Александр Македонский - Поль Фор

В мае 329 года была основана третья Александрия — недалеко от Таугаста (Чучка Гузар), где перешедшая через Гиндукуш армия форсировала на бурдюках разлившийся Окc (Амударью). Между тем как Птолемей с основной кавалерией бросился в степь в погоню за узурпатором Бессом, Александр уклонился на восток, приняв изъявления покорности от Тармиты (в «Эпитоме деяний Александра» § 4: oppidum Tarmantidem) и с наиболее пожилыми македонянами, уже непригодными для войны, а также фессалийскими добровольцами, оставшимися с армией, расширив и укрепив этот важный пункт на пути, связывающем Бактриану на юге (нынешний Афганистан) и Согдиану на севере (Узбекистан). В этом городе «он поселил 7 тысяч варваров, 3 тысячи сопровождавших армию гражданских лиц и добровольно пожелавших здесь остаться наемников» (Циодор, XVII, 83, 2; ср. Арриан, III, 29, 5). Это была Александрия Тармита, или Оксиана112.

На всем протяжении античности и в Средние века, пока около 1220 года эту Александрию не сжег Чингисхан, это был наиболее процветающий торговый центр, соединявший мир степей с индо-иранским миром. Через него проходили рис, хлопок, шелк, золото и ковры из Центральной Азии и посуда, оружие, технологии, религиозные представления из Индии и Персии. В наши дни оседлавший Амударью Термез — крупный центр нефтедобычи и промышленности, который имеет также большое военное значение, оттягивая на себя торговлю в долине этой весьма напоминающей Нил реки. Железная дорога, шоссе и воздушное сообщение связывают город с Душанбе, столицей Таджикистана. Через Термез войска проникают непосредственно в Афганистан. Бактры-Зариаспа, столица Бактрианы, отстояли от новой Александрии всего лишь на 80 километров, так что Александр неоднократно проезжал здесь вплоть до 327 года. Он мог видеть новые земляные и кирпичные укрепления, протянувшиеся с высоты к самому берегу Окса (правому), и говорить себе, что в этом месте, как и в Египте, он создал необычную столицу, обреченную существовать до тех пор, пока здесь не угаснет греческая торговля. Как бы то ни было, память об Александре, которого знают в этих местах как Искандера Зуль-Карнайна, жива здесь и поныне.

На северной оконечности Согдианы, в 400 километрах от Термеза, пролегает другая граница, та, которую образует Сырдарья, Яксарт, впадающий в Аральское море. «Царь задумал построить на Танаисе[58] город и назвать его своим именем. Место показалось ему благоприятным для того, чтобы город рос, а еще оно прекрасно подходило для дальнейшего продвижения на скифов, если приведется такое начать, и для защиты от набегов варваров, живущих по другую сторону реки. Казалось также, что город этот сделается великим как благодаря многочисленности обитателей, так и блеску данного ему имени» (Арриан, IV, 1, 3–4). Это и была Александрия «Эсхата» (Έσχάτη), «Крайняя», или Александрия Согдийская, строения, укрепления и улицы которой покоятся ныне под современным Ходжентом в Таджикистане, в 145 километрах к югу от Ташкента. «Александр обнес стеной ту площадь, которую занимал его лагерь, так что городские стены имели в длину 60 стадиев (10,8 км; согласно Юстину, XII, 5, 12, — 6 римских миль = 9 км). Также и этот город он повелел назвать Александрией. Работа была завершена с такой быстротой, что уже на семнадцатый день после того, как заложили укрепления, были готовы и крыши домов. Между воинами развернулось соревнование (ибо все было поделено на части), кто первым предъявит законченную работу. Новый город был заселен пленниками (захваченными в «Городе Кира», ныне Ура-Тюбе в 73 км к юго-западу от Ходжента, и в семи фортах, взятых штурмом), которых царь отпустил на свободу, вернув их стоимость хозяевам. И теперь, спустя такое долгое время, у их потомков не изгладилась память об Александре» (Курций Руф, VII, 6, 25–27).

Рассказ Арриана, который отличает гораздо большая сдержанность, отводит 20 дней лишь на строительство укреплений будущего города. О причине такой скорости можно прочесть в путевых записках Ф. фон Шварца (F. von Schwarz «Alexanders des Grossen Feldzige in Turkestan»): еще в 1893 году все постройки здесь были глинобитными, то есть возводились из земли, армированной ветками и жердями. Заселили город не только отпущенные на свободу пленники, то есть перемещенные туземцы, но и добровольцы из числа согдийцев, греческие наемники и сколько-то непригодных к службе македонян. Источники уточняют, что основание города сопровождалось, как этого требовал обычай, жертвоприношениями богам, скачками и атлетическими состязаниями, что вовсе не являлось признаком смешения этнических групп, как и не говорило об уподоблении греков варварам, но свидетельствовало о пламенном патриотизме, демонстрируемом в нескольких переходах от китайской империи. По другую сторону реки кочевали саки «хаомаварга», «скифы, варящие хаому», грозные арийские всадники, смешавшиеся с алтайскими племенами, откуда доставлялось золото, драгоценные камни, меха, чистокровные лошади. И поскольку один-единственный город, имевший на самом деле сторону в 6 стадиев (1080 м), а не в 15, и очень плотно заселенный пятью или шестью тысячами жителей, был не в состоянии претендовать на то, что сможет противостоять проникновению скифов через границу протяженностью в многие сотни километров, армия основала 8, а может, даже 12 сторожевых постов между Сырдарьей и Зеравшаном, рекой, на которой стоит Самарканд (Страбон, XI, 11, 4; Юстин, XII, 5, 13). В 326–325 годах 3 тысячи греческих солдат оставили свой пост и разбились на слоняющиеся по империи шайки. Сделали они это по наущению одного из собственных офицеров по имени Афинодор, а потом уже и одного из его соперников по имени Битон. Это говорит о том, сколько героизма требовалось для того, чтобы сохранять мужество среди пустынь и общей враждебности согдийцев. Обитатели Александрии на Яксарте были более терпеливы и лучше защищены. Они активно занимались торговлей и извлечением выгоды из своего положения. В музее Ходжента вызывает восхищение бронзовый кратер с волютами, на котором в чистейшем греческом стиле II века до н. э. изображена пляска менад113. Раскопки в Тахт-и-Санкине, при слиянии Амударьи и Вахша, наглядно показывают, каким стало степное искусство, соприкоснувшись с искусством греческим: это восхитительный синтез абстракции и реализма, анимализма и антропоморфизма.

Не станем описывать укрепления в Нише, Ай-Хануме, Чарсадде, Массаге, Баркоте, Удиграме, которые, судя по всему, после прохода через них войск Александра не стали чем-то большим, нежели опорными пунктами или гарнизонами, и остановимся лишь на четырех городах, выстроенных в бассейне Инда в 326 и 325 годах. Стоило кавалеристам и фалангистам македонской армии, теперь на три четверти азиатской, обратить в бегство слонов и пехотинцев царя Пауравы близ Харанпура на берегу Гидаспа (Джелам), как Александр принял решение обеспечить контроль над всеми путями сообщения в центре Пенджаба, там, где индоевропейское население соприкасается с наиболее беспокойными племенами дравидской группы.