что будет тридцатой, – консул поднялся с кресла. – Ты справился на отлично, прикрывая свою сучку, не вини себя. Её сдали свои. Пришлось побаловаться с Ожерельями, чтобы развязать им языки, но оно того стоило.

– Eagas Ilias2...

– Не надо упоминать богов, не они привели нас сюда, – одёрнул Фанет и обошёл стол, вставая перед Кенсорином. – И не им судить наши поступки... Я выбрал наказание. Им станет децимация3.

– Что?! – воскликнул один из воинов позади. – Генерал, мы не...

– Молчать! – рявкнул Фанет и перевёл глаза на Кенсорина. – Я обязан казнить всех, но именно ты начал плести интриги за моей спиной и втянул в это солдат.

– Я готов понести наказание, но один, – отвечал Кенсорин, из последних сил сохраняя самообладание. – Мы никогда не применяли децимацию, это крайняя мера.

– Не применяли, – согласился консул. – Но и предателей среди нас никогда не было.

– Ты даже не понимаешь, почему я решил...

– Я знаю причины, – отрезал Фанет. – Может быть, если мотивом твоим была бы зависть и стремление заполучить то, чем щедро одарил меня Дометриан перед отплытием из Китривирии, я бы понял. Однако всё куда сложнее, – он повёл плечом. – Жребий всё решит. Вдруг тебе повезёт, и ты останешься жив. Вместе с возлюбленной.

– Нет... – покачал головой Кенсорин, ощущая, как внутри нарастает подавляемый неделями гнев.

– Нет?

– Нет, – повторил он громче. – Мы не сделали ничего дурного. Но вот ты... Жуткий Генерал, Фанет Завоеватель... Ты подарил Китривирии новые земли, но какой ценой?

Консул фыркнул:

– Ты считаешь человеческие жизни за потери?

– А сколько легионеров полегло за всё это время? Сколько ещё ляжет после того, как наёмники отказали нам в поддержке?

– Привести их к нам было твоей задачей, с которой ты не справился, – парировал Фанет.

– А что насчёт войска Птолема, что так и не явилось сюда? – спросил Кенсорин дрожащим голосом. – Это знаки свыше, мальчик мой, но ты не замечаешь их. Нам нужно вернуться домой, пока не поздно. Выступив на Велиград, ты погубишь нас всех.

– Домой? – засмеялся Фанет. – Оглянись, старик. Это уже наш дом. Это наши будущие провинции.

– Которые ты сжёг дотла. Лебединые Земли могли обеспечить нас нужной провизией. Но из-за тебя скоро армия начнёт голодать, не дойдя до столицы.

Улыбка Фанета померкла.

– Связать его, – повелел он.

Стражник завёл руки Кенсорина за спину, стягивая их верёвкой, но генерал не унимался:

– Я растил воина, а не диктатора. Кем ты стал...

– Легендой, – просто ответил Фанет, возвращаясь за стол.

– Дометриан бы никогда... – внезапная мысль, возникшая в голове Кенсорина, была такой ошеломляющей, что лишила его голоса, и он зашептал: – Дометриан... Где царь, Фанет? Где мой царь?

***

Ноготь скользнул по шее, разрывая кожу, будто лезвием. В свете луны заблестела кровь. Императрица наклонилась к горлу трэлла и слизнула выступившую каплю. Помедлив и распробовав вкус, она погрузила клыки полностью, заставив раба опереться на позолоченные подлокотники трона.

Лэлех не хотел прерывать трапезу и молча наблюдал за происходящим в тени колонны. На его памяти, многовековой, но, тем ни менее, кристально ясной, это был первый раз, когда Валора пила из мужчины. Императрица обычно предпочитала кровь юных девушек – та всегда слаще, хоть и слабо утоляет жажду.

Напившись, Императрица оттолкнула от себя трэлла. Шаткой походкой он сошёл с возвышения и привалился к колонне. Ноздри Лэлеха расширились, улавливая пьянящий запах крови.

– Долго там будешь стоять?

Учёный встрепенулся и вышел из своего укрытия.

– Прошу прощения, моя императрица. Не хотел помешать.

– Подойди.

Лэлех приблизился к трону, борясь с желанием вгрызться по пути в глотку трэллу. При ближайшем рассмотрении он оказался мальчишкой, с едва наметившейся растительностью на лице. Головокружение отпустило парня, и он побрёл к выходу, где его ожидала стража.