Мои калифорнийские ночи - Анна Джолос

— Закрылась с ним в туалете, можете представить? — рассказывает она подругам, обступившим её со всех сторон.

— Спорим, ты хотела бы оказаться на её месте? — обращаюсь я к ней, ныряя в шорты, и девчонки перестают щебетать как стая некормленых попугаев.

— Ты, Смит, не лезь, куда не просят, — отзывается Адамс, расправляя свою дебильную жёлтую юбочку.

Долбаная форма группы поддержки уже сидит в печонках.

— А ты попробуй сделать так, чтобы я замолчала, — нарочно провоцирую, делