Погасить черное пламя - Мария Гинзбург

– Нет. Только эльфы.

Потрескавшаяся каменная балка вела на другой берег канавы, полной черной воды. Коруна задумалась о том, почему мостик через окружавший капище ров сделали каменным, а не деревяным – ведь это бы обошлось намного дешевле.

Кертель ступила на каменный брус, словно это была лестница ее собственной избушки, а Коруна – с некоторой опаской. На балке отчетливо поблескивала наледь, не растаявшая за день вопреки судьбе. Но все же, через канаву удалось перебраться без потерь, и ведьмы оказались в капище.

– Это храм Третьего Лика, – сказала Кертель и махнула рукой в сторону низенького, занесенного снегом по самую крышу домика у северной стены капища.

Двери в черном проеме входа не было, но и снега внутрь не намело, и это удивило Коруну. В глубине храма что-то невнятно серебрилось, и девушке стало не по себе. Она перевела взгляд на серого, как сумерки, идола. Поясная статуя сидела в трехгранной гранитной стеле. Сторону, обращенную к Коруне, украшал барельеф в виде медведя. Изображение напоминало детский рисунок, и простота барельефа не вязалась с мощью огромной статуи. Человек с головой дракона держал в руках боевой топор.

В виде медведя традиционно изображали Волоса, покровителя охотников и скотоводов, а третьей ипостасью Волоса был Ящер, бог Смерти. Коруна слыхала, что где-то далеко на севере живут люди, поклоняющиеся Смерти больше, чем богам, несущим жизнь, но подобное не одобрялось волхвами и Кругом Волшебников Мандры. По этой причине капище и было спрятано на болоте. Люди построили храм для бога Смерти. Они даже приносили жертвы, которые нравились Ящеру – почти все пространство между идолом и странным, слишком большим жертвенником было завалено костями. Но заявлять во всеуслышание о таких предпочтениях среди божественного пантеона было опасно.

– Еще его называют храмом Отчаявшихся, – добавила старая ведьма. – Сюда приходят те, кому некуда больше идти и некого просить о помощи.

Кертель направилась к храму. Коруна обошла стелу и приблизилась к идолу, насколько смогла. Она испытывала одновременно и отвращение, и жгучее любопытство. В черных глазах статуи застыли седые снежинки. На шее висело ожерелье из черепов, связанных за косы. Точнее, за косички – тоненькие косички на висках, которые обычно носят сидхи. Одна из кос была пропущена через пустую глазницу. Надпись на алом граните гласила: «Защитник Нав..». Последняя руна была сколота, но имелась в виду, несомненно, Навь, мир мертвых, с завистливой ревностью наблюдаюший за миром живых. На лезвии секиры, которую бог сжимал в правой руке, темнело пятно расплывчатой формы, которую Коруна сначала приняла за ржавчину. Но, приглядевшись повнимательнее, девушка поняла, что на секире изображен совсем юный, еще не расставшийся со своей раковиной крабомар.

Коруна обогнула жертвенник, состоявший из двух соединенных между собой овалов, побольше и поменьше, и вошла в храм. У дальней стены белела внушительная фигура. Девушка не хотела приглядываться. Ей хватило увиденного снаружи. Но фигура словно притягивала взгляд. Голова идола была увенчана мощными рогами, которые упирались в низкий потолок. В левой руке находилась то ли небольшая палица, то ли кубок. Глаза статуи светились молочно-белым, из-за чего казалось, что на них бельма и богиня ничего не видит.

– Кто это? – почти шепотом спросила Коруна.

В тот же миг она почувствовала взгляд богини на себе. Он был тяжелым, и от него бросало в жар.

– Это Могота, жена Ящера, – ответила старая ведьма.

Коруна представляла себе младшую из богинь Судьбы несколько иначе, однако удивляться у девушки уже не было сил. Больше всего ее сейчас занимала собственная судьба, и почему-то Коруну глодали неприятные предчувствия.

Кертель развела на полу костер из принесенных с собой дров. Девушка хотела спросить, можно ли так поступать в храме, но раздумала. В конце концов, кому, как не наставнице, знать, что здесь можно, а что нельзя. Они миновали густой ельник перед тем, как попасть в капище. Коруна, которую уже порядком утомило нести дрова, спросила, зачем надо было тащить их в такую даль, на что Кертель пояснила, что этот лес священный, и ломать его на дрова нельзя. Да и от неожиданной оттепели земля в лесу раскисла, а стволы набухли от влаги и вряд ли загорелись бы. Коруна с тревогой думала о том, как они будут возвращаться – пока они шли, ледяной панцирь трескался под их ногами. Диск обезумевшего Хорса уже склонялся к горизонту, но кто знает, в каком настроении он выедет на небо завтра?

Но сильнее всего Коруну сейчас волновала предстоящая процедура передачи магических способностей. Статуя Ящера произвела на нее угнетающее впечатление. После того, что Кертель сделала с наглым сынком князя, даже самые неискушенные в магии сельчане поняли, что им покровительствует некромантка. Коруне не хотелось верить в это, но теперь, когда старая ведьма привела ее на свидание со своим богом, девушке пришлось.

И ей стало страшно.

От ощущения того, что ловушка захлопнулась и теперь Кертель может сделать с ней все, что хочет, Коруну даже подташнивало. Вдруг вспомнилась песня о Маришке и старой колдунье. Та завлекла девочку в лес обещаниями, и убила, забрав себе длинные годы непрожитой Маришкой жизни.

– Но за что Я… Волос так не любит сидхов? – спросила Коруна, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

Кертель развязала небольшой мешочек, перевернула его над огнем и высыпала в пламя все его содержимое. Старая колдунья завесила вход в храм одним из одеял, и помещение мгновенно наполнилось дымом – горьковатым, но, как ни странно, освежающим. Коруна поморщилась. К магическим штучкам она привыкла. Но у ее отца по-черному не топилась даже баня, а в этом храме трубы не было, да что там, не было даже дырки в потолке. Очевидно, его построили очень давно.

– Эльфы отказываются следовать круговороту жизни и тем самым разрушают равновесие мира, – ответила старая колдунья. – Они живут очень, очень долго, и практически никогда не умирают. Но дело в том, Карина, что там, где ничто не умирает, ничто и не рождается. И такое состояние мира хуже смерти. Ящер и на меня сердится, – добавила она со смешком. – Задержалась я здесь.

Кертель взяла корзинку с молчащим гусем и поднялась на ноги. Вдруг Коруна поняла, что в храме очень тепло, гораздо теплее, чем могло стать от их жалкого очага.

– Ты согрела храм заклинаниями? – отчаянно цепляясь за последние мгновения перед ритуалом, спросила Коруна.

– Да, – ответила старая ведьма. – Предметы на самом деле состоят из крохотных зерен, слепленных друг с другом. Когда вещь нагревается, эти зерна начинают дергаться, быстро– быстро. Но верно и обратное – если заставить зерна сильно-сильно дрожать, предмет нагреется.

– То есть сейчас тепло излучают сами стены.

– Да. Нам придется заночевать здесь, а я люблю спать в тепле, ты же знаешь. Ты научишься этому заклинанию, оно довольно простое… А сейчас нам пора идти, Коруна.

Девушка кивнула. Кертель отбросила одеяло и вышла. Коруна последовала за ней.