Самый сердитый гном - Денис Юрин

Сразу после разговора с Альто Пархавиэль приступил к поискам друга. Бродя по лагерю, он не раз обращал внимание на пять огромных котлов, установленных на вершине Завала: по два на каждой из крыш домов и один в центре на специально укрепленной платформе. Вначале гном думал, что в них кипятится смола, но понял, что ошибся, когда поиски Гифера завели его на крыши.

Смрадный запах ударил в нос, ободрал гортань и мгновенно выбил из глаз гнома потоки слез. Работавшие возле котлов гномы, в основном не старше двадцати лет, все как один были в круглых закопченных очках и темно-серых повязках. Странный вид юношей не удивил гнома, в литейных цехах и кузнях Махакана ему доводилось видеть и не такое, а вот занятие молодняка поразило Пархавиэля Проснувшаяся любознательность заставила его на время забыть о поисках.

Трое гномов обворачивали довольно увесистые булыжники тряпками, еще четверо обматывали их крест-накрест бечевой и, обрывая ее, оставляли длинный конец. Закутанные в тряпки камни бережно складывались возле котлов с пахучей жидкостью. Пархавиэль долго ходил кругами, пытаясь разгадать смысл загадочного действа и почему-то не решаясь спросить. На помощь пришел неизвестно откуда появившийся рядом Зигер.

– Местное гномье изобретение, очень хорошо против толпы и любого скопления войск. Не знаю, из чего они эту пакость варят, но горит прекрасно… Во время боя бомбарьеры берут бомбошки, – старый боевой товарищ ткнул пальцем в кучу камней, – обмакивают их в котле, поджигают, разматывают пошибче и кидают вниз. Говорят, горит, водой не зальешь, да и камни, как понимаешь, больно бьются!

Пархавиэль поспешно натянул на себя кольчугу и, засунув утреннюю звезду за пояс, взял в руки секиру. Плащ и прихваченная из разграбленных запасов таверны провизия остались лежать на крыше. Зачем таскать с собой то, что вряд ли уже понадобится? Повинуясь инстинкту «Бегу туда, куда бегут все!», Пархавиэль влился в ближайший поток гномов и бойко вбежал на самый верх редута, но там ему преградил путь светловолосый гном со сломанной рукой на перевязи и опаленной бородой.

– Куда прешь, рожа?! А ну, пошел вниз, здесь только стрелки и бомбарьеры! – довольно доходчиво и деликатно, учитывая обстоятельства, объяснил Пархавиэлю его ошибку командир стрелков.

Чуть не слетев кубарем с шаткой лестницы, Зингершульцо спустился вниз и, найдя глазами в многоликом скоплении гномов Зигера, присоединился к его отряду. Уже через минуту из-за Завала послышались крики и топот, в воздухе засвистели стрелы, арбалетные болты и горящие камни.

Гномам-пехотинцам оставалось только терпеливо ожидать приказа и вслушиваться в шум боя. Вначале было жутко, шум по ту сторону укрепления сводил с ума. Крики, стоны, лязг железа сливались в страшный вой, издаваемый каким-то огромным разозленным чудовищем. Нагоняли страху и тела убитых стрелков, время от времени сваливавшиеся сверху то со стрелой в груди, то с разбитой камнем головой. Постепенно гномы привыкли, Пархавиэль жалел лишь о том, что он сейчас не в гуще сражения. Стрелкам приходилось несладко, но зато их не мучили глупые предчувствия и ожидания, им просто некогда было бояться…

Бой постепенно затих, гул толпы отдалился, а свист снарядов все реже и реже разрывал воздух.

– Сейчас или отбой скомандуют, или на прорыв поймем! – прокричал на ухо Пархавиэля повеселевший Скрипун.

К несчастью, прогноз Зигера оказался чересчур оптимистичным. В наступившей ненадолго тишине отчетливо прозвучали два прерывистых сигнала трубы. Сидевшие поблизости от баррикады пехотинцы повскакали с мест и что есть мочи побежали к таверне. Заметное оживление возникло и наверху: стрелки и бомбарьеры поспешно покидали позиции.

