Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

— Сердечный друг старшего брата сегодня захватил с собой друга, чтобы вместе провести ночь?

— Провести ночь? — похоже, эти два слова особенно понравились Ши Мэю. Его хмуро сведенные брови чуть расслабились, и он с улыбкой ответил. — Почти. Совершенно точно провести ночь. Но к тому же в будущем он проведет здесь очень много ночей, можно даже сказать, что он будет жить здесь постоянно.

Наньгун Лю стало еще любопытнее:

— А кто он такой?

На миг задумавшись, Ши Мэй вдруг рассмеялся:

— Ты правда хочешь знать? Боюсь, детям не следует слышать о таком.

Наньгун Лю широко открыл глаза. На самом деле, это наивное детское выражение на лице мужчины средних лет выглядело не только омерзительно, но и потешно.

Они дошли до входа в тайные покои. Внутри горела негасимая лампада, комната выглядела уединенно и аскетично. Здесь была лишь одна кровать, застеленная толстой шкурой саблезубого тигра с пологом из снежного шелка, прикроватный столик, кунхоу, пустые стены и больше ничего.

Ши Мэй уложил Чу Ваньнина на кровать, а сам, взмахнув рукавами, уселся с краю. Опустив взгляд, он долго смотрел на лицо Чу Ваньнина. Огонь свечей был достаточно ярким, так что он мог не спеша рассматривать хорошо знакомые черты.

Когда этот человек был в сознании, его похожие на мечи брови были высоко подняты, а глаза феникса сияли внутренней силой и достоинством.

В данную же минуту его лицо выглядело донельзя изможденным и истонченным, как резкий росчерк кисти, сошедший на нет…

Ши Мэя это ничуть не заботило, он лишь думал, что, пройдя через две жизни, Чу Ваньнин и Мо Жань все-таки потерпели поражение и теперь полностью у него в руках. Сейчас Чу Ваньнин лежал рядом с ним, а лишившийся духовных сил Мо Жань вскоре послушно сыграет свою партию в его игре, и то, что он задумал, наконец-то осуществится.

Засмотревшись на красавца, он не сразу заметил незаметно подошедшего Наньгун Лю, который неожиданно заговорил:

— Эй, а этот человек мне кажется знакомым.

Ши Мэй искоса взглянул на него:

— Сможешь вспомнить, кто он?

— Не могу, забыл.

— Прежде этот старший брат сделал тебе выговор и поставил в неловкое положение перед всеми, — напомнил Ши Мэй.

— Ой, а где?

— В главном зале Духовной школы Жуфэн.

— А-а-а, правда? — растерянно произнес Наньгун Лю. — …Но почему я этого совсем не помню?

Немного помолчав, Ши Мэй мягко улыбнулся:

— Не помнишь — и хорошо.

Наньгун Лю не заметил в его словах никакого скрытого смысла. Наклонив голову, он еще некоторое время смотрел на Чу Ваньнина, а потом вдруг сказал:

— Но на него очень приятно смотреть. Даже с закрытыми глазами и без улыбки он все равно настоящий красавец.

Ши Мэй развеселился от души:

— Он — любимая наложница Наступающего на бессмертных Императора, посмел бы ты сказать, что он выглядит некрасиво?

— Любимая наложница… а что это значит?

Смешинок в глазах Ши Мэя стало еще больше:

— Узнаешь, когда вырастешь. А сейчас иди, помоги мне собрать немного мандаринов и нагреть воду… У него скверный характер, и если у нас не будет вкусной еды, когда он очнется, боюсь, он еще сильнее разозлится.

Наньгун Лю с готовностью направился выполнять его поручения, но на выходе вдруг замер. Заметив, что он мнется у двери, Ши Мэй спросил:

— В чем дело?

— Мандарины… — Наньгун Лю смущенно прикусил палец и, чуть поколебавшись, спросил, — сердечный друг старшего брата, а ты знаешь, когда вернется Его Величество?

Под «Его Величеством» он, конечно, подразумевал Сюй Шуанлиня.

Естественно, Ши Мэй не мог сказать Наньгун Лю, что Сюй Шуанлинь уже мертв, поэтому он, мягко улыбнувшись, успокоил его:

— Если будешь послушным мальчиком и хорошо выполнишь все порученные тебе дела, Его Величество скоро вернется.

Глаза Наньгун Лю сразу же прояснились. Он тут же закинул за спину стоящую у двери маленькую бамбуковую корзинку и пошел собирать мандарины.

Ши Мэй посмотрел ему вслед и некоторое время спустя с улыбкой сказал:

— Интересно. Когда они в своем уме, брат идет против брата, а как лишились ума, все честь по чести: старший брат добр, а младший почтителен… И правда, в этом мире слишком много дерьма. Лишь в юные годы люди по-настоящему чисты сердцем, а как вырастают обязательно вляпаются в грязь честолюбия и борьбы за власть, — сказав эти слова, он повернулся и погладил Чу Ваньнина по щеке. — Видишь, большинство людей из мира совершенствования точно такие же как он, они не достойны твоего покровительства, — после того как кончики пальцев очертили незаурядной красоты лицо, Ши Мэй тихо вздохнул. — Зачем ради этих людей ты пошел на такие жертвы, так страдал, разорвал свою душу, разбил пространство и время, сносил все те унижения… и противостоял мне две жизни?

Находясь в глубоком забытьи, Чу Ваньнин, естественно, не ответил ему.

Боль и кошмары прошлой жизни терзали его разум, отчего его лицо горело, а брови хмурились. Подперев рукой щеку, Ши Мэй какое-то время смотрел на него, а затем вытащил из мешка цянькунь серебряный пузырек, наполненный Ароматной росой Тапира — Мосянлу.

— Я дам тебе выпить немного вот этого, — Ши Мэй открыл флакон с росой, — знаю, что сейчас ты, наверняка, видишь во сне события предыдущей жизни. Тогда в Палате Сюаньюань я знал, что ты можешь прийти, поэтому разрешил им продать на аукционе немного Ароматной росы Тапира… Я хотел порадовать тебя, но не хотел вызвать ненужные подозрения. Вот видишь, со мной ведь лучше, чем с Мо Жанем? Это не заслуживающая внимания безделица, но если ты будешь радовать меня, я позволю тебе пить эту росу каждый день. А что может дать тебе он? Этот человек способен только драться.

Душистая и ароматная роса была налита в маленькую фарфоровую чашку и поднесена к губам Чу Ваньнина.

Напоив его лекарством, Ши Мэй замер, залюбовавшись на результат своих усилий, а потом его глаза вдруг загорелись от какой-то пришедшей ему в голову идеи. Порывшись в своем мешке цянькунь, он нашел там черный шелковый пояс. Закрыв черным шелком веки Чу Ваньнина, Ши Мэй произнес фиксирующее заклинание, так что зрение спящего оказалось полностью заблокировано.

Закончив, Ши Мэй неспешно поднялся и, обхватив подбородок Чу Ваньнина, повернул его лицо сначала в одну, а потом в другую сторону. Похоже, результат его усилий его полностью устроил.