Дикари. Дети хаоса - Грег Гифьюн

— Меня не интересует твое святотатство, Мартин, оставь его для своих глупцов.

— Призна́ю, что в наши дни говорить правду непросто. В этом нет никакой пользы.

— Это — не правда. Это богохульство.

— Весь этот мир — одно сплошное богохульство.

— Я здесь не для того, чтобы слушать лекции.

— Да, — тихо сказал Мартин, — ты здесь не для этого.

— Как ты можешь сидеть здесь и иметь наглость говорить о злодеяниях? Здесь распинают и расчленяют людей, а менее чем в двадцати футах стоит кол с насаженной на него человеческой головой. По твоему приказу с человека, с которым я пришел сюда, содрали кожу — возможно, живьем. Ты убиваешь людей, верящих в тебя, доверяющих тебе. А сегодня ты планируешь заставить остальных прыгнуть вслед за тобой с обрыва как леммингов. Ты — сумасшедший. Безмозглый мясник.

— Я — мясник, это правда. — Мартин наконец сделал глоток воды. — Но я не сумасшедший. Ты заблуждаешься. Я не осуждаю мир за его зло. Я принимаю его таким, какой он есть, принимаю его истину. Отрицая это доказательство, мы имеем дело с желаниями, верой, надеждой и иллюзиями, в которых мы снова и снова говорим себе, какие мы на самом деле добрые. Как дети в темноте, притворяющиеся, что им не страшно. Но мы боимся, Фил, и должны бояться. Вот что я понял. Вот что я понял, когда прочитал книгу и расшифровал ее уроки, когда путешествовал по миру. Я видел агрессию и жестокость, безысходность и отчаяние. Я видел силу. Не в добре или бескорыстном Боге, который торгует им, а во зле, которое правит этим миром и теми, кто его населяет. И чем сильнее я углублялся в книгу, в то, кем был Странник и почему он находился здесь, чем больше узнавал о нашей роли во всем этом, тем больше приходил к пониманию, что всему этому суждено было быть. Меч и книга принадлежали мне. Были отправлены сюда с посланником Бога, чтобы уничтожить меня, и теперь я контролирую их. Меня необходимо было остановить. Всех нас необходимо было остановить. Поскольку я — тот самый, Фил, я — тот самый. Даже эта церковь посреди пустыни, построенная более ста лет назад, являлась частью плана. Группа иезуитов утверждала, что к ним пришел ангел и велел построить ее. А Коридор? Почему здесь эта дорога, дорога, ведущая в никуда? Она здесь ради этого момента. Они существуют, чтобы исполнить то, чему суждено быть. Разве ты не видишь, как все идеально, как все безупречно складывается? Люди ждут детей дьявола, знаков, меток зверя и подобной «киношной» чуши. Но все гораздо проще и чище. Я был мальчишкой, который, как и Христос, понятия не имел, кто он и каково его предназначение. И даже когда я узнал, мне не захотелось в этом участвовать. Но со временем, как и Иисус, я пришел к пониманию, что это — моя судьба. У меня не было иного выбора, кроме как принять это. Так было написано. Книга предупреждала о моем восхождении, моей смерти и моем возвращении, возрождении через инцест. — Он улыбнулся. Похоже, ему нравилось свое выступление. — Книга подсказала шрамовнику, где найти нас троих, и он нашел. Но он провалил свою миссию, поэтому Бог позволил судьбе идти своим чередом. Мы все играли в этом важную роль. Джейми будет отрицателем. А ты, ты будешь Иудой и Пилатом в одном лице. — Мартин отставил чашку в сторону и стал разглядывать стены пещеры, будто никогда не видел их раньше. — Понимаешь, почему ты пришел сюда?

— Да.

