Мои калифорнийские ночи - Анна Джолос

— Ну что, сука, не такая уже резвая? — с трудом поднимая меня вверх, спрашивает Виктория.

Еле стою на ногах. Чувствую кровь, струйкой стекающую из носа и адскую боль во всём теле.

— Да пошли вы, — улыбаюсь разбитыми губами, за что и получаю в очередной раз по лицу. Падаю, больно ударяясь коленом.

— Гаси!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Они снова с особой жестокостью нападают. Я окончательно оседаю на плитку, только и успевая прикрывать стратегически важные места. Получается неважно, ибо бьют, не жалея и куда придётся: живот, спина, лицо. У меня, к сожалению, не осталось сил на то, чтобы отбиваться и противостоять. Слишком их много, увы… До хруста сжимаю челюстные мышцы, стараясь приглушить собственные стоны. Хорошо, что шумит вода, не хочу, чтобы они упивались своей победой надо мной.

— Эй, вы обещали просто припугнуть её!

А вот этот тонкий голос заставляет меня на секунду забыть о боли и мучениях.

— Фостер… это ты?

Смотрю. Не могу поверить. Одинокая фигура, всё это время не принимавшая участия в групповом избиении, замирает так… словно я попала в точку. Святые небеса! Последнее о чём успеваю подумать, окончательно распластавшись на плитке, это о своей тупости. И как только я не догадалась!

— Выскочка, получай!

Боль снова пронзает желудок.

— Дрянь!

Клянусь, чувствую, как хрустят косточки на пальцах. Тяжёлые ботинки безжалостно приземляются прямо на них.

— Перестаньте, хватит! — дрожащим голосом просит Тэми Фостер.

О, не надо дорогая. Ты ведь должна была понимать, что меня ждёт. Внезапно накрывает волна отторжения и презрения к этой девчонке. Подумать только, она с ними заодно…

— Заткнись, дура! — успокаивает её младшая из сестёр Адамс.

— Такого уговора не было! Вы её покалечите! — срываясь на истерику, плачет она.

— О, это именно то, на что мы рассчитываем, — невозмутимо отвечает ей Виктория, присаживаясь на корточки рядом со мной. — Ты такая жалкая, Смит!

Я приоткрываю распухшее веко и шепчу губами только одну фразу.

— Громче говори, тварь! — хватает за волосы, приподнимая так, чтобы я смотрела на неё снизу вверх. Откашливаюсь собственной кровью и пытаюсь набрать в грудь воздуха.

— Он тебя бросил, да? — мои разбитые губы расползаются в усмешке, когда я почти шёпотом хрипло произношу эту фразу.

— Закрой свой рот, сука! — зло предостерегает она, яростно сверкая безумными глазами.

Полагаю, что попала в цель. Вспоминаю слова той девчонки с парковки: «Ты у нас теперь парень свободный». Смеюсь, кашляя. Балансирую на грани, но хочу довести Викторию до белого каления.

— Трахалась с ним? Отвечай, дрянь! — ожесточённо тянет за свалявшиеся пряди и низко склоняется к моему лицу.

Мы несколько секунд пускаем в друг друга стрелы ненависти. Она расценивает ситуацию неверно, но я не собираюсь её переубеждать…

— Дура поехавшая, — только и успеваю ответить я. А потом ничего не помню. Удар каблуком в затылок — и перед глазами мураши. Бешеные цветастые точки пляшут в неистовом танце, и уже через секунду я отключаюсь…

*********

— Дженнифер!

Я всё ещё жива?

Не хочу открывать глаза.

Такое ощущение, что все органы отбиты…

Кто-то осторожно дотрагивается до моего лба.

— Дженна, пожалуйста, очнись, Дженна! — пальцы заботливо касаются щеки.

— Онил, это ты? — размыкая слипшиеся от запёкшейся крови губы, спрашиваю я. Хочу убедиться в том, что это действительно она, а не её фантом.

— Что случилось? Кто сделал это с тобой? — трогает мой затылок.

— Больно…

Пытаюсь пошевелить конечностями. Так отвратительно я себя ещё не чувствовала. Тело нещадно ноет, пальцы распухли, а в голове — адская карусель. И да, в данный момент мне кажется, что болит абсолютно всё…

— Подожди, не торопись.

Роуз стаскивает с себя пиджак и аккуратно подкладывает мне его под голову.

— Я приведу помощь, всё будет хорошо, слышишь? По её лицу катятся слёзы, руки трясутся, голос дрожит. Наверное, всё выглядит также дерьмово, как ощущается.

— Не надо… Просто дай мне… одну минуту.

Прикрываю глаза. Надо каким-то образом встать. Не знаю, сколько проходит времени. Хнычу, поднимаясь на локтях. Сажусь, жмурясь от боли. Дышу отёкшими лёгкими. Роуз всё же умчалась за помощью. Не послушала меня, упрямая девчонка! Из носа всё ещё хлещет. Ползу к воде, оставляя за собой кровавый след. Чуть привстаю, проворачивая кран. Снова оседаю на пол, потому что стоять не в состоянии. Поднимаю голову, подставляю руки потоку льющейся воды. Умываюсь. Сижу пару минут в какой-то прострации. Пытаюсь вспомнить достойно ли дала отпор. В голове каша, слишком сумбурно всё происходило…

Отползаю к стене, обнимаю себя за ноги и касаюсь саднящим затылком холодной плитки.

— Дженнифер, скажи, что у тебя болит?

Вернувшаяся в душевую Онил, садится со мной рядом и вкладывает мою ладонь в свою.

— Нормально всё, не дрейфь, — пытаюсь улыбнуться, но выходит, очевидно, не очень.

Роуз прикладывает к моему носу благоухающий кондиционером платочек. Гладит по щеке, а я смотрю на неё… Чувствую щемящую тоску и бесконечную вину перед этой девчонкой.

— Всё в порядке, Роуз.

Она мне, безусловно, не верит. Закусывает нижнюю губу, бледнеет и с выражением полнейшего ужаса на лице, осматривает моё тело.

Минуты тянутся бесконечно долго. Сначала в раздевалке появляются любопытные одноклассники, а потом уже врач и заместитель директора, перепуганная насмерть. До медпункта добираюсь только благодаря парням, которые несут меня на себе. Мне очень стыдно, но всё тело горит огнём и ломит так, словно поезд переехал. Теперь знаю, откуда появилось это выражение…

— Упала, милочка? — спрашивает стриженная под горшок миссис Ботуорд, после того, как выгнала всех из медицинского кабинета.

Смешно… Медсестра косится на неё так, будто подозревает, что замдиректора сама хорошенько стукнулась головой. Меня осматривают, дамочка в белом халате накладывает на голову повязку, прикладывает к пальцам лёд и отходит к Ботуорд. Пока они активно перешёптываются оперируя такими словами как «скандал», «резонанс» и «рейтинг», я стаскиваю с себя промокшее, испачканное в крови полотенце, и натягиваю юбку. Жутко неудобно делать всё это одной рукой.