Детский мир - Марина Ли

– Нужно, – не согласилась я. – Не хочу, чтобы между нами остались какие-то секреты. Хорошо?

Вместо ответа Арсений крепче прижал меня к себе, без слов давая понять, что в этом вопросе я могу полностью на него рассчитывать.

– Расскажешь мне о ней? – я всхлипнула и кивнула. – Необязательно прямо сейчас, если тебе тяжело.

Необязательно, и всё же…

– Её зовут Тоська. И в умственном развитии её обгонит любой пятилетний ребенок, – прошептала я. – Но она ведь сестра моя, хотя все и говорят, что она дурочка, что у нас разная кровь… Мне всё равно. Она моя сестра. И я… я же…

– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал Арсений, и я поняла, что готова расцеловать его за эти простые слова, за понимание, промелькнувшее в тёмном взгляде.

– Расскажешь, что делал в его приёмной? – спустя пять минут и один долгий поцелуй спросила я, а Северов вдруг улыбнулся совершенно шальной улыбкой.

– Не поверишь, но мы готовили твоё похищение!

Я недоверчиво рассмеялась. Похищение? Серьёзно? Кто у кого украл идею – Цезарь у диких или наоборот?

– Тебе смешно, – проворчал Арсений, – а я едва не поседел, когда ты удрала от меня, без следа растаяв в лабиринтах дворца.

– Подожди, – я помахала рукой, призывая к тишине. – Давай по порядку.

– Да какой уж тут порядок, когда полный бардак, – проворчал Северов и нехотя начал рассказывать: – С год назад, когда стало понятно, что Цезарь готовит новую военную кампанию – ему, видишь ли, хочется подгрести под себя весь материк – старейшин осенило. Ни для кого ведь не было секретом то, как Цезарь к тебе относился. Да он и не делал из этого тайны, каждым поступком заявляя, что ты – его самая главная ценность. Вот они и решили, что, если возьмут тебя в заложники, то смогут диктовать условия фактически единственному правителю Яхона… Нет, сначала-то они пытались действовать не столь прямолинейно, но ты же знаешь, что из себя представляют соправители на самом деле. Толку от них, как от козла молока.

Я рассеянно кивнула и вспомнила беднягу Клифа. Интересно, дикие его шантажировали или переманили на свою сторону каким-то другим способом… Знал ли Северов о судьбе неудачливого шпиона? И если знал, посочувствовал ли он бедолаге хотя бы мысленно? Мне казалось, что это маловероятно. Ведь ещё в начале нашего возобновлённого знакомства Арсений довольно чётко обозначил свою позицию: есть он и то, что принадлежит ему, и есть весь остальной мир, на который ему, в большинстве своём, наплевать.

– Сеня, – я прижала кончики пальцев к его губам, требуя тишины, – но ты же знаешь, Цезарю никто не может диктовать условия.

– Знаю, – Арсений кивнул с серьёзным видом. – Поверь, и я… и наш человек в правительстве…

– Дядя Коля? – переспросила я, пытаясь сообразить, кто из дворцовых обитателей подходит на эту роль. Ясно же, что я его знаю, обязана знать…

– Да. Мы пытались донести до старейшин эту простую истину. Но они никогда не меняют принятых решений. Никогда. И потом, кто я такой, чтобы отказываться от помощи и финансирования, когда появилась возможность вернуть тебя.

– И? Как вы это собирались сделать?

– Напрасно ты так ехидно улыбаешься, – Арсений отзеркалил мою самоуверенную улыбку и поцеловал в кончик носа. – Всё бы у нас получилось, если бы я знал о твоей Тоське. Думаешь, Цезарь забыл запереть тебя тогда? Ты-то лучше всех должна знать: он ничего никогда не забывает, особенно, если это касается тебя… Это Ферзь немного с замком поколдовал. Так, чтобы твой тюремщик лишь подумал, будто запер дверь. Понимаешь? Мы дождались, пока он придёт к тебе, Ферзь размагнитил замок, и оставалось только дождаться, когда Их злодейство выйдет вон.

– А вышел он не один, – пробормотала я.

– Именно. Что нам оставалось? Я велел Зверю страховать Ферзя, а сам остался на страже у дверей приёмной. По регламенту, конечно, положены два охранника, но в те ночи, когда Цезарь приводил к себе… в общем, им всем, как правило, было не до этого.

– Всем? – переспросила я внезапно охрипшим голосом. – Они что же… все сразу?

Арсений чертыхнулся, явно злясь на себя и пробор мотал:

– Бывало, что и все… Оль, только не плачь, пожалуйста. Обещаю, мы придумаем, как достать оттуда твою Тоську…

Плакать я не собиралась, но настроение от того, что я лежу здесь, счастливая и спокойная, а Тоська там, с Цезарем… Возможно, с Цезарем, и Палачом, и ещё черт знает с кем… От всех этих мыслей становилось тошно.

– Зачем тебе это? – неожиданно выпалила я. – Ты-то и Лёшку обузой считал, а Тоська – это… это же хомут на всю жизнь, навсегда. Она не повзрослеет и не поправится.

– Мне всё равно. Если этот хомут нужен тебе, что ж…

Арсений вдруг замолчал, и я посмотрела на него, чтобы заметить недовольно нахмуренные брови и задумчивый взгляд, но стоило парню заглянуть мне в глаза, как черты лица разгладились, а по губам скользнула ленивая улыбка.

– Пить хочу, – он перевалился через меня, прижавшись на мгновение всем телом и поцеловав куда-то под ухо, поднялся с дивана и, ни на секунду не озаботившись своей наготой, вышел в дверь, за которой, я знала, находилось нечто среднее между большим шкафом и кладовой.

Вернулся минут пять спустя, держа в одной руке запотевшую бутылку красного вина и два высоких бокала, а в другой сифон с минералкой. Молча разлил по бокалам, добавив в мой немного газированной воды, в очередной раз поразив меня своей предусмотрительностью, а затем опустился рядом со мной, небрежно бросив на бёдра угол простыни, и вернулся к прерванному разговору:

– На чём я остановился? А, да… – разговор о Тоське он демонстративно замял, и я немного напряглась, задумавшись, с чем это может быть связано. С тем, что он не хочет брать на себя лишние обязательства – и я не могу его за это винить – или с чем-то другим? – Они втроём закрылись в кабинете. Я торчу под дверями. И тут от Ферзя приходит сообщение, что цесаревна только что вышла из Башни. Что за чёрт, думаю? Как? Осторожно захожу в приёмную и слышу, что и Цезарь, и Палач, и … дама, – короткий виноватый взгляд, – по-прежнему там. Такое зло взяло, не представляешь… Серьёзно, попадись мне в тот момент Ферзь – удавил бы. Я видишь ли, решил, что это он так пошутил. Чувство юмора у него весьма специфическое, скажу я тебе, но чтобы быть дураком настолько… В общем, стою я возле двери в кабинет, и любой, кто вошёл бы в тот момент в приёмную, догадался бы, что подслушиваю, и тут в коридоре раздаются торопливые шаги.

– Мои, – догадалась я.

– Твои, – Арсений кивнул и подлил себе ещё вина. – Ну, и дальше – как в дурном анекдоте про вернувшегося из командировки мужа.

– Это в том, где «Сижу я себе в тумбочке»?..

– Нет, это в том, где любовник мечется по спальне и думает, куда спрятаться. Под стол – не влезть, за креслом найдут… Конечно же, в шкаф!

– Стоп! – я погрозила пальцем, почему-то уверенная, что Арсений меня разыгрывает. – Враньё! В шкафу пряталась я.