Дыхание земли - Роксана Гедеон

– Нужно выпрячь Аида. Ну, пошевеливайся!

Я не понимала, зачем он отдал такое распоряжение, но мне было все равно. В это время я приложила последнее усилие и застегнула пуговицу плаща у самого подбородка Александра. Моя рука коснулась его щеки, и я невольно погладила ее. Боже мой, как хорошо быть с ним рядом. Когда это так, даже дождь приобретает какую-то прелесть.

Кучер, бегая под дождем, быстро выпряг Аида – черного жеребца, одного из нашей четверки; оседлал его, вложил пистолеты в чушки. Герцог усадил меня в седло; ухватившись за луку, я ждала, когда он сделает то же самое. Он отдал еще несколько распоряжений и присоединился ко мне. Я почувствовала его руку, твердо обхватившую мою талию, ощутила, как властно он натянул поводья. Аид рванулся вперед. Мы поскакали.

Была уже совсем ночь. Капли дождя стекали по моему капюшону, а отдельные струйки, просачиваясь сквозь ткань, легким холодом увлажняли волосы и шею. Ноги у меня были совсем мокрые. Я взглянула на герцога: его рубашку, ту, которая под плащом, можно было бы выжать.

– Куда мы едем? – осведомилась я наконец.

– Вы только теперь это спрашиваете?

– Мне, в сущности, все равно, – проговорила я шепотом. – Лишь бы с вами. Я вам очень-очень доверяю.

Я осознала, что это прозвучало как-то совсем по-детски, и готова была смутиться. Но его рука вдруг ближе привлекла меня к себе, он наклонился, почти коснувшись губами моей щеки, и я поняла, что он тронут.

– Моя милая девочка, я рад, что это так.

– И куда же мы едем?

– Здесь неподалеку есть гостиница. Мы можем переночевать там.

– А как же слуги и карета?

– Им поручено доставить карету в Ренн и заняться ее починкой. Полагаю, через три дня все будет в порядке.

Я приникла к нему, склонила голову ему на плечо. Не знаю, как он, но по моему телу пробегала невольная дрожь уже от одного этого соседства. Я была словно связана с ним, его телом какими-то странными токами, нервными, возбуждающими. Мне было мало того, что он давал, я не хотела больше довольствоваться лишь этим. Я хотела полной, абсолютной близости, такой связи, которая растворяла бы нас друг в друге.

– У нас все-все будет в порядке, правда, Александр? – прошептала я.

– Я обещаю вам.

– И мы никогда мы будем ссориться, хорошо?

– Даже не думайте об этом, дорогая.

Я успокоилась, довольная, как девочка, подобным ответом. Я чувствовала себя ребенком рядом с ним, но в этом чувстве не было ничего унизительного. В его нежно-покровительственном отношении я угадывала нечто большее, чем просто осознание своей силы. Он любит меня. Да, не может быть иначе… А если это так, почему бы мне иногда и не отдаться полностью в его власть, не стать наивной и бесхитростной, как в детстве.

Дождь целыми снопами брызг летел нам в лицо, копыта Аида во все стороны разбрызгивали грязь. Лес редел, просветы между деревьями становились все больше. Прошло, может быть, полчаса или час, когда в конце дороги замаячил какой-то светлый огонек. Он все увеличивался, и я поняла, что это жилище.

– Гостиница? – спросила я тихо.

– Да. «Большой салон».

– А вы взяли с собой деньги?

– О, очень много денег.

Мы оба рассмеялись; я понимала всю наивность своего беспокойства. Что поделаешь, у меня так долго вообще не было денег, что ко мне уж никогда не вернется прежняя беспечность. Александр скользнул рукой мне под мышку, привлек к себе и тихо поцеловал. Я губами ощутила капли дождя на его лице.

Ворота, ведущие во двор гостиницы, были распахнуты. Я увидела двухэтажное здание лишь с одним освещенным окном. Постоялый двор «Большой салон» находился, как мне показалось, на таком отшибе, что в сегодняшнюю ночь здесь не могло быть много посетителей.

– Вас нужно поскорее доставить к огню, моя дорогая.

Все так же не позволяя мне самой брести по лужам, он взял меня на руки и легко, как ребенка, понес к гостинице. Дверь со скрипом распахнулась, и на крыльце, с крыши которого стекали струи воды, показался трактирщик.

– Чего желаете, граждане?

– Граждане? – переспросил Александр, и я поразилась, до чего сухо прозвучал его голос.

– А, прошу прощения, господа. Вы должны понять меня, в здешних местах встречаются и граждане.

– Нам нужна комната. Ступай, приготовь ее.

Он внес меня в зал, усадил в кресло рядом с пылающим очагом, и я сразу протянула мокрые ноги к решетке. Усталость вдруг разлилась по телу, не хотелось пошевелить и пальцем. Трактирщик, покачиваясь, протянул герцогу ключ.

– Вот, пожалуйста. Номер девятый, совсем неплохой. Сейчас я застелю постели и нагрею воды. – Он окинул нас внимательным взглядом. – А вы, позвольте, супруги? Или…

– Эта дама – моя жена, – холодно произнес Александр, своим тоном давая понять, что не намерен называть нашу фамилию.

Трактирщик косо поглядел на герцога и его пистолеты и, наконец, удалился. Я сидела, откинув голову и закрыв глаза. Гостиница была пуста, но из кухни доносился весьма соблазнительный запах жареного мяса и перца. Я почувствовала, как кто-то взялся за спинку кресла позади меня и, открыв глаза, увидела герцога.

– Ну? – спросил он мягко.

– Мне кажется, я вас люблю, – прошептала я как во сне. Да, именно как во сне… Для меня сейчас все было будто подернуто дымкой сказки, ирреальности. Этот трактир… это жаркое дыхание огня в очаге… Я была расслаблена, я сама чувствовала свою слабость и податливость, я готова была подчиниться этому человеку, что бы он ни делал. Как хорошо было бы отдаться ему, ощутить снова вкус его губ, всем телом испытать его ласки. Неужели он не понимает этого…

Я вдруг увидела его у своих ног. Александр стоял, опустившись на одно колено, его руки касались моих туфель.

– У вас там полно воды, – произнес он, и в его голосе прозвучали невыразимо мягкие интонации.

Я едва сдержала стон удовольствия, когда он легко стащил мокрые туфельки с моих ног, а потом мягко сжал в ладонях мои ступни. Сама не зная, что делаю, я бессознательно подалась назад, закидывая руки за голову. Мокрая шляпа полетела вниз, за спинку кресла, повлажневшие волосы цвета кипящего золота упали мне на плечи. Пальцы Александра заскользили вверх по моей ноге, приподнимая юбку, легко нащупали подвязку, ослабили ее и медленно, нежно, осторожно потянули вниз мокрый чулок. Оставленный им, он змеиной шкуркой съежился на грязном полу. Потом такая же участь постигла другую подвязку и другой чулок.

Легко, мимолетно, но достаточно осязаемо он касался моих ног, доходя почти до самых интимных мест, скользя по колену, по внутренней стороне бедер. Впрочем, в том состоянии, в котором я была тогда, для возбуждения мне хватило бы лишь мысли о таких прикосновениях. А нынче я ощущала его пальцы, приятное тепло его рук. Он смотрел на меня не отрываясь, я замечала это, но не в силах была контролировать выражение своего лица. Кусая губы, я запрокинула голову, чувствуя, как мучительное желание захлестывает меня, как эти сладкие горячие волны накрывают меня с головой, и я погружаюсь в них все глубже и глубже.