Второй Фронт. Антигитлеровская коалиция. Конфликт интересов - Валентин Фалин

Исходная позиция Рузвельта на самой конференции: второй фронт в 1943 году организовать не удастся; если проводить «Следжхэммер» или «Раундап» в 1944 году, то их подготовкой надо заняться немедленно. Точка зрения Черчилля: после «Хаски» очередная задача и одновременно «большой трофей» – вывод Италии из войны. Немцам пришлось бы, демагогически рассуждал премьер, снимать свои войска с Восточного фронта, чтобы заменить итальянцев на Балканах, или сдать Балканы; Турция вступила бы в войну против Германии; союзники, опираясь на базы и порты Италии, могли бы развернуть военные действия на Балканах и в Южной Европе. Подготовка к весне 1944 года форсирования Канала, если Германия не падет тем временем, являлась, по словам премьера, невыполнимой задачей.

Американские военные выступали против десантирования в Италии, за вывод последней из войны с помощью авиации. Маршалл обращал внимание на неоправданный оптимизм Лондона применительно к операциям на Средиземном море и нарочитый пессимизм в отношении операций через Ла-Манш.

В конечном счете Черчилль был вынужден принять «в принципе» установку на нанесение завершающего удара по Германии через Ла-Манш, а не из района Средиземноморья. Операция получила название «Раундхамер» (позднее переименована в «Оверлорд»). Вместе с тем, уступая британскому премьеру, Рузвельт изъявил готовность взвесить также возможности наступления на Германию через Болгарию, Румынию и Турцию. В отношении Италии – компромисс. Задача нейтрализации поставлена, но уточнение практических путей ее решения отложено до завершения сицилийской операции (новое кодовое название – «Эскимос»)[692].

4 июня в Москву поступила телеграмма Рузвельта с извещением: западные державы определили для себя, что будут оказывать СССР авиационную поддержку. Вывод Италии из войны должен был, по его словам, значительно облегчить проведение воздушного наступления против Южной и Восточной Германии. Открытие второго фронта откладывалось на весну 1944 года или позже. Президент избегал уточнять, в каком районе планируется высадка. «Когда в каком-либо месте станут очевидными признаки слабости держав оси, – писал он, – действительное наступление или угроза такого наступления будут легко и быстро превращены в успешные операции»[693].

Председатель Совнаркома расценил 11 июня 1943 года вашингтонские решения как создающие «исключительные трудности для Советского Союза». Правительство СССР отказывалось «присоединиться к такому решению, принятому к тому же без его участия и без попытки совместно обсудить этот важнейший вопрос и могущему иметь тяжелые последствия для дальнейшего хода войны»[694].

Черчилль, видимо, считался с более бурным взрывом. «Сурового порицания, полученного нами от дядюшки Джо в послании от 11 июня, – писал он президенту, – естественно, следовало ожидать из-за развития событий, определяющих наши решения. По моему мнению, наилучшим ответом будет разгром Италии и выход ее из войны, и пусть это будет ему утешением. Я вполне понимаю его раздражение, хотя он не может уяснить себе фактов, которые руководят нашими действиями»[695].

Черчилль направил в Москву телеграмму (с ней солидаризовался Рузвельт), в которой выразил понимание советского разочарования решениями вашингтонской конференции. Сталин нашел это краснобайство совершенно неуместным. Он упрекал премьера и президента в несерьезности. «Нечего и говорить, – заявлял Сталин, – что советское правительство не может примириться с подобным игнорированием коренных интересов Советского Союза в войне против общего врага… Дело идет здесь не просто о разочаровании советского правительства, а о сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжким испытаниям»[696].

Из послевоенных откровений Черчилля видно, что он сознательно искал осложнений с СССР. Для него это был способ исключить стыковку между Советским Союзом и США. Всякое потепление в советско-американских отношениях противоречило потугам англичан занимать в коалиции место не по росту. Но премьер капитально заблуждался в том, что Москве неведомы или непостижимы некоторые факты. Сверхведомы и до последней запятой постижимы, ибо в избранном обществе Черчилль не стеснялся в выражениях. Да и без обильной разведывательной информации трудно было, честно говоря, заблуждаться в британском шитье белыми нитками. Нечестные игры видели все. Даже некоторые англичане едва сдерживали себя[697].

После Сталинграда в лагере агрессоров зашевелились противники концепции «все или ничего». Начали озираться по сторонам сателлиты. Итальянцы прощупывали способы откола от Германии. По данным B. Шелленберга, немецкие спецслужбы знали о контактах Бадольо с западными державами, как и о сговоре Канариса с начальником итальянской разведки Аме относительно обманных маневров для прикрытия вывода Италии из войны. Доказательства заговорщической деятельности Канариса и Аме были представлены Гиммлеру, но последний не дал им хода[698].

Канарис состоял в это время в регулярной связи с американцами и англичанами. В конце 1942 года шеф абвера переслал руководителю британской МИ-6 C. Мензису «мирные предложения». Они обсуждались на личной тайной встрече Мезиса с Канарисом, устроенной на территории Франции. Переговоры оборвались после вмешательства МИД Англии, который опасался ссоры на этой почве с СССР[699].

Среди сотрудников Управления стратегических служб США, пишет А. Браун, «ходили слухи, что Донован и Канарис встречались лично в Испании в марте или апреле 1943 года и повторно в Стамбуле в конце лета или начале осени 1943 года. Но у нас нет прямых доказательств, что встречи состоялись и если да, то к чему они привели»[700].

Дж. Эрл, близкий к Рузвельту бывший губернатор штата Пенсильвания, назначенный помощником военно-морского атташе США в Турции, виделся с Канарисом в 1943 году. Они обсуждали возможности ускорения завершения войны и объединения сил для борьбы с «коммунистической угрозой». Доклад о встрече был направлен президенту. Не дождавшись ни одобрения, ни порицания, Эрл перешел на контакт с Куртом фон Лерснером, доверенным лицом Папена, через которого получил планы «группы немецких офицеров», задумавших похитить Гитлера и заключить мир с западными державами, дабы предотвратить вступление Красной армии на территорию Германии.