Семья волшебников. Том 1 - Александр Валентинович Рудазов

Как вы умерли? — спросил наконец Майно о том, что не давало ему покоя.

— Это все она, — мотнул головой Гурим. — И Курдамоль. Разбрасывали образцы где попало. Весь подвал был забит. Один оказался… гм… он был нестоек вовне, но нам хватило. После нашей смерти он быстро издох, но нам это уже не помогло.

— Я надеюсь, вы не открывали бутылочки в подвале? — с надеждой спросила мама.

— Что-то, кажется, конфисковал Кустодиан, — сказал Майно. — Многое за тридцать лет погибло… А остальное… жена, кажется, что-то для себя отложила, а остальное мы выкинули. Я должен беспокоиться?..

— А я должен беспокоиться? — спросил отец. — Ты женат, но не сообщил. Твою жену я тут не вижу. Все-таки нелюдь, да? Опять полуэльф?.. о Кто-То-Там, скажи, что она просто немогущая. Это я прощу, моя мать тоже была немогущей.

— Ну извини уж, — впервые подал голос дедушка. — Забыл тебя спросить, кого сделать твоей мамой. Гурим, тля, да в кого ты вообще такой?! Набрался в своих кружках кир знает чего!.. Майно, знаешь, откуда это все пошло?!

— Папа, не надо, — вскинул руку Гурим.

— Пеканиум. В его детстве и юношестве был кружок… как он назывался?.. «Наследники основателей»? Он снюхался с молодыми Альянетти, Вескатуччи, Тауване…

— Тауване?.. — удивился Майно.

— Тауване, Тауване. Не знаю уж, что они там…

— Папа, — перебил Гурим. — Это все былое. И это не имеет отношения к делу. Кроме того, тебя не беспокоит, что в нашей фамильной усадьбе так отчетливо пахнет скверной? Что это, сын?

— Может, это фамиллиар? — предположила Ярдамила. — Один из них демон, верно? Змея?.. у тебя ведь не было…

— Это просто змея, — перебил Майно. — Но… да, у меня есть еще один фамиллиар… и он демон… она… высший демон…

— Твой фамиллиар — высший демон? — вопреки своей воле восхитился Гурим. — Это… я… я не помню даже такого…

— Я пишу монографию, — мотнул головой Майно. — Могу рассказать…

Он всячески пытался увести разговор в сторону от самой деликатной темы. От того, в чем боялся признаться даже теперь, когда отец мертв и может разве что облить его презрением.

— Нам уже можно заходить? — сунула голову в библиотеку Лахджа.

Она с интересом взглянула на своих свекра со свекровью. Гурим Дегатти оказался рослым мужчиной с чеканным профилем, орлиным носом и плотно сжатыми губами. Ярдамила Дегатти — невысокой худощавой женщиной с пучком седых волос, в толстых очках и… а, вот в кого у Вероники такой нос.

Призрак свекра тоже уставился на свою невестку. И в самом деле — высший демон, хотя и какой-то неизвестной породы. Но с ним… Гурим уставился на маленького демоненка. Крылатого, хвостатого, с чуть лиловатой кожей и золотистыми глазами о вертикальных зрачках.

И… и… это что, младенец?..

— Привет, дедушка, — робко сказала Астрид.

— Я проклинаю тебя, — повернулся к сыну Гурим.

— Хорошее начало… — вздохнул Майно.

— Не бойся, в круге его проклятия не имеют силы! — махнула из кресла Маврозия.

Гурим посмотрел на сестру, как на предателя человеческого рода. Потом перевел взгляд на сына, на демона… демонов…

— Сын, что это? — спросил он ледяным голосом.

— Это моя жена, — бросился в омут Майно. — Она же — мой фамиллиар.

— Жена и фамиллиар одновременно!.. — ахнула мама.

— А это мои дочери, — продолжил Майно. — Астрид и Вероника.

Если бы Гурим Дегатти мог умереть второй раз, он бы это сделал. Кажется, сейчас он с тоской вспомнил ту полуэльфийку, с которой помешал сыну когда-то сойтись.

— Демонские имена, — безжизненным голосом произнес он. — Ты связался с паргоронской тварью и наплодил с ней… а старшая еще и не твоя. Что, наследницей ее сделаешь?.. Приемыша?.. демона?.. Давай, добей меня. Ни совести, ни чести, ни заботы о семейном…

— Гурим, я тебя сейчас изгоню, — пригрозила Маврозия. — Прекрати кошмарить сына.

— И ты все еще считаешь, я был слишком строг?! — повернулся к ней Гурим. — Посмотри! Вот! Вот к чему это все привело!

А Ярдамила растерянно стояла и смотрела в никуда. Лахдже стало ее жалко и она сказала:

— Вообще, наследница скорее вот, в ней кровь Дегатти… смотрите, ведьмин носик!

— Да, правда, — немного смягчилась бабушка. — Волшебницей будет…

— А я, между прочим, бывший человек, — попыталась еще немного подсластить пилюлю Лахджа.

— Что ж ты такого-то натворила-то, бедняжка?

— Была настолько преступно красива, что демоны заметили меня и уволокли, — не соврала ни единым словом Лахджа. — А Майно спас… потом уже.

— А… ну… раз… ладно…

С такой историей Ярдамила Дегатти еще могла примириться. Ее не настолько волновали честь семьи, достоинство рода и прочие вещи, о которых без устали твердил Гурим. Но внучка-полудемон — это, конечно, удар…

— Она хорошая, — продолжала немножко заискивать Лахджа.

— И я, я хорошая! — запрыгала Астрид. — Я летать умею и зайчиков пускать!

— И ты хорошая, — погладила ее мама. — Иди, помоги еноту резать кекс. Он с шоколадом.

Она решила не усугублять. Снизить количество раздражителей.

— Ты, — указал на нее свекр. — Паргоронский суккуб. Ты окрутила моего сына. Пролезла в его жизнь и постель. Запятнала чистоту крови моего рода.

— Да не суккуб я! — вспылила Лахджа. — Что вы все заладили?! Инкадатти со своими печатями против суккубов… они на мне даже не работают!..

— Инкадатти?.. — изумился Гурим. — Старый драуг еще жив?! Он сдохнуть-то собирается когда-нибудь?!

Тут в нем проснулась какая-то инфернальная ярость. Потусторонняя злоба. Он едва не превратился в мстительного духа, такое возмущение поперло наружу.

— Живее всех живых, — с готовностью ответила Лахджа. — Бегает, скачет, грибы собирает. Ножиком мне грозил.

— Ножом?.. Моей невестке?.. — холодно спросил Гурим.

— Ага. Скандалит, кляузы пишет. Все нервы вымотал.

— Я проклинаю Берде Инкадатти, — торжественно произнес Гурим. — Да сгниют его чресла, да перестанут видеть его глаза, да откажут его уши, да рассыплется его позвоночник. Да наполнится его жизнь горем и страданиями. Да умрет он в печали и тоске, всеми забытый и оставленный.

Сын сглотнул. Он надеялся, что печати тети Маврозии достаточно прочны — гнев отца стал почти материальным. Конечно, волшебство