– Акхр меня раздери, только не это! – выкрикнул не на шутку перепуганный Скрипун, схватил Пархавиэля за руку и потащил за собой. – Шевели топалками, быстрее!!!

Не успели они пробежать и двадцати шагов, как в воздухе снова загудело. Страшный удар сотряс землю, Пархавиэль не удержал равновесия и упал, а перепуганный Зигер так и продолжал волочить его по земле.

Зингершульцо с трудом удалось освободиться от мертвой хватки назойливого товарища, он поднялся и оглянулся назад. Завал был цел и невредим, а вот от крыши дома Крамера не осталось и следа. Не успевшие спуститься вниз стрелки попадали с лестницы, как перезревшие яблоки. Не покинули передовой только дозорные, трубачи и командир в блестевших на солнце доспехах.

– Чего застрял, дуралей?! Не вишь, из катапульт мерзавцы бьют! – Зигер вновь схватил за руку друга, зачарованно глазевшего на поражающую размерами картину разрушении.

Второй залп не достиг цели. Огромные камни перелетели через Завал и с оглушительным грохотом разворотили мостовую. Пархавиэль не помнил, как они добрались до дверей таверны. Чудовищный гул следовал по пятам, и каждый раз, когда сотрясался воздух, Зингершульцо казалось, что этот снаряд попадет именно в него. Лишь укрывшись за дубовыми дверьми, гномы почувствовали себя в безопасности. Каменные стены не выдержали бы больше двух попаданий, но зато здесь почти не было слышно парализующего рева проносившихся по воздуху снарядов.

– Паршиво дело! – признался Зигер, выплевывая сломанный при случайном падении зуб. – Раз катапульты бьют, значит, войска за нас принялись, значит, хана!

– А может, оно и к лучшему, – внезапно заявил Пархавиэль ко всеобщему удивлению, – быстрее в бой вступим. Терпеть мочи нет!

Соратники понимающе закивали, каждый из них уже ощутил на себе, что намного страшнее смерти ее томительное и изматывающее ожидание.

Пархавиэль так привык к грохоту разбивающихся о мостовую камней, что внезапно возникшее затишье заставило его взволноваться. Гном подумал, что он оглох, и, испугавшись, принялся сильно дергать себя за мочки ушей. Однако пугливое перешептывание вокруг развеяло тяжкие сомнения. Через миг в голову ворвался протяжный рев трубы, бесстрашный командир сзывал своих солдат на баррикаду.

Дверь таверны распахнулась, и гномы застыли в оцепенении. Площади больше не было, мостовая была перерыта бешеным кабаном размерами со слона. Повсюду виднелись глубокие воронки и бесформенные груды камней. Немного разнообразили пейзаж разбитые вдребезги телеги и изуродованные до неузнаваемости трупы не успевших укрыться от обстрела гномов. Еще недавно мощное и неприступное укрепление превратилось в горящие руины. Жидкость из перевернутых котлов пролилась вниз и полыхала. На фоне пляшущих языков пламени и вздымающихся ввысь клубов дыма возвышались жалкие остатки стен, между которыми еще как-то держались доски каркаса. В самом Завале было столько брешей, что удивляло, как эта хлипкая конструкция, похожая на решето, еще не упала. Даже самый отважный и безрассудный гном не осмелился бы теперь взобраться наверх по единственной уцелевшей лестнице.

– Ко мне, все ко мне, живо! – махал руками и орал во все горло Альто, перекрикивая порой надрывный рев трубы. – Быстрее, быстрее, увальни бородатые, не дрейфить и не охать, это только припевка была, щас песнь грянет!

Подошедшие гномы, трясясь, косились на разрушенный редут и свисавшие со стропил трупы дозорных. Альто не боролся со страхом солдат, он решил направить его в нужное русло, не давая воцариться панике. Перепуганные гномы сбились в кучу, называемую на военном языке «плотный строй».