Реформация. Противостояние католиков и протестантов в Западной Европе, XVI-XVII вв. - Оуэн Чедвик

зависело от конкретного селения и его пастора, поддерживаемой им традиции. Однако поведение верующих, возможно, стало немного более серьезным, чем прежде, отчасти благочестивее, до некоторой степени искусственнее. Продолжали существовать церковнослужители и чтецы. Нефы практически не использовались для посторонних целей, вызывая прежние чувства об открытом и светском месте для разговоров и обсуждения деловых моментов, как обычно оставаясь центром мирской жизни.

Перемены вовсе не носили радикальный характер. Заметны были лишь изменения в обрядах. Частично они происходили благодаря переменам моральных устоев, новым концепциям добродетельного поведения и благопристойности, частично связывались с новыми литургиями, во время которых делались попытки превратить верующих в активную конгрегацию.

Средневековая деревенская конгрегация в вопросах культа в основном оставалась пассивной. Когда в торжественные моменты звонили в колокола, прихожане поворачивались к алтарю, преклоняли колени или произносили молитвенные восклицания. Однако основную часть службы они просто слушали, наблюдая за обрядами, совершаемыми священником (или священниками).

Оставаясь относительно пассивными, за исключением особенных моментов службы, многие прихожане продолжали беседовать о том, что интересовало лично их и их соседей. Так, известно, что протестантские сквайры проводили на церковных скамьях свои сделки. Новые же литургии смогли воздействовать и на них.

В Средние века церковь оставалась единственным общественным зданием, находившимся во владении многих сообществ. Не имея зала для встреч, городские или сельские жители обычно посещали церковь, чтобы провести сделки, суд, обменяться товарами. Церковь служила школой, местом для прогулок и празднеств. Согласно установленному позже правилу в церквах происходило меньшее почитание, здесь служанки сплетничали по поводу своих покупок.

В Южной Европе традиция не совсем умерла, даже в такой протестантской церкви, как собор Святого Павла, окруженный богатым населением, она сохранялась вплоть до XIX века. Каковы бы ни оказались недостатки подобного поведения, люди считали церковь своей, занимались здесь своими повседневными делами, рассматривая церковь как естественное место для встречи друзей, равно как и сверхъестественное место для встречи с Господом.

Меняющиеся привычки XVI века сложно проследить. Нам известно о протестантских трансептах, использовавшихся для размещения боеприпасов, или немецких крестьянах, использовавших церкви как холодные погреба для хранения своего пива. Протестантские часовни становились приходскими библиотеками. На колокольнях пасторы раскладывали шерсть. Пока не появлялась школьная комната, в церкви проходили занятия.

Одно время в немецких церквах происходили театральные представления. Неиспользовавшаяся сельская церковь заполнялась сеном. Помещение могли применять для местных собраний, расспросов следователя, присмотра за бедными. Иногда церкви использовал и церковный суд.

Первый в Америке законодательный орган штата Виргиния, избранный в 1619 году, вначале заседал на хорах церкви в Джеймстауне. Иногда сохранялась старая атмосфера, потому что духовенство в некотором смысле являлось официальными чиновниками местного государства. По елизаветинскому закону они отвечали за сбор налогов, а в Швеции еще и за ведение реестров населения.

Повсюду занимались тем образованием, какое тогда существовало. Содействовали, если правительство призывало выступить против женщин в шляпах с широкими полями или непривычных модных тенденций. Или действовали, если приходилось найти кандидатов для суда присяжных.

Как и в случае с 95 тезисами Лютера, церковные двери или портики оставались местом для прикалывания общественных записок. Поскольку духовенство считалось общественными чиновниками, они иногда выносили общественные порицания вместе с запрещениями, точно так же здесь называли несостоятельных должников или банкротов.

Саксонский церковный закон 1580 года и английский канон 1604 года запрещали подобные замечания в отношении мирян, однако удобство побеждало почитание. Со свойственным ему обычным напором архиепископ Лауд попытался сделать канон действенным и вынудил епископа Гудмана из Глостера предстать перед Высшей комиссией, потому что тот разрешал проводить квартальные сессии в церкви.

В 1571 году архиепископу Гриндейлу из Йорка пришлось вынести распоряжение, чтобы в церковном дворе не проводились ни обеды, ни танцы, а во время службы торговцы не демонстировали свои товары. В начале 1599 года путешествовавший по Европе интеллигентный и симпатичный англичанин Эдвин Сандис писал о том удивлении, какое испытал при виде разговаривавших, смеющихся и занятых своими делами прихожан во время католических служб.

К предмету нашего разговора мы отнесем и рассуждение о церквах, становившихся в сознании общества менее похожими на рыночную площадь или городской зал, но более на школу. Или на здание, необходимое обществу, где мужчины и женщины выполняли определенные функции и получали особенный дар, где они по-прежнему встречались, чтобы просто посплетничать. Все же здание постепенно выстраивалось как отдельное учреждение, как будто старое святилище расширяло свои владения и территорию из нефа к западной двери.

Логический конец такому разброду мнений, направленному против светского использования церкви, положило закрытие здания и открытие его только во время службы. Сельские церкви часто запирали и до этого, поэтому никакой особой новости в запирании церквей не увидели.

Примерно в 1600 году стало усиливаться ощущение, что здание церкви следует воспринимать как помещение только для поклонения Богу, что оказывалось возможным достигнуть, если в другое время оно запиралось. Так, церковь Святого Зебальда в Нюрнберге была закрыта, хотя и не окончательно, в 1603 году.

В 1616 году Брайтингер, главный пастор Цюриха, посоветовал городскому совету закрыть кафедральный собор на том основании, что торговцы продолжают его использовать, чтобы заключать сделки, дети играют в нем и портят сиденья.

Сам же я не испытываю никакого чувства по поводу того, что протестантские церкви должны быть открыты, чтобы желающие использовали их для своих молитв. Когда-то в них приходили, чтобы послушать чтение большой кафедральной Библии. Но ведь сейчас имеются карманные Библии. Как полагают, подобающим местом для частной молитвы являются дом и семья.

Протестантская дисциплина требовала более высокого стандарта внимания и внешнего почитания на службах. В реформированных церквах ее обеспечивали старейшины, в англиканской церкви — ктиторы (церковные старосты), в обязанности которых входило пресечение случаев дурного поведения, хождений, разговоров, выходов на крыльцо во время службы, опозданий.

Альтернативой сплетням и неподобающему поведению становился сон. Церковные сторожа получали предписания будить спящих, и все равно оставались те, кто продолжал спать. Особенно очевидным и общим явлением это стало, когда Герхард во время погребального панегирика по поводу Мэйджора почувствовал, что должен сказать, что никогда никто не видел этого великого человека спящим в церкви.

Эндрюс заметил во время проповеди, что один порядочный гражданин изо всех сил старался не заснуть, но все же засыпал. После проповеди он сказал этому человеку, что в происходящем виновато его не душевное, а физическое состояние, и посоветовал поменьше есть в воскресенье перед службой.

На одной службе в Бостоне в Линкольншире наблюдатель заявлял, что видел, как половина конгрегации спала. В Женеве во времена Кальвина Жак Пикар заснул в начале проповеди, проснулся, почувствовав себя