Главная тайна горлана-главаря. Книга 4. Сошедший сам - Эдуард Филатьев

Но cсора Сельвинского с Мейерхольдом произошла уже ближе к осени. Мы же торопиться не будем и вернёмся в первую половину мая, когда у Маяковского произошёл окончательный…

Готовясь к предстоящей лекционной поездке по Кавказу и Крыму, Маяковский обратился в Главное управление по делам литературы и издательств (в Главлит или, как тогда говорили, к цензорам) с заявлением, в котором мы впервые встретим слово «Реф»:

«В Главлит

От В.Маяковского

Прошу разрешить афишу выступления по прилагаемой теме “Старое и новое”.

Основной частью выступления являются стихи, печатавшиеся в газетах и журналах, стихи сопровождаются комментарием-докладом, объясняющим технологию поэтической работы и основные пути развития современной поэзии от Лефа, т. е. формальной новизны, к Рефу (революционный фронт искусств), т. е. к сознательной установке на революционную, пролетарскую роль произведений искусства.

Вл. МАЯКОВСКИЙ

12/V— 29.».

Такие вот приходилось подавать тогда прошения на выпуск всего лишь афиши.

Что же касается дел семейных, то ситуация тут сложилась такая. Объявив Лили Брик о своём намерении жениться на Татьяне Яковлевой и привезти её в Москву, Маяковский сразу же резко обострил отношения в «семье».

Валентин Скорятин о поездке поэта во Францию высказался так:

«Ведь ещё ни разу до этого он не задерживался там так надолго. 67 дней! Свыше двух месяцев – не это ли обстоятельство насторожило, вернее, испугало его "домашних"?»

Аркадий Ваксберг:

«Ни одна другая влюблённость Маяковского не длилась так долго и не была столь интенсивной. Ни одна другая – после "радостнейшей даты" (встреча с Лилей и Осипом) – не оставляла никакого следа в его поэзии. Вероятность супружества была на этот раз достаточно велика, так что позволить событиям развиваться естественно – в надежде, что они, как бывало в прошлом, ни к чему не приведут, – на это Лиля пойти не могла».

Бенгт Янгфельдт:

«За обеденным столом в Гендриковом переулке велись долгие и отчаянные разговоры. Судя по записям Лили, она пыталась убедить Маяковского в том, что Татьяна не такая, как ему кажется, что у неё есть другие любовники, и что, даже если она выйдет за него замуж, она никогда не последует за ним в Москву… Но его чувства к Татьяне были глубже симпатии к Наташе Брюханенко, и аргументы не действовали.

8 мая, с опозданием на один день, он поздравил Татьяну с двадцатитрёхлетием, а 15 мая отправил ей письмо-телеграмму. Это был ответ на несохранившееся письмо, в котором она, по-видимому, упрекала его за то, что он не пишет».

В этом своём письме («письме-телеграмме») Маяковский оправдывался, а также рассказывал о своих планах на будущее и о своих чувствах:

«Только сейчас голова немного раскрутилась, можно немножко подумать и немного пописать. Пожалуйста, не ропщи на меня и не крой – столько было неприятностев от самых мушиных до слонячих размеров, что, право, на меня нельзя злобиться…

1) Я совершенно и очень люблю Таника.

2) Работать только что начинаю, буду выписывать свою "Баню"…

6) Еду из Москвы около 15–25 июня по Кавказу и Крыму – читать.

7) Пиши мне всегда и обязательно и телеграфируй, без твоих писем мне просто никак нельзя.

8) Тоскую по тебе совсем небывало.

9, 10, 11, 12 и т. д. Люблю тебя всегда и всю очень и совершенно…

С сентября начну приделывать крылышки для полёта на тебя…

Таник, родной и любимый, не забывай, пожалуйста, что мы совсем родные и совсем друг другу нужные».

Казалось бы, всё шло своим чередом – по плану, составленному ещё в Париже: сначала надо написать пьесу и отдать её для постановки Мейерхольду, затем заработать денег на выступлениях в Крыму и на Кавказе, и после этого ехать во Францию – на свою свадьбу.

Впрочем, возникает вопрос. Маяковский заключил с ГосТИМом договор о написании «Комедии с убийством», а в письме-телеграмме Татьяне речь идёт о какой-то «Бане». Это что? Название «Комедии с убийством»?

Ответ на этот вопрос мы дадим чуть позднее, а сейчас попытаемся выяснить, как к планам Маяковского относилась Татьяна Яковлева.

Эльза Триоле:

«… ей, естественно, казалось, что так любить её, как её любит Маяковский, можно только раз в жизни. Неистовство Маяковского, его "мёртвая хватка", его бешеное желание взять её "одну или вдвоём с Парижем", – откуда ей было знать, что такое у него не в первый и не в последний раз? Откуда ей было знать, что он всегда ставил на карту всё, вплоть до жизни? Откуда ей было знать, что она в жизни Маяковского только экзотическое лицо?

Она недооценивала его любовь оттого, что этого хотелось её самолюбию, уверенности в своей неотразимости, красоте, необычайности… Но она не хотела ехать в Москву не только оттого, что она со всех точек зрения предпочитала Париж: в глубине души она знала, что Москва – это Лиля».

Аркадий Ваксберг:

«Есть версия, что Лиля и Осип были официально допрошены на Лубянке обо всём, что им известно про связь Маяковского с Татьяной Яковлевой и про его планы на дальнейшую с ней жизнь. Никаких подтверждений этой версии пока не найдено, да и вряд ли была нужда в официальных допросах. Доверительные отношения между Бриками и лубянскими бонзами позволяли последним получать любую информацию, не прибегая к какой-либо казённой процедуре, унижающей Бриков и потому бесполезной. Так что если их и допрашивали, то, скорее всего, не на Лубянке, а в Гендриковом, за чайным столом с пирожками, где Агранов и прочие сиживали чуть ли не ежедневно».

Кто знает, может быть, придя вместе с Аграновым в ГосТИМ (на сдачу «Командарма 2»), Маяковский обсуждал с Яковом Сауловичем и ситуацию с Татьяной Яковлевой.

Между тем Лили Брик тоже не дремала. Будучи категорически несогласной с планами Маяковского, она придумала свой план. Хотя вполне возможно, что «придумывать план» ей помогал давний друг «семьи» Яков Агранов. Этот план гарантировал полную ликвидацию свадебной угрозы. Осуществление задумки было поручено Осипу Брику, потому что сама Лили Юрьевна была в тот момент очень занята.

Аркадий Ваксберг:

«Лили переживала в это время свой очередной роман – последний при жизни Маяковского. Последний, которому он был свидетель. Новым избранником оказался некий Юсуп Абдрахманов – какая-то киргизская шишка, выдвиженец, занимавший в своей горной республике высокий государственный пост».

Бенгт Янгфельдт: