Гении неба - Ежи Радзивилл

напрочь отшибло память, — возмущенно проворчала Юри, натягивая новую униформу, — И ты напрочь забыл, как выглядит Майя! Тунг — здесь.

— Это так, — подтвердила Валькирия, — Идем вниз, постреливая и вообще громыхая, господин бронемастер!

Ее многочисленные интеллекты весело рассмеялись. И взлетел вверх изумрудный песок майанских пляжей, на месте правильных куполов вспухли сияющие нестерпимой белизной клубы гиперплазмы, и ошалевшие майанцы заметались в поисках укрытия по крохотной полосе между огнем и водой. Лишь один спокойно стоял возле своего любимого камня — кресла, скрестив руки и неотрывно глядя вверх, на растущие извне восклицательные знаки двух инверсионных следов. Валькирия выдала его лицо в увеличении, и как ни странно, я увидел, что его лицо выражает нечеловеческое торжество, словно и не было вокруг него рукотворного ада.

Капсулы замерли в десятке метров над пляжем. Я одел свои джинсы, старую майку, на которой не осталось уже и следов сисястой Сабрины, мышцы перетянулись ремнями крестовины с мечами. Юри встала справа:

— Я с тобой.

— Я тоже, — сказала Эва и встала слева. Я покачал головой:

— То, что может произойти, не укладывается в логические расчеты. Валькирия, разделочный нож.

Капсула молча подала короткий, широкий, острый как бритва нож. Я подсунул его под левый ремень, чувствуя кожей плеча его приятную хирургическую прохладу. И оказался лицом к лицу с Тунгом. Мы молча смотрели в глаза друг другу. Потом я спросил:

— Талааса?

— Умерла, — сообщил Тунг, — Что еще?

— Дэвид? Кьела?

— Умерли, — сообщил Тунг, — Что тебе еще? Надеюсь, что я удовлетворил твое любопытство: все умерли, теперь твоя очередь. Я вижу, что ты ничего не забыл, даже разделочный нож? Прекрасно. Итак, начнем?

Я промолчал.

— Посмотри, что у меня есть, — заговорщицки сказал Тунг, — То, чего так боятся твои корабли и эта соплячка!

Он распахнул тогу, и я увидел на его груди Радужный Диск. Я хотел ускориться, хотел убить его и уничтожить эту погань, но Тунг выхватил из складок тоги небольшой прямоугольник металла:

— Замри!

Из меня словно вышибли дух. Метущийся в поисках оборванных связей с телом мозг существовал обособленно, и это было по настоящему страшно. Я понял, что это было: психоключ. Тунг неожиданно ударил меня по лицу, я хотел порвать эту скотину на клочья, но тело одеревенело и не пошевелилось.

Тунг довольно отступил на несколько шагов и с видом человека, выполнившего тяжелую работу, сказал:

— С этим покончено. Вакцина прибыла вовремя. И даже имела глупость прибыть сюда своим ходом. Я знаю, что ты меня слышишь и понимаешь. И тебе, наверно, интересно, что это за вакцина, о которой говорила Талааса, да и я вот теперь о ней? Ты знаешь, как на твоей планете делают сыворотку от укуса змей — змее дают укусить лошадь. А потом из лошади выкачивают кровь с защитными клетками. Образно говоря, ты был очень неумной лошадью, Эн Ди.

Он снова помахал психоключом:

— Теперь мне уже не нужен твой разум, хотя за понесенные издержки было бы правильнее оставить его, чтобы ты умирал постепенно, по мере выкачивания сыворотки и замены ее простой подсоленной водичкой. Но я не настолько жесток. РАССЫПЬСЯ!

Меня вроде бы не стало. То есть я знал, что где-то я есть, но мне было трудно связать себя с происходящим на майанском пляже. Я стал огромным и бесплотным, меня переполняло ленивое безразличие ко всему на свете. Поэтому меня ничуть не удивило появление маленькой черной фигурки возле своего тела. Юри решительно не пожелала на этот раз быть в отключке. Следом возникла разъяренная Эва с бластером и во всей своей боевой экипировке, дополненной и улучшенной Драйвером.

Тунг расхохотался:

— Нет, это даже трогательно! У нас еще гости, скажите пожалуйста! Да он вас сейчас на части порежет, ваш драгоценный любовник!

Он взмахнул психоключом, но не успел сказать ничего — отрезанная тонким лучом, исходящим из кортика Юри рука с психоключом упала на изумрудный песок. Следом толстый луч бластера Эвы испепелил и руку, и металл психоключа. Когда Тунг перестал кричать от боли и неожиданности, Юри сказала Эве:

— Иди, сожги остальных. О, они дорого заплатят за все это! Ну, Тунг, на меня не подействовал ваш Радужный Диск, а на Эн Ди — ваш психоключ, — сообщила она бледному интергаловцу, сжимающему обрубок правой руки пальцами левой. Ее заглушили крики сжигаемых заживо коллег Туга, и она выдержала паузу, пока крики не затихли в треске огня. Усмехнулась:

— А почему бы из ВАС не изготовить какую-нибудь сыворотку? Я, увы, достаточно милосердна, чтобы месяцами поддерживать вашу жизнь. Правда, она стала бы несколько неприятной.

Сплюнула:

— Только противно. Уж лучше я тебя отдам ему.

По лбу Тунга катились крупные капли маслянистого пота:

— Его уже нет!

— Да есть он, — лениво возразила Юри, — Эн Ди, вернись, ты нам тут нужен.

И я послушно вернулся в тело. Это было уже знакомое ощущение — точно так же я влился в себя на Тарии. Я пошевелился и сразмаху залепил превосходную плюху по лицу Тунгу:

— Привет, старина! Держал? — и с размаху выдал в солнечное сплетение. Тунга словно подбросило в воздух, он отлетел на пару метров назад и сел на песок, пытаясь вздохнуть. Поиграв мышцами, я шагнул к нему и одним взмахом ножа срезал с его груди Радужный Диск вместе с тканью, на которой тот крепился и подбросил его в воздух.

К летящему диску протянулся луч бластера Эвы и расплавил его. Тогда я подбросил вверх разделочный нож. И снова луч бластера превратил металл в огненные брызги.

— Я даже не держу зла, — сказал я сидящему на земле Тунгу, — Ведь если бы не все это, я не стал бы собой нынешним. Пока, может быть — увидимся. Если Майя научится хорошим манерам. Навряд ли, но — кто знает? Валькирия, мне тут надоело.

Пятью минутами позже Эва сказала, избавляясь от своего снаряжения:

— Зря ты его отпустил. Вот достался бы он мне…

— Вот именно поэтому я его и отпустил. Он всегда будет помнить, что может достаться тебе. Короче, это в прошлом. Валькирия, где мы?

— На орбите твоей кровожадной Террис. Вон Африка в визоре.

— Господи, Африка! — расчувствовался я, — Почти Подмосковье!

— Да, много негров и обезьян, — блеснула эрудицией капсула. До меня столь тонкая шутка дошла не сразу, и я по инерции вздохнул:

— А вон Латинская Америка показалась, огороды Дэвова дома…

— Много негров и обезьян, — прокомментировала капсула. Я насторожился:

— Хмм! Ну а что ты скажешь об Антарктиде?

— Ну, так почти нет и негров, и обезъян. Дикое, видать, место, — незамедлительно отозвалась она, — Чего ты хохочешь,