40 градусов в тени - Юрий Гинзбург

начала Первой мировой войны. Игорь всегда говорил, что Сараево представляет собой смесь Стамбула и старой Вены. Он неоднократно бывал в обоих этих городах и знал, что говорил. И неудивительно, ведь город когда-то находился под властью Османской империи, а в августе 1878-го был занят войсками Австро-Венгрии и стал административным центром Боснии и Герцеговины. В городе тесно переплетена история трех народов: православных сербов, хорватов-католиков и боснийцев, исповедующих ислам. По одну сторону речки находится «Старый Стамбул», включающий рынок Чаршия и торговую площадь Бар-Чаршия. Это район с узкими улочками и переулками, где расположено множество лавок и магазинчиков, а также кафе, кебабных и уютных кондитерских. Рядом находится торговая площадь Бруса, которая когда-то была одной из крупных станций Великого шелкового пути. Здесь можно увидеть старинную технологию изготовления вручную ковров, ознакомиться с работой мастеров по металлу, здесь же можно съесть вкуснейшую жареную баранину и маленькие кебабы и запить всё это превосходным кофе.

Вторая сторона улицы – «Старая Вена». Великая Австро-Венгрия не жалела средств на обустройство своего приобретения, и рядом с мусульманскими строениями возводили роскошные дома в духе австрийской архитектуры, перемежая их зданиями в мавританском стиле. В 1885 году в Сараево был запущен первый в Австро-Венгрии трамвай – таким образом, в империи тестировали технические новинки перед их внедрением в столице (в качестве же испытательного полигона для венского метро выступил Будапешт). Тридцать пять лет австрийского правления – период расцвета города.

Увы, XXI век характеризовался огромным количеством кладбищ прямо в центре города, оставшихся со времени боснийской войны.

Коммент-эр: когда от Югославии стали последовательно отделяться составлявшие ее республики, в Боснии и Герцеговине этот процесс шел особенно болезненно, поскольку половину населения составляли сербы. Сараево стал местом наиболее ожесточенной борьбы. 16 мая 1992 года армия боснийских мусульман перебила сербских жителей в Пофаличах (район Ново-Сараево). Нескольких тысяч мирных сербов были убиты во время войны вооруженными боснийскими мусульманами и хорватами. В первые месяцы войны многие сербы бежали из Сараево. В ответ боснийские сербы при поддержке Сербии осадили город. Осада продолжалась почти четыре года – дольше, чем блокада Ленинграда. При этом основная часть города контролировалась армией боснийских мусульман, а пригороды, где проживало в основном сербское население, и близлежащие высоты были заняты армией Республики Сербской.

Во время осады Сараево 10 тысяч человек погибли и 61 тысяча были ранены.

Дейтонское соглашение 1995 года положило конец войне, разделив Сараево между Федерацией Боснии и Герцеговины и Республикой Сербской. По итогам мирного урегулирования Сараево оказался в составе Федерации Боснии и Герцеговины, однако в нее входит Республика Сербская, расположенная на приграничье с Сербией, со столицей в городе Баня-Лука. Население Республики Сербской – около 1,5 миллиона, а население всей Боснии и Герцеговины – 3,5 миллиона.

Выглядит слегка анекдотично, когда едешь по дороге из Сербии в Боснию и встречаешь пограничный столб, на одной стороне которого написано «Сербская Республика», на другой стороне – «Республика Сербская». Работать в Боснии непросто: если вы пришли в мусульманскую фирму и сослались на свои контакты с православной фирмой, то у вас ничего не получится. Историю с географией тут приходится знать точно. Предстояла большая работа на нескольких фронтах. Лев с Борей занимались финансами – требовалось несколько миллионов евро, чтобы «раскрутить» проект, а всеми остальными вопросами – Игорь с Романом. Удалось познакомиться с одним хорватским мультимиллионером, который был готов инвестировать в проект. Алюминиевый комбинат был государственным предприятием, и контракт на пятилетнюю поставку газа был хорошей приманкой для инвесторов. Профессору также приходилось общаться с этим инвестором – это был малообразованный, очень немолодой человек, наживший капитал во время войны, но большая умница со здравым умом, звали его Златко. Как-то профессор остался с ним наедине и заговорил о денежном вкладе еще в один проект, связанный с карьером по добыче меди в Сербии. Говорили они на смеси английского и русского языка, который этот человек, как почти всякий немолодой югослав, учил еще в школе. К величайшему удивлению профессора, Златко толково и внятно изложил речь И. В. Сталина 4 мая 1935 года перед выпускниками военных академий страны с крылатыми словами «Кадры решают всё», про которую Златко, естественно, никогда не слышал.

– Понимаешь, в чем дело, – сказал он – Я уже стар, силы не те. У меня только один сын – Иван, ты знаешь. Такой проект можно запустить и заставить эффективно работать, только поставив во главе абсолютно надежного человека, и я поставлю Ивана. Он переедет из Загреба в Мостар и будет постоянно заниматься проектом. Конечно, у него еще маловато знаний и опыта, хотя он кончил университет, но с одной стороны ему буду помогать я, а с другой – ты. А медный рудник кому я поручу…

В техническом плане прежде всего надо было решить вопрос, где брать газ, и профессор с Любишей и Романом около месяца обивали пороги различных учреждений, пока получили доступ к российской газовой трубе в тридцати километрах от Сараево. Большую роль сыграли в этом связи Златко. Затем был заказан проект компрессорной станции у одной инжиниринговой фирмы в Сараево, принадлежащей боснийцам-мусульманам. И владелец – директор фирмы, и исполнители были молодые боснийцы, с которыми у профессора установились самые теплые производственные и даже дружеские отношения. Далее Игорь занялся компрессором. Было решено покупать компрессор известной итальянской фирмы «Сафе». Оказалось, что в Софии есть представительство «Сафе», отвечающее за Балканы. Игорь с Романом созвонились с главой этого представительства Светланой Тодоровой, и она пригласила их приехать в Софию. Профессор бывал в Софии в советские времена, и это был чистый, уютный зеленый город с приятной, неназойливой архитектурой и довольно прямыми улицами. Сейчас вид города его поразил: разбитые улицы и дороги, обветшалые дома, пыль и грязь на улицах. Всё носило отпечаток какой-то захудалости и неухоженности. Гостиница в центре города, где поселились наши путешественники, была добротным памятником сталинской архитектуры – с мрамором и гранитом в вестибюле, широкими лестничными маршами, высоченными потолками и роскошными люстрами. Однако сантехника в номере была старинная и неработающая, пол выщерблен, а окна не открывались. Попытки подключиться к проводному интернету ничего не дали, и Игорь пожаловался администратору. Мастер пришел немедленно, но, повозившись минут двадцать, сказал, что ничего не получается и лучше профессору переселиться в другой номер. Он сбегал на рецепшн, принес связку ключей и помог профессору перенести вещи. Но во втором номере интернет тоже не работал. Комнату с функционирующим интернетом удалось обнаружить с третьей или четвертой попытки.

Утром Светлана приехала за израильтянами на