— Не расстраивайся, — произнес он полушепотом. — Все в порядке. Твоя роль крайне важна. Без тебя меня не было бы. Ты как Иуда, бедный, непонятый, оболганный Иуда. Без его предательства Иисуса не арестовали бы. Если б Иисуса не арестовали Пилат в итоге, не приговорил бы его к распятию. Если б его не распяли, он не смог бы воскреснуть. А если б он не смог воскреснуть, он не смог бы быть Христом. Иуда просто исполнил роль, данную ему Богом, предназначение, от которого не смог убежать. Его следует почитать как пожертвовавшего собой ради того, чтобы все остальное пришло в движение. И все же его очерняют. Теперь ты выполняешь ту же самую роль. Именно поэтому ты все еще жив. Именно поэтому мои последователи не разорвали тебя на куски. Они хотели бы, но понимают — поскольку я их научил, — что ты должен сделать то, ради чего пришел, чтобы все это обрело смысл. Иначе я не смогу возродиться и исполнить мое истинное предназначение. И все они будут рядом со мной. Они будут вечно сопровождать меня, сражаться бок о бок со мной и забирать у Бога то, что по праву принадлежит им. У Бога, который не имеет права судить кого-либо. Можешь представить себе мир, свободный от наказаний и ограничений? Можешь представить, насколько он будет прекрасен? Представь, что мы будем делать, когда будем свободны. Я вернусь не чтобы разрушить мир, а чтобы спасти его.

— Ты свихнулся.

— Я понимаю, что тебе будет легче, если ты поверишь в это. — Он вздохнул и на какое-то время замолчал. — Кто мог представить такое много лет назад?

На мгновение мы вернулись в прошлое. Туда, где были молодыми беспечными друзьями.

— Когда я понял это, — сказал Мартин, — и принял себя таким, какой я есть, они стали слетаться ко мне как мотыльки на свет. Заблудшие, одинокие, обманутые и сломленные, игнорируемые и забытые, злые, безнадежные и слабые, нескончаемый поток брошенных щенков, ищущих свой дом. Они последовали за мной, поскольку увидели во мне Бога, которого не нашли больше нигде. Я не играю в Его глупые непонятные игры. Я стою перед ними и предлагаю им правду вместо лжи. Силу вместо слабости. Теперь уже почти все закончилось. Почти все фрагменты встали на свои места.

Скудное освещение в пещере продолжало ослабевать. Я оглянулся назад. Тьма окутывала пустыню и медленно пожирала территорию вокруг церкви.

— Он знает, что ты здесь, — произнес Мартин.

— Кем бы ни был шрамовник, — сказал я, — он умер. Я видел, как он умер.

— Мы убили лишь его личину, человеческую оболочку, но не его настоящую форму. Его истинная природа, его дух, продолжает жить. Не здесь, а в ловушке между мирами. — Мартин задумчиво погладил бороду, рука у него была грязной, с длинными, неухоженными ногтями. — Несколько лет назад, путешествуя по Египту, я наткнулся на редкий документ в пыльной старой лавке, где продавались предметы старины и разные диковинки. Благодаря этому тексту, в котором были отсылки к давно забытому языку книги, а также к некоторым другим, преимущественно древним формам арабского, я смог перевести большинство отрывков. Книга показала мне, как вызвать ангела-мученика, а затем как сковать его. Я использовал против него его же магию, те же заклинания, которые он использовал, чтобы сковать меня.

— Твари, которые напали на нас, и тварь в подвале церкви…

— Сделать мертвых на какое-то время живыми не так уж и сложно, если знаешь, как работает этот трюк. И таких трюков очень много. Древние пророки и правители были не Божьими посланниками, а магами и колдунами, которые накладывали заклятия и запугивали, удивляли и контролировали других с помощью обмана. А разве есть способ лучше скрыть что-то от масс, чем объявить это злом и запретить для всех остальных? Лишь немногим избранным были известны эти секреты. Неужели сейчас все по-другому? Ты правда думаешь, что люди, находящиеся у власти и обладающие самыми большими ресурсами на Земле, живут так же, как и те, кто ниже положением? Как это часто бывает, дело не в силе или оружии, а в тех, кто ими владеет. Что ж, теперь я владею ими, и этот посланник смерти, этот урод со шрамами, принадлежит мне.