О чём молчат рубины - Фунтик Изюмов

Вы же знаете, его нрав? И конь заступился за хозяина. По своему, конскому разумению. Лично я считаю, что каждый воспитанный конь так и должен поступать! Ну, и в результате: вот Андреас, вот его верный Шарир, а где брат Лудвиг со своим конём? Он что, так и не сумел успокоить животное… наездничек?..

Действительно, несмотря на то, что брат Лудвиг изо всех сил натягивал узду, его конь всё ещё бесновался и нелепо скакал, не то от страха, не то от боли от укусов и ударов.

— Вы свидетельствуете, что всё так и было, сударыня? — уточнил брат Марциан, бросая на меня короткий взгляд.

— Свидетельствую! — твёрдо подтвердила девушка, — А если одного моего свидетельства вам мало…

— Ну что вы! Вполне достаточно!

— … то мои слова могут подтвердить и моя горничная… Эльке! Подтверди!

— Да сударыня! Всё так и было, сударыня!

— … и кучер кареты. Вы можете спросить его сами.

— Нет-нет, не нужно. Зачем мне свидетельства простолюдинов, когда я слышу слова леди? Благодарю вас, сударыня. Надеюсь, вы не слишком испуганы?..

— Видала я вещи и пострашнее! — высокомерно фыркнула Катерина.

— Вот и слав…

Брат Марциан осёкся. Брат Лудвиг укротил таки своего коня, развернул его и теперь мчался, нацелив на меня коня, словно таран на вражеские ворота. Чтобы одним ударом смести словно пушинку. И конь уже развил бешеную скорость. Признаться, я струхнул. А брат Марциан совершенно спокойно шагнул вперёд, закрывая меня собой. Брат Лудвиг на полном скаку осадил коня. А я увидел собственными глазами, что это такое.

Напоминаю, в слове «осадить» корень слова — садиться!

Конь всем весом припал на задние ноги, почти касаясь крупом земли, выставив далеко перед собой прямые передние ноги. Раздался противный хруст и скрежет дорожного песка под копытами. Вся масса коня и всадника продолжала скользить по инерции вперёд, хотя конь упирался изо всех сил. Брат Лудвиг завис в седле, готовый вот-вот шмякнуться на дорогу. Конь остановился в паре сантиметров от брата Марциана, словно опровергая слова Катерины, что брат Лудвиг плохой наездник. И чужой конь с трудом распрямил, наконец-то, задние ноги, принимая привычную стойку на четырёх копытах. Брата Лудвига при этом мощно качнуло, но он усидел.

— Ты!.. — багровея от гнева, заорал брат Лудвиг, тыча в меня пальцем, — Ты испортил моего коня!!!

И в самом деле, белоснежный ранее конь, уже не выглядел белоснежным. Скорее, он стал конём в яблоках. Настолько покрылся синяками, ранами от укусов и кровоподтёками.

— Я?! — искренне удивился я, — Я испортил?!

— Не ты, так твой конь!

— Мой?! — удивился я ещё сильнее.

— Обратите внимание, брат Марциан, — негромко проговорила Катерина, — Андреас ведёт себя спокойно, его конь ведёт себя спокойно, а брат Лудвиг провоцирует ссору!

Ну, положим, Шарир не вёл себя спокойно. Он оскалился, приподнял верхнюю губу, весь напружинился и нервно хлестал себя хвостом по бокам. Однако, в драку, и в самом деле, пока не совался. Молодец, Шарик! Умница, Шарик! Обязательно получишь морковку!

— Ты видишь?! — в исступлении закричал брат Лудвиг, — Он ещё издевается!!!

— Слезь с коня, — приказал брат Марциан.

— Что-о?..

— Я сказал, слезь с коня! — рявкнул брат Марциан, — Мальчишка! Как ты смеешь говорить со мной с коня, когда я стою пешим?! Немедленно! Слезь!! С коня!!!

И такая неукротимая воля прозвучала в его словах, что брат Лудвиг не посмел ослушаться. Его с седла словно ветром сдуло. Да что там, брат Лудвиг? Я уверен, если бы возле нас сидели конные король, император и папа римский, все трое живенько соскочили бы на землю! Это же уметь надо!

— А теперь иди за мной! — всё так же напористо приказал брат Марциан, — Я тебе отдельно всё выскажу! Ибо женским ушам такое слышать будет невмоготу!

Не оглядываясь, брат Марциан круто развернулся и зашагал прочь. Брат Лудвиг потоптался на месте и понуро пошёл следом, ведя своего коня за уздечку. Уф-ф! Только теперь я сумел хоть чуточку сбросить напряжение.

— Пойдём, Шарик, я тебя напою, — сдавленным голосом выдавил я из себя, — Леди Катерина? Не желаете прогуляться?

— Да брось ты! — просто сказала девушка, — Какая я тебе «леди»? Разве что, когда на людях. А так, мы же друзья? Мы же заговорщики?

— Ещё какие! — улыбнулся я, хотя и несколько кривовато, направляясь к ручью, — А можно я в твоей карете прокачусь? Я, собственно, для того к карете и подъехал, чтобы этот вопрос задать.

— Разумеется. Ты не представляешь, как мне целый день скучно было! Хоть поболтать будет с кем.

— А Эльке?

— О, Господи! Деревенская девка, о чём с ней можно поболтать? О сенокосе и удоях молока? Нет, Эльке ещё, слава Богу, побывала в городе, немного научилась городским манерам. У неё брат — искусный кузнец, вот его сманили из деревни в город, в гильдию медников. Пару раз семья его наведывала. Эльке по молодости лет в деревне не помощница, брат попросил её оставить, чтобы она ему суп да кашу варила, пока он работой занят, родители и согласились. Ну вот, нахваталась верхушек. Девчонка бойкая да живая, ещё и любознательная, потому её и выбрала. Мне матушка ещё двух других предлагала, особенно Габи, но мне больше Эльке приглянулась.

— Тебе горничную матушка подбирала?!

— Ну, да, а что?

— Ничего… Только будь с ней осторожна! Не брякни чего лишнего.

— Пф-ф! Мы только отъехали, я её прямо спросила, дескать, велела тебе матушка про меня подслушивать, да потом ей кляузничать?! А она мне, мол, конечно, велела! Как не велеть? Только она будет служить мне верно, а матушке расскажет только то, что я разрешу!

— Не знаю… Матушка Терезия умна и хитра. Она может так девочку запугать, так запутать, что выдаст тебя твоя Эльке с потрохами!

— Что выдаст?

— Ну… не знаю… Шарик, ты пей, пей, ты нас не слушай!

— А значит, и выдавать нечего! Но ты прав, я при ней помалкиваю, всё больше обучаю её роли горничной при госпоже. Как сесть, как встать, куда смотреть, какие слова говорить. И, кстати, ничего, получается. Я же говорю, девочка любознательная.

— Ага… Ну ладно! Так я прокачусь с тобой?

— В любое время!

— Шарик, а тебя как же? Разве что, к карете привязать на длинном поводке?

Конь посмотрел на меня укоризненным взглядом и стриганул ушами.

— Ладно, уговорил, — проворчал я, — Если ты пообещаешь в драки не лезть и всегда находиться поблизости…

Шарир стукнул о землю передним копытом.

— Это что? Вроде клятвы? — пошутил я, — Чего ты там копытом стучишь? Дай-ка я посмотрю… Нормальное копыто… Хитрец ты братец, вот что я тебе скажу!

— По коням! —