Когда дьявол пляшет - Джон Ринго

— Вот как?

Хорнер пожал плечами при виде выражения ее лица.

— Полагаю, вот что получаешь, когда позволяешь фермерам играться с антиматерией; они просто не знают, когда пора сказать «О’кей, хватит!». Вместо этого они всегда говорят: «Эй, народ! Вы только поглядите!». Меня… проинформировали о размерах снаряда, лишь когда мы стали искать, чем бы расчистить Ущелье. Я сразу же приказал провести «переоценку» программы.

Что до ББС, «Три Пятака» попадут в тиски. Прежде чем они высадятся, там успеет пройти свыше миллиона послинов. И там есть еще аэромобильные силы. И южнее собралось еще около двенадцати миллионов. Батальону — тому, что от него осталось, — придется держать Ущелье, пока мы не сократим число успевших пройти и не пробьемся вперед. Уцелеют ли они?.. Я не знаю. Что я знаю, это что другого выбора нет.

Президент продолжала смотреть на бумаги на столе, затем кивнула:

— Генерал Хорнер, вам разрешается открыть огонь по Ущелью Рабун. Но только по ущелью Рабун, понятно? Всякое прочее применение требует моего согласия.

— Понятно, — кивнул Хорнер. — Только ущелье Рабун. Однако потребность может возникнуть и в другое время. Данная местность благоприятствует обороне; к сожалению, мы больше не можем ограничиваться только оборонительными операциями.

— Я это понимаю, генерал, — колко ответила она. — Но каждое использование разрешаю я. Вам понятно? Я хочу, чтобы эти штуки использовались точно и конкретно, а не по разумению какого-то… офицера в окопах.

Прежде чем ответить, Хорнер глубоко вдохнул, чтобы сохранить спокойствие.

— Мэм, у меня возникло ощущение, вы чуть было не сказали что-то насчет «солдафонов». Фронтовые офицеры пытаются не допустить сдачу большей территории, не потерять больше проходов. Цели, по которым надо будет бить, часто будут меняться; они будут появляться и исчезать настолько быстро, насколько послинам это будет удаваться. В определенный момент нам придется понизить уровень принятия решения, мадам президент.

— Мы перейдем эту реку, когда дойдем до нее, — сказала она, глядя генералу прямо в глаза. — А тем временем… решения принимаю я. Только я разрешаю использование ядерного арсенала.

Она снова опустила взгляд и покачала головой.

— И да смилостивится над нами Господь.

Хорнеру стало ее жаль.

— Мэм, — тихо произнес он. — Я скажу вот что. Единственным, кого я могу себе представить и кто способен удержать это Ущелье, является Майкл О’Нил. Очистка Ущелья будет того стоить.

— Я рада, что вы так чувствуете, генерал, — сказала президент и сердито посмотрела на него. — Я как раз подумала, что майор мне не слишком симпатичен. Мне не слишком нравятся люди, готовые столь равнодушно погубить граждан Америки.

— Простите? — переспросил Хорнер.

— Всегда есть уцелевшие, — отрывисто сказала президент. — И в самом Ущелье, и поблизости от него наверняка прячутся тысячи людей Если мы швырнем туда неограниченное число атомных бомб, никто не выживет. Полагаю, хваленому Майклу О’Нилу наплевать на этих бедняг. Он трясется только над своим драгоценным батальоном!

Лицо Хорнера застыло ледяной глыбой, пока он ждал целых пятнадцать секунд, прежде чем ответить.

— Мадам президент, — произнес он голосом холоднее жидкого гелия, — в ущелье Рабун живет дочь Майкла О’Нила.

Ущелье Рабун, Джорджия, Соединенные Штаты, Сол III

26 сентября 2009 г., суббота, 15:19 восточного поясного времени

Кэлли перевернулась и закашлялась от пыли в горле. Переведя дыхание, она села и очумело огляделась.

— Черт побери.

Главное убежище осталось неповрежденным, и свет не погас, но хорошие новости на этом закончились. Туннели и к бункеру, и к дому обрушились. Основной туннель, впрочем, уцелел, как и, похоже, оба выхода. Оставался вопрос, сколько Кэлли здесь пролежала. Она ощупала голову — на лбу уже начала расти шишка величиной с доброе гусиное яйцо. Ее часы остановились либо от ЭМИ, либо от удара, и она по-любому не была так уж уверена, что помнит точное время, когда они зашли в бункер.

Она постаралась припомнить, что Папа О’Нил рассказывал про ядерное оружие и что при этом делать. Там было немного, но Деда говорил конкретно. К сожалению, лекция состоялась несколько лет назад, и она плохо помнила, откуда начинать поиски счетчика Гейгера или как им пользоваться.

Она помнила, что у людей больше шансов уцелеть, чем у зданий — что-то там насчет волн избыточного давления, — и это означало, что Деда может еще быть жив. Если его не убил обрушившийся бункер.

Так что первым делом надо было выбраться через основной туннель и постараться найти Деду — откопать его если придется, — затем отправляться в холмы.

Она поднялась на ноги, затем снова села, когда земля заколыхалась от очередного ядерного взрыва.

— Может быть, попозже.

* * *

— Оооо, это должно быть больно! — проорал Прюитт.

Ривз уже дал задний ход, так что ответный огонь посадочных модулей, за исключением одного заряда плазмы, обрушился на гребень. Однако этот заряд плазмы попал в машинное отделение «ШеДо».

— Реакторы два и три только что отключились, — сообщила Инди. Она расстегнула ремни и направилась к люку. — Сомневаюсь, что это работа для единственной женщины.

— Скорость падает, сэр! — крикнул Ривз. Он открыл дроссель на полную, но «ШеДо» едва двигалась. — Меньше десяти миль в час!

— Инди! — позвал ее командир по интеркому. — Скажи мне, что мы можем ехать быстрее! С таким темпом эти модули догонят нас минут через пятнадцать.

— Не скажу, пока не разберусь, что случилось, сэр, — отозвалась уорент-офицер. Она соскочила с третьего трапа, схватила счетчик Гейгера и помчалась к реакторному отсеку. При этом ее швыряло от переборки к переборке. — Мы только что потеряли половину мощности, и эта штука быстрее не поедет.

— Черт, черт, черт, — пробормотал он. — Прюитт, остаешься за старшего.

— Что? — воскликнул стрелок-наводчик.

— Я пошел к реакторам, — сказал командир. — Думаю, ты прекрасно справишься с опознанием этих штуковин.

— Понял, сэр, — сглотнул стрелок. — Давай, Увалень, найди нам следующую позицию для стрельбы.

— Есть одна у Фулхертауна, — сказал водитель, сверившись с картой. — Но это значит переехать кучу домов.

— Ты боишься, что они застрянут у тебя в гусеницах? — саркастически спросил стрелок.

— Нет… просто… — Увалень посмотрел через плечо вверх туда, откуда стрелок скалил на него зубы. — А, ладно. Я пытался держаться пустырей, чтобы мы не наехали на людей.

— Любой, кто там еще остался, заслуживает, чтобы на него наехали.