Звездный удар - Уильям Майкл Гир

Неделин и Оганский мрачно смотрели на него. Он выбрался на волю и оказался окруженным теплым сухим воздухом станции. Охраняя брешь, танки выстроились в форме треугольника. Где-то вдали прозвучали ружейные выстрелы.

Под прикрытием танков спецназовцы образовали шеренги по обеим сторонам коридора. Виктор подключился к линии.

— Габания! Маленков! Не стрелять! Повторяю: не стрелять! Гоните Пашти к центру станции. Повторяю: не открывайте огонь первыми! Это приказ сверху! Подтвердите прием.

— Прием. Первыми не стрелять! — откликнулся Маленков.

— Понял, майор, — присоединился Габания. На связь вышел женский голос, говорящий что-то неразборчивое. Голос, похоже, принадлежал Риве Томпсон.

Виктор нажал на кнопку вызова.

— Шейла? Что это? Ты здесь?

В ответ прозвучали несколько слов на английском. Тысяча чертей! Переводчики!

— Внимание, спецназ! Переводчики не работают. Если возникнут проблемы…

— Майор Стукалов? Говорит Катерина. Майор Данбер хотела сказать вам, что все идет по плану. Пожалуйста, начинайте наступление.

Виктор вздохнул и скомандовал:

— Наступайте и собирайте пленных в Совещательной Палате. Рисковать не надо, ребята, но и не убивать безоружных. Рассматривайте все это как совместные учения, ясно?

— Да!

— Пошли! — Виктор двинулся за танками, которые пробивали перегородки, ведущие к центральным коридорам. Ноздри его защекотал странный аромат, напоминающий запах арабского кофе. Перед ними, толпясь и толкаясь, бежали в панике Пашти, издавая присущие только им звуки и шумы.

— Катерина? Как там АСАФ? Ты можешь говорить с ними?

— С помощью майора Томпсон, сэр. Мы встретимся в Совещательной Палате. Сейчас я тяну провод за наступающей группой Маленкова.

— Понял.

Неналаженная связь? Изменение приказа в последнюю минуту? Виктор недоумевал, не улавливая логики в событиях. Черт знает что может из этого получиться.

Виктор не удосужился проверить, выставлены ли часовые возле торпеды. Его не удивило, что по их следам шла сотрудница КГБ, тянувшая за собой провод. Он был хорошим советским офицером, действия КГБ его не касались. Оставалось уповать на то, что Шейла знает, что делает.

— Первый Советник! — в сеть ворвался громоподобный голос Аратака, охваченного страхом и истерией. — Гомосапиенсы пробили обшивку станции! Я чувствую, как они крушат стены! Фиолетовая смерть! Неужели они выпустят воздух? Неужели они собираются уничтожить нас холодом и падением давления? Они хотят, чтобы мы умерли во тьме? Мое потомство! Фиолетовые проклятия гомосапиенсам! Что будет с моим потомством?

— Спокойнее! — скомандовал Раштак, забывая, что всего минуту назад он заорал от страха, как безумный. — Не теряй голову, Аратак! Думай! Готовься к бегству в атмосферном костюме! А вдруг мы еще сможем сделать что-нибудь? Возможно, мы…

Сенсорные передатчики содрогнулись под его усиками.

— Фиолетовые небеса! Что это?

— Они наступают отовсюду! — Аратак поднял глаза вверх. — Я чувствую вибрации! У них внутри машины! Я слышу, что рабы и самки охвачены паникой! Пашти сбегаются отовсюду! Стены сотрясаются от взрывов! Гомосапиенсы нас окружают!

— Они убивают? Ты чувствуешь убийство? — Сам Раштак ничего не чувствовал, потому что его ноги, покрытые сенсорными усиками, были пристроены к компьютеру, а кроме того, постоянно дрожал пол, и он уже не понимал, что ему кажется, а что происходит на самом деле.

— Я не могу… — Аратак отключился. В ужасе заверещал Еетак.

Раштак увеличил проекцию и увидел первого в своей жизни гомосапиенса. Фиолетовые безумства! Откуда выползли такие чудовищные существа? Их атмосферные костюмы туго обтягивали мягкие ткани тела. Аратак и Еетак вдвоем сделали шаг навстречу гомосапиенсам, потоком хлынувшим из дверей. Один из них излучал более светлое сияние, он явно был южанином — если можно доверять голограммам Ахимса. Он поднял твердый черный инструмент, и пол перед советниками взорвался брызгами горячего металла.

Крики ужаса Пашти не смогли заглушить грохота оружия. Фиолетовый кошмар! Фиолетовое расчленение! Что же это за существа?

Раштак слышал шорохи. Ему с трудом удалось сосредоточиться на экране центрального компьютера: то, что происходило в Совещательной Палате, вызвало слезы на его глазах. Совещательная Палата наполнялась неясными тенями рабов: они вваливались в двери, карабкались на стены, почуяв, что именно это место является домом хозяина. Гнев хозяина пугал их меньше, чем то, что оставалось позади.

Растерянные самки сновали туда-сюда, смущаясь, постанывая и окликивая друг друга в панике.

Нет, только не самки! Они ведь совсем безмозглые! Фиолетовое безумие, не позволяй навредить им!

Внутренние органы Раштака начали корчиться, и он задрожал. Они победили циклы! Проклятие существования Пашти больше не имело силы, было преодолено их эволюцией и… и… так быстро по следам этой чудесной победы пришла эта мерзость!

Молодые самцы продолжали заполнять Палату. Тут и там лопочущие самки, обезумевшие от страха, кидались вслед за молодыми самцами и сразу же разбегались врассыпную.

Паника. Повсюду паника. Неужели мы так и умрем? Неужели таким будет конец нашего рода? Почему? Фиолетовые проклятия! За что? Разве мы это заслужили?

Раштак смотрел на экран, масштабы катастрофы ошеломляли его. Вот в Палату влетел молодой самец. Из его бока, несомненно простреленного гомосапиенсом, текла жидкость. Он издавал щелкающие звуки — жалобные вопли боли и смерти, но даже в этих предсмертных стенаниях доминировал страх. Сбегались другие несчастные, у некоторых на панцирях были вмятины, у некоторых сочились влагой свежие раны. Некоторые, обезумев от ужаса, прокладывали себе путь к последнему прибежищу, карабкаясь по телам сородичей.

Вся комната, от стены до стены, заполнилась сбежавшимися Пашти. Воздух дрожал от страха и паники. Ноги Раштака подогнулись. Слишком много. Он никогда не видел такого количества Пашти, собравшихся в одном помещении. Они толпились в дверях, толкая друг друга, пол трясся от ударов их тел, когда они отталкивались друг от друга, — какофония вибраций и щелканья царила в комнате. Нестерпимый звон обступил его. И громкое “бррррапппп!” хлопнуло оглушительно, пронеслось над кучей кишащих тел. Пашти замерли, и наступила почти фиолетовая тишина.

Еще минуту назад охваченные паникой Пашти влезали в двери и трусливо подползали под тела сородичей, тщетно пытаясь спрятаться от кошмара. И вдруг вся эта масса застыла.

Они ждали, оцепенев, испуская едкие запахи страха. Со всех концов шли вибрации — вибрации чужаков, сотрясающих коридоры, полы, потолки, в сочетании с какофонией бессмысленных звуков и сигналов, которых Пашти не доводилось никогда слышать.