Смертный приговор - Андреас Грубер

Бессели улыбнулся, и Сабина заметила тень уважения на его лице.

– Умно, – лишь сказал он.

– Итак, с чего все началось? – повторила она. – Когда вы и Ауэрсберг решили отомстить присяжным за оправдательный приговор, который они вынесли убийце?

– Я могу сесть?

– Разумеется. – Она указала на стул рядом с камином.

Бессели сел. Она стояла в двух метрах, целясь ему в грудь.

Он повернул голову к огню и какое-то время смотрел на пляшущие языки пламени.

– На протяжении многих лет у нас с Евой-Марией Ауэрсберг был роман – и да, у нас даже появилась дочь. Когда моя жена узнала о моей двойной жизни и о том, что я отец шестилетней девочки, она потребовала объяснений. Но в те выходные я должен был лететь на конференцию в Берлин. Как только я сел в самолет, она покончила с собой.

Бессели сделал паузу, но продолжал смотреть на огонь.

– Через несколько месяцев после ее смерти я решил переехать к Еве во Франкфурт и больше не скрывать наших отношений, но вскоре после того, как мы приняли это решение, похитили нашу дочь. Томас Вандер держал ее у себя целый месяц. Одному богу известно, какие ужасные вещи он с ней делал. А потом закопал ее труп в своей теплице. Сначала моя психически больная жена, потом мой ребенок. – Бессели посмотрел на нее, словно искал понимания в ее взгляде.

Да, она могла представить себе, каково это – потерять любимого человека вскоре после того, как решил дать отношениям еще один шанс и начать совместную жизнь. Но, в отличие от Сабины, Бессели сам загнал свою жену в гроб. К тому же он был монстр, который отомстил кровью за кровь. В этом было их отличие – по крайней мере, Сабина так считала. И поэтому ей сейчас нельзя было думать об Эрике. Она быстро взглянула на дверь. Ну где же Тина?

– И вы с Ауэрсберг разработали план мести, – подсказала она.

– Нам помог случай. Однажды я по работе просматривал протоколы посещений Белока в тюрьме Вайтерштадт. И мне бросилось в глаза, что к нему два раза приходил берлинский гинеколог. Но доктор Ян был не просто его почитателем. Он был почти фанатично одержим творениями Белока. Белоку не хватало только пятого шедевра, чтобы завершить свой цикл, который он начал в Лейпциге в восьмидесятых. И во мне начала зреть идея – поддержать безумную страсть доктора Яна.

– Манипулировать им, – исправила Сабина.

– Если хотите, то так. Ева писала гинекологу письма от имени Белока. «Дорогой коллега…» и так далее. Ян отвечал, и Ева регулярно перехватывала письма в тюрьме. Правда, раза два у нее не получилось. Через год Ян был готов…

– …убить определенную семью.

– Да, их родственники тоже должны были узнать, каково это – потерять родного человека. Кроме того, мы помогли Яну самореализоваться.

– Скажите еще, вы сделали ему одолжение.

– Само собой разумеется.

– Как и Симону Каспареку в Санкт-Петер-Ординге, которого вы подтолкнули убить студентку?

Бессели улыбнулся.

– Мы с Евой писали Каспареку письма, звонили ему и разговаривали измененными голосами, давили на него, пока он не поверил, что разгадал коварную игру студентки факультета психологии, которая выбрала его для рискового эксперимента. Каждый раз, когда он умолял ее прекратить, она оскорблялась и называла его идиотом. И тем сильнее он верил, что она намеренно его мучит. Его душа полгода кипела, как в паровом котле.

– Каспарек сказал, что врач оставил связку ключей и сумку с салом и складным ножиком в коридоре перед его комнатой.

– Вместе с фотографиями его мертвой матери, – добавил Бессели. – В тот дождливый вечер я освободил его от страхов. Каспарек воспользовался ключом и достал бутылку хлороформа из медицинского шкафа. Потом он незамеченным покинул психиатрическую клинику и избавился от студентки. Его фантазию ничто не ограничивало. Когда находишь подход к психически больному человеку, он становится способным почти на все.

– Пока вы манипулировали Каспареком, Ауэрсберг уже забронировала из Висбадена номер в Айфеле для следующего убийства.

– Его мы тоже планировали целый год. Я еще раньше составил психологический портрет Хельмута Прёлля, безобидного бухгалтера, и знал о его каннибальских наклонностях. Речь шла лишь о том, чтобы подкинуть ему нужную жертву. На одной интернет-платформе мы установили контакт с телевизионным ведущим. Хотя у него и была эротическая идея быть съеденным, но мы должны были, конечно, его подтолкнуть.

– Вы усыпили ведущего, перетащили его в комнату, все подготовили и заманили Прёлля на встречу…

– А после убийства составил новое психологическое заключение о Прёлле, которое полностью сняло с него вину, – добавил Бессели.

Это было более чем исчерпывающее признание. Но по любезности и разговорчивости Вессели Сабина поняла, что он не просто тянет время, а что-то задумал. Но что? У него не могло быть больше ни одного козыря. Она держала ситуацию под контролем: в руке заряженный пистолет, на подоконнике лежал телефон, Вессели сидел на расстоянии двух метров от нее.

Сабина прошлась по комнате.

– Это вы снимали видео в Нюрнберге?

– Я? – Он засмеялся. – Одноногая женщина и ее друг из ночного клуба были известны тем, что предлагали различные услуги известным людям, тайно снимали их, а потом шантажировали. Я лишь позаботился о том, чтобы видео попало в Интернет.

– И пропитали плетку рицином.

На этот раз Вессели горько рассмеялся.

– Да, я так планировал. Накануне пришел в подвал пивоварни, но плетки там не оказалось. Вместо этого я влил рицин в бутылку с дезинфицирующим средством. Этого хватило, чтобы он через рану попал в кровь Хорста Эккера.

– Как вам удалось выложить видео в Сеть?

– С «Федеральным трояном» можно взломать практически любой компьютер.

– Как вы это сделали с компьютером Клары в Вене?

Вессели промолчал, что Сабина восприняла как ответ.

– Как вы наткнулись в Вене на доктора Лазло?

– Звездный адвокат… – Здоровый глаз Вессели блеснул. – Раньше Венское БКА часто просило меня о помощи, а Венская прокуратура обращалась ко мне за психологическими портретами во время процессов расследования убийств. Тогда-то я и познакомился с молодым доктором Лазло, который работал в защите. Он был фанатичным собирателем искусства, и я знал его пристрастие к татуировкам и Чистилищу. Когда два года назад в лесу случайно обнаружили труп румынской девочки, у которой была снята кожа со спины, мне в голову пришел Лазло. Выяснить остальное было делом времени.

– Вы фотографировали Клару в ванной комнате по вечерам?

Он скривил рот.

– Клара вас опознает.

– Не думаю, что до этого дойдет. – Вессели был очень самоуверен. Но по какой причине?