Светящееся пятно. Кольцо вечности - Патриция Вентворт

Лэмб вытаращил на него глаза.

— И что вы с мисс Сильвер из всего этого заключаете? Сдается мне, что это пустопорожняя болтовня.

— Да, сэр. Однако кто сообщил Харлоу, что Луиза приезжала сюда поговорить с Грантом Хатауэем? Сколько человек об этом знали? Мы с вами, Смит, сам Хатауэй и Агнес Рипли. Вот и все. Кто из них рассказал об этом Марку Харлоу? Не мы с вами и не Смит. Мисс Сильвер сразу спросила меня, говорили ли мы Харлоу, что Луиза Роджерс увидела фамилию и адрес Гранта на оброненном конверте, после чего явилась к нему сюда. И знал ли Харлоу, что Грант признался, что разговаривал с Луизой незадолго до того, как ее убили. Я однозначно ответил, что мы Харлоу ничего не сообщали. Сказала ли ему Агнес Рипли? Вчера примерно в пять часов вечера она закатила сцену Гранту и примчалась сюда. Вряд ли Агнес до этого кому-то что-то рассказывала. Она была безумно влюблена в Гранта и заговорила лишь потому, что он отверг ее, причем заговорила здесь, у нас. Можете ли вы на минуту представить, что Агнес общалась с Марком Харлоу? Она еле на ногах держалась, когда я отвозил ее к подруге, миссис Парсонс. Остается Грант Хатауэй. Зачем ему усугублять свое положение, рассказывая Харлоу о компрометирующей его беседе с Луизой? Если он ничего Марку не сообщал, остается один человек, который мог это сделать: сама Луиза Роджерс.

Лэмб молча смотрела на него. Фрэнк знал, что за этой беспристрастностью часто скрывается напряженная работа мозга. Поэтому он не удивился и стал ждать результатов. После долгой паузы Лэмб недовольно проворчал:

— Может, в этом что-то и есть… Мы мало знаем об Агнес Рипли, чтобы заявить, что она ничего не говорила Харлоу. Если они совершенно чужие люди, то, вероятно, не говорила. Если они были как-то связаны, то вполне могла. Агнес находилась в таком состоянии, что могла натворить чего угодно. Уверен, обычные правила поведения тут неприемлемы. Ей хотелось отомстить Хатауэю. То же, что заставило Агнес явиться к нам, могло заставить ее очернить Харлоу в глазах друзей. Именно поэтому люди пишут анонимные письма. Не стану утверждать, что Агнес звонила Харлоу, но не буду исключать этого. — Он поерзал на стуле и добавил медленно и веско: — Хатауэя тоже не следует сбрасывать со счетов. Он мог сам позвонить Харлоу. Например, дело было так. Луиза Роджерс расспрашивает Хатауэя о тех, кто вместе с ним находился в «Быке». Если она не опознала Хатауэя, то спросила бы об остальных, верно? Она твердо уверилась в том, что грабитель — один из трех, вот и решила уточнить про остальных.

Глаза Фрэнка Эббота чуть заметно сверкнули.

— Вы полагаете, что Грант невиновен?

На лице Лэмба не дрогнул ни один мускул.

— Это лишь логический вывод, не более. Предположим, Луиза спрашивает о других, и Грант ей рассказывает. Она уезжает на своей машине. Грант мог позвонить соседу и предупредить его о надвигающихся неприятностях. Луиза могла столкнуться с Кэддлом у задней калитки, что рядом с гаражом. Или же встретиться с Харлоу, если тот знал, что она направляется к нему.

— А как же алиби Альберта?

Инспектор пренебрежительно отмахнулся.

— Ваша версия, сэр, не сильно отличается от предположений мисс Сильвер, — произнес Фрэнк Эббот. — Если убийца — Грант, то вряд ли он стал бы звонить Харлоу. Итак, мы снова возвращаемся к версии, что знание Харлоу о разговоре Гранта с Луизой доказывает его вину.

— Что-то вы не туда заезжаете.

Фрэнк подался вперед.

— Послушайте, сэр, Харлоу знает то, что известно лишь полиции, Хатауэю и одному свидетелю. Это доказывает его вину, поскольку эта информация неразрывно связана с убийством. Почему он не рассказал об этом полиции?

— Харлоу в дружеских отношениях с миссис Хатауэй. Люди много чего скрывают. Если он виновен, то почему все буквально вывалил мисс Сильвер?

— Харлоу был сильно взвинчен, и — сами знаете, как люди себя с ней ведут, впервые ее видя, — думаю, он решил, что на нее не следует обращать внимания. Говори он с вами или даже со мной, Марк соблюдал бы осторожность, а тут какая-то мисс Сильвер сидит себе и вяжет. Вот он и расслабился, совершив ошибку. Попытался распустить слух, будто убийца — Хатауэй, и вот тут промахнулся.

Лэмб усмехнулся и после паузы добавил:

— Если на время исключить Агнес Рипли, то трудно увязать «информированность» Харлоу с виновностью Хатауэя. Будь Хатауэй виновен, он не стал бы сообщать Харлоу о своей встрече с Луизой Роджерс. Если невиновен, то мог позвонить Харлоу. Мы вызовем его и спросим об этом. А еще мы поинтересуемся у Харлоу, откуда ему известно о встрече Хатауэя с Луизой. Не станем рассчитывать на то, что оба они скажут правду, но порой из лжи можно извлечь массу сведений. Теперь идите и позовите сюда мистера Хатауэя.

Вытащив руку из вазы, Сисели машинально повернулась к свету. В кабинете было довольно темно, потому что за окном низко висели тучи и шел дождь — не ливень, а какая-то повисшая в воздухе изморось. Еще не успев повернуться, Сисели поняла, что́ у нее в руке. Это была сережка — платиновое кольцо, густо усеянное мелкими бриллиантами. Сисели испытала потрясение, но разум ее, который должен был осмыслить находку, пока молчал. Взгляд был прикован к сверкающему кольцу. Откуда-то изнутри начинал расползаться страх.

Сисели глядела на серьгу. Та была около двух сантиметров в диаметре. На одной стороне выступала почти невидимая петелька, на другой — крохотная застежка. Если вдеть сережку в ухо, они становились совершенно незаметными.

Внезапно заработал разум. Это и есть пропавшая сережка! У Луизы Роджерс была пара серег в виде «колец вечности», а Мэри Стоукс видела, как убийца ворошил волосы жертвы в поисках пропавшей серьги. Он ее не нашел. В мыслях у Сисели медленно и неотступно повторялось слово «тогда». Тогда он ее не нашел. А потом? Тело было спрятано в лесу. Оно пролежало там с пятницы до вечера субботы. Сисели решила, что преступник непременно вернулся туда, где находился труп, и продолжил поиски, вороша листья, как он ворошил волосы жертвы, пока не нашел то, что искал.

Тут ее мысли остановились. Сисели явственно представила темные деревья, угрюмый лес и руку, шарившую среди листьев.

Чью руку?

У убийцы наверняка был фонарик. Черные влажные листья блестели в его свете, сверкнула сережка…

Серьгу он нашел, потому что она здесь, у Сисели на ладони. Расползавшийся где-то внутри страх вырвался на поверхность, словно пузырь из глубины темных вод. Ее вдруг всю затрясло. Прошлым вечером она видела здесь Гранта. Он стоял у камина к ней спиной, подняв руку к вазе с букетом и что-то там делая. Тогда Сисели подумала: может, Грант поправляет розы? Теперь же с поразительной ясностью припомнила прошлый вечер. Плащ со свежей заплатой на рукаве, движение плеча и руки.

Что-то внутри крикнуло: «Нет!» В это Сисели поверить не могла. Она перестала дрожать. Нет причины трястись. Крикнувший «Нет!» голос прозвучал снова — громко и твердо: «Грант не такой дурак». Конечно же, он должен был сказать: «Грант не убийца». Возможно, именно это ей послышалось. Однако голос продолжал насмешливо-пренебрежительно повторять: «Грант не такой дурак». Разве он или кто-нибудь другой притащил бы к себе домой подобную вещицу? Она оказалась здесь лишь вчера вечером. Тело уже нашли, вторая сережка — в полиции. Каким нужно быть идиотом, чтобы принести пропавшую сережку домой и спрятать у себя в комнате, если ее можно легко выбросить неподалеку от Мэйн-стрит или в лесу, тем самым благополучно от нее избавившись?