Император Крисп - Гарри Тертлдав

— Спасибо, что убил его, Вигго.

Халогай был явно недоволен собой:

— Нельзя мне было его к тебе подпускать. Хвала богам, что ты не получил тяжелой раны. — Он ухватил труп Сиагрия за пятки и поволок его прочь.

Пересохшая земля жадно впитывала темную кровь бандита.

К тому времени Фостия окружили любопытные и обеспокоенные лица; схватка и крики словно по волшебству собрали целую толпу. Фостий помахал рукой, показывая, что он в порядке.

— Я цел, — крикнул он, — а этот сумасшедший получил по заслугам. — Он показал на тянущийся за Сиагрием след, словно тот был улиткой, оставляющей за собой вместо слизи кровь. Солдаты радостно завопили.

Фостий еще раз помахал им и нырнул в палатку. Оливрия вошла следом. Фостий вновь осмотрел свою небольшую рану. Ему не потребовалось богатое воображение, чтобы представить ее большой. Если бы нож прошел между кольцами или если бы Фостий снял кольчугу, чтобы лучше утешить Оливрию… Он содрогнулся. Ему даже думать о таком не хотелось.

— Я дрался с ним во время битвы, — сказал Фостий. — Я думал, что он сбежал, но жажда мести, наверное, свела его с ума.

— Да, Сиагрию лучше не переходить дорогу, — здраво согласилась Оливрия и, помедлив, добавила:

— Я знаю, что он уже давно хотел меня.

— Вот как… — Фостий нахмурился. Но Оливрия была права: когда тебя бьет по голове девушка, которой ты давно домогаешься, унижение и ярость становятся вдвое сильней. — Тогда неудивительно, что он не сбежал. — Фостий неуверенно рассмеялся. — Жаль, что он этого не сделал, потому что едва не выпустил из меня дух.

В палатку просунул голову Катаколон:

— Ага, хорошо, что вы еще одеты. У меня за спиной стоит отец, а тебе, наверное, не хочется, чтобы он застукал вас на горячем, как в свое время меня.

Фостий разинул рот, но не успел он задать хотя бы один из множества вопросов, которые у него внезапно появились, как в палатку вошел Крисп.

— Счастлив, что ты цел, — сказал он, стискивая сына в объятиях. Выпустив затем Фостия, он шагнул назад и вопросительно взглянул на него:

— Кому-то ты здесь встал поперек дороги, сын.

— Верно, — согласился Фостий. — Он помогал меня похитить… — Он наблюдал за Криспом, но глаза Автократора не обратились на Оливрию. — …и был моим… тюремщиком в Эчмиадзине. Так что он не очень-то обрадовался, когда я сбежал.

— Тюремщик? Так это был Сиагрий? — спросил Крисп.

Фостий кивнул, пораженный его памятью на подробности.

— Он был скверным человеком, но не из худших. Он хорошо играл за доской и вынул из моего плеча стрелу, когда меня ранили во время налета.

— Не очень-то впечатляющая эпитафия, но другой ему не получить. Наверняка она лучше, чем он заслуживает. Если ты полагаешь, что я стану сожалеть о его смерти, то подумай еще раз. «Избавились от него, и ладно», — вот что я скажу. Но я вознесу молитву благому богу за то, что ты не пострадал. — И он снова обнял Фостия.

— Я тоже рад, что в тебе не наделали дырок, — сказал Катаколон. — И вообще здорово, что ты вернулся. — Он выскользнул из палатки, следом вышел и Крисп.

— Что это твой брат говорил про то, как его застукали без одежды? — тихо, чтобы слышал только Фостий, спросила Оливрия, едва сдерживая переполняющий ее смех.

— Не знаю. А если честно, то и знать не хочу. Раз тут оказался замешан Катаколон, то зрелище наверняка было впечатляющим. Иногда мне даже кажется, что он пошел в Анфима, хотя… — Он едва не произнес нечто вроде «хотя Анфим мог быть только моим отцом». А именно это он не желал разболтать Оливрии.

— Хотя что? — спросила она.

— Хотя Анфим умер за четыре года до рождения Катаколона, — закончил фразу Фостий, сам поразившись, насколько гладко это у него получилось.

— А-а, — разочарованно протянула Оливрия. Это означало, что ответ ее убедил. Фостий мысленно кивнул — Крисп бы его одобрил. И еще он уцелел после совершенно неожиданного покушения. За это он поблагодарил сам себя.

* * *

Крисп разглядывал угрюмую каменную громаду крепости Эчмиадзина. Ее построили, чтобы сдерживать вражеские армии, но строители имели в виду макуранцев. Однако камни об этом и не подозревали, поэтому с тем же успехом они преградят путь и видессианам.

Фанатики на мрачных каменных стенах выкрикивали дерзости стоящим внизу имперским солдатам. Почти вся территория, которую до недавнего времени удерживали фанасиоты, вновь оказалась в руках Криспа. Десятки деревень опустели; он уже отдал приказ отправить в дальний путь правоверных крестьян, чтобы заменить ими изгнанных фанасиотов. Питиос и его окрестности захватила кавалерия Ноэтия, наступающая на запад вдоль побережья от Наколеи.

Но если Эчмиадзин продержится до того дня, когда приближающаяся осень вынудит Криспа отступить, большая часть его военных успехов окажется напрасной.

У фанасиотов останется гнездо, откуда ересь вновь начнет распространяться.

Крисп уже представил последствия подобного исхода, и они ему весьма не понравились.

Однако взять крепость штурмом на словах гораздо легче, чем на деле.

Видесские инженеры изрядно потрудились над тем, чтобы сделать ее практически неприступной. Насколько было известно Криспу, макуранцы осаждали ее несколько раз, но безуспешно. И его армии вряд ли повезет больше.

— Если они не сдадутся, то может, удастся запудрить им мозги? — пробормотал Крисп.

— Каким образом, ваше величество? — Крисп вздрогнул. Рядом с ним стоял Саркис.

— Извини, я не заметил, как ты подошел. Я тут изобретаю способ заставить проклятых фанасиотов выйти из Эчмиадзина, но так, чтобы обойтись без штурма.

— В таком случае, удачи, — скептически отозвался Саркис. — Противника на поле боя и то нелегко одурачить. Насколько я понимаю, еретиков может заставить выйти из крепости только одна причина — отход нашей армии. Ведь сражаясь и умирая, они полагают, что восходят по своему светлому пути на небеса. По сравнению с такой перспективой любое ваше обещание покажется им ерундой.

— Да, эти упрямые ослы настроены против меня. — Голос Криспа прозвучал угрюмо — но лишь на мгновение. Он взглянул на Саркиса:

— Верно, они против меня — сейчас. Но скажи-ка, почтенный господин, что произойдет, если запереть в одной комнате троих видессиан и попросить их денек потолковать о вере?

— Шесть ересей, — без промедления ответил Саркис. — Каждый сочтет двух остальных еретиками. Плюс нешуточная драка, кого-то пырнут ножом и срежут пару кошельков. Прошу прощения за откровенность, ваше величество, но так это представляется бедному флегматичному «принцу» из Васпуракана.

— И мне тоже, — подтвердил Крисп, улыбнувшись, — хотя во мне не так уж и много васпураканской крови. Однако, несмотря на то, какая во мне течет кровь, я мыслю как видессианин и прекрасно знаю, что, если дать видессианину шанс поспорить о религии, он за него обязательно ухватится.