Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России - Лилия Кузнецова

Лучшим мастером-серебряником фирмы Фаберже был Исаак Абрамович Раппопорт, при переходе в начале 1890-х годов в лютеранство принявший имя Юлиус-Александр (но чаще его называли Юлием Александровичем, так как крещёные евреи получали отчество царствующего самодержца).

Будущий знаменитый мастер родился в 1850 году в местечке Датнов Ковенской губернии. Считалось, что он учился в Берлине у Шеффа, а затем в 1883 году появился в Петербурге, где сразу завёл собственную мастерскую, размещавшуюся на Екатерининском канале, № 65.[749] Однако, согласно документам, не так давно обнаруженным одним из исследователей, Исаак Раппопорт ещё в 1880 году получил диплом подмастерья в Санкт-Петербургской ремесленной управе и там же в 1884 ему вручили и диплом мастера, а с 1896 года он вступил (через 16 лет после появления в Северной столице) во 2-ю купеческую гильдию. Скончался Юлиус-Александр 15 октября 1917 года, но могила его на Смоленском лютеранском кладбище, к сожалению, не сохранилась.[750]

В мастерской Раппопорта создавались самые разнообразные вещи, начиная от мелких предметов для письменного стола и кончая вазами, канделябрами и целыми парадными сервизами с непременными декоративными украшениями обеденных столов, называемыми французским термином «сюрту де табль» (surtout de table). Ко дню бракосочетания великой княжны Ксении Александровны, выходившей замуж за своего двоюродного дядю, великого князя Александра Михайловича, в 1894 году была сделана из высокопробного серебра заказанная её венценосным отцом «сервировка для стола, состоящая из 29 предметов» чеканной работы в стиле ампир и весившая 707 фунтов 93 золотника.[751] Бирбаум вспоминал, что эскизы для этой работы сделали «настолько неудачно, что, несмотря на все изменения, при приведении их в состояние рабочих чертежей, эти громоздкие и ценные предметы всё же оставляли желать лучшего в смысле стиля и пропорции. Так как эскизы были утверждены императором, то коренные изменения были недопустимы и пришлось ограничиться исправлением в деталях».[752]

Мастерская Раппопорта. 1900-е гг.

А с 1908 по 1911 годы сотрудники мастерской Раппопорта и в первую очередь сам её хозяин трудились над парадным сервизом для приданого другой дочери покойного Александра III – великой княжны Ольги Александровны к её свадьбе с принцем Петром Александровичем Ольденбургским. Вдовствующая императрица Мария Феодоровна сначала забраковала рисунки, представленные Фаберже. На всякий случай Карл Густавович показал августейшей заказчице новые эскизы: три предполагаемых сервиза дизайнеры-композиторы выдержали в стиле рококо, или Людовика XV, и столько же – в духе раннего классицизма времён Людовика XVI. Императрица выбрала классический стиль. На сей раз сервиз, стоивший тоже 50 тысяч рублей, но с вензелями «О. А.», включал в себя 32 предмета.[753]

Как и Михаил Перхин, Раппопорт был художественной натурой и подлинным «трудоголиком». Первый и лучший работник своей мастерской, он, любя своё ремесло, лично воплощал за верстаком свои задумки и буквально «горел на работе», чем довёл себя до нервного переутомления и вынужден был отойти от дел на покой.[754]

О мастерстве проработки им серебра ярко свидетельствует графин, имитирующий очаровательную, чуть комичную фигурку бобра. Чеканка, дополняющая литьё, исполнена настолько виртуозно, что густая шёрстка животного даже кажется мягкой на вид.[755]

Не исключено, что именно стеклянную, в великолепной серебряной оправе «витрину для драгоценных вещей» в виде «портшеза в стиле Людовика XVI», исполненную искусником-мастером, император Николай II специально приобрёл за 900 рублей 23 марта 1896 года, чтобы через полторы недели преподнести в ней своей обожаемой супруге на Пасху хрустальное яйцо с изумрудом и розами и с вращающейся внутри дюжиной миниатюр с видами дворцов, «в которых Ея Величество провела свою жизнь», ныне находящееся в музее американского города Ричмонда.[756]

Пепельница в виде бекаса. Фирма Фаберже, мастер Юлий Раппопорт. Между 1899 и 1905 гг.

Раппопорт, как и Перхин, собственноручно выполнял наиболее ответственные заказы, продумывая мельчайшие детали композиции и её цветовой гаммы, подбирая необходимый оттенок позолоты и соответствующую замыслу фактуру. Потому-то благородный металл в его работах то напоминает пушистые пёрышки бекаса,[757] то чётко и графично передаёт фигуры загадочных сфинксов Древнего Египта (см. рис. 42 вклейки),[758] то воспроизводит чуть зыбящуюся гладь болотного озерка с реющими над ним стрекозами[759], то похож на узловатые, переплетающиеся корни и прихотливо извивающиеся стебли каких-то фантастических растений (см. рис. 41 вклейки).[760]

Полон мощной силы словно сошедший с родового герба Романовых грозно клекочущий грифон, хотя и потерявший в вихре революционных бурь щит, но по-прежнему крепко сжимающий в правой лапе меч. Фигурка эта послужила даром великого князя Георгия Михайловича, знатока живописи и страстного коллекционера-нумизмата, на открытие 7 марта 1898 года Русского музея Императора Александра III (см. рис. 39 вклейки).[761]