Автограф. Культура ХХ века в диалогах и наблюдениях - Наталья Александровна Селиванова

Так что, поверьте, ясно представляю себе всю проблематику этого направления. Нелишне было бы напомнить, что именно в те годы успешно развивались экспериментальные школы, позволявшие растить будущих ученых. И вплоть до начала 80-х на международных олимпиадах нам не было равных. А теперь наших ребят обгоняют их сверстники из Китая.

— Выходит, сильная наука большевикам была нужнее, чем демократам? Отмечу, что ухудшение шло постепенно, а не стало таковым враз. Скажем, в 1968-м письмо в защиту Вольпина-Есенина, знаменитое «письмо 99», повлекло за собой разгон профессуры на мехмате МГУ. Позже добавились групповые склоки, снизились требования к избранию в академию. Мало того: структура школьного курса подчинялась милитаризованной экономике в СССР. Планка знания по точным дисциплинам была настолько высокой (в сравнении с образованием в развитых капиталистических странах), что реально она достигалась лишь 30 процентами от общего числа учеников.

— Мы справедливо критиковали всеобщее среднее образование. Но, согласитесь, это было немалым социальным завоеванием.

Образно говоря, школа, конечно, не камера хранения, но и камера хранения тоже. А в нынешних условиях образование утрачивает свою ценность. И как результат — 1,7 миллиона учеников болтаются на улице. Давайте посчитаем, если каждый следующий год плодит около миллиона люмпенов, которые не дорожат духовным капиталом, то за 15 лет мы получим критическую массу, притом на фоне снижения рождаемости.

— Вы полагаете, финансировать будут с каждым годом все меньше и меньше?

— Деньги, конечно, очень нужны. Но проблема, на мой взгляд, намного шире. На протяжении последних лет происходит старение культурных элит во всех областях. Посмотрите, академические круги пока сохраняются, а ниже? Сегодня резко снижен объем научных разработок, люди не заинтересованы в защите диссертаций, многие кандидаты и доктора наук или эмигрировали, или надеются на перманентные гранты. Созидательный потенциал общества сокращается подобно шагреневой коже. И наконец, разрыв культурного пространства внутри бывшего СССР. В странах СНГ русский язык угасает. Не только, скажем, в Киргизии или на Украине не издается Пушкин, но и в Москве русскую классику печатать не торопятся.

— Что же делать?

— Реформа не даст положительных результатов, если не изменить содержание образования. По-видимому, нам не обойтись без национального проекта. Новую программу для средней школы следует привести в полное единство на всей территории России. Чтобы справиться с обилием информации, вылившейся благодаря радикальным переменам в нашей стране, недостаточно только убрать портрет Ленина — требуется перестроить весь учебный цикл. Помимо новых предметов, мы вводим обновленные курсы химии, физики, математики, биологии и т. д. А для этого нужно написать новый учебник, работа над которым требует нескольких лет.

— МИРОС, которым вы руководите, как раз и занят созданием новых учебных пособий. Но, если вы сетуете на размывание научных сил, то кто же пишет учебники?

— Одна из главных наших проблем — сохранить тех, кто есть, и находить новых авторов. К примеру, в математике работают люди очень немолодые.

В прошлом году мы издали два учебника по геометрии для 7–8 классов академика А. Александрова. Выпускник мехмата МГУ И. Шарыгин написал «Наглядную геометрию», адресованную ученикам 5–6-х классов. Книжка пользуется успехом, поскольку развивает культуру мышления. Кстати сказать, математика учит культуре мышления. Вроде бы будущим гуманитариям она может и не понадобиться, однако усвоение ее в детстве заметно обогащает критичность мышления. Скажем, сидя над задачей, вы не можете себя обмануть: либо вы ее решаете, либо — нет. Помимо аккуратности в работе, математика учит видеть поле проблемы. Школьник работает с понятиями, дает определение. Вот это и есть культура работы с логическими конструкциями.

— МИРОС — государственное учреждение — был создан в 1988 году и до сих пор поддерживается правительством столицы. Ваши сотрудники не только разрабатывают концепцию среднего образования, пишут учебники и задачники, но и выпускают их в свет. Каков итог вашей работы?

— 120 названий общим тиражом 5 миллионов экземпляров. Мы организовали издательство для того, чтобы поддержать жизнь института. Сами пишем учебники, издаем и продаем их, что позволяет нам активно развиваться. А в условиях инфляции имеет смысл работать только быстро.

Первую книгу — «Евангелие и древнерусская литература» Н. Давыдовой мы выпустили в 1992 году. Затем мы развернули компьютерный центр и редакционно-издательский отдел, в котором работают всего 10 человек. Итак, в 1992 году мы выпустили 9 названий, в 1993-м — 30, в 1994-м — 62 книги при тиражах 30–50 тысяч экземпляров. Это уже серьезная экономика. Если книга собирает приличный заказ, как в случае с «Историей средних веков для 7 класса» М. Бойцова и Р. Шукурова, попавшей к тому же в федеральный комплект учебников средней школы, тираж увеличивается до 800 тысяч.

— Похоже, вы добиваетесь не только качества знаний, которые должны получить дети, но и вызываете у них интерес к более глубокому изучению предмета.

— Первое ключевое слово в нашей деятельности — это культура, второе — развитие, третье — интерес. Этому в полной мере соответствуют такие издания, как задачники по истории древнего мира, истории России, истории средних веков. Вот читаю: «Известно, что Цезарь не хотел принимать царский титул, а Кромвель — королевский. Одинаковые ли причины этого?» Признаться, я сам не знаю все ответы.

Как автор учебников по математике, могу сказать, что есть разница между научным трудом и учебным пособием. Учебник не должен быть адаптацией научного знания. Например, хрестоматия по истории России, составленная из текстов Ключевского, Соловьева и других мыслителей прошлого, не столько посвящает в хронологию, сколько знакомит с людьми, нравами, обрядами той или иной эпохи. Мы стремимся к тому, чтобы в учебном процессе сформировать определенный культурный шлейф уже усвоенному материалу.

— Сколько стоят ваши книги?

— Наша цена колеблется от 1 тысячи до 6 тысяч рублей за экземпляр. А в московских магазинах накручивают порой до 30 тысяч, что недопустимо для детской и учебной литературы. Книгоиздание у нас не будет прогрессировать, если не заработает регулярная система распространения, чтобы хорошая, нужная книга, изданная в России, доходила до любого уголка нашей страны и стран СНГ. Мне видится правильным, когда отделы распространения учебной литературы создаются при департаментах образования. Обычно школы закупают много литературы. Значит, оборачиваемость денег ускоряется, и возможности издателя увеличиваются.

ГАЗЕТА УТРО РОССIИ

19.10.1995

Мы не будем стоять с протянутой рукой

Знаете ли вы, что каждое открытие занавеса в зале им. Чайковского обходится в шесть миллионов рублей? В последние годы престижная концертная площадка, вмещающая 1575 зрителей, не всегда оказывается заполненной. Причин тому немало, и не последняя, по мнению Юрия Прибегина, директора Московской государственной филармонии, заключена в нехватке материальных средств. Глава музыкально-просветительского учреждения, существующего более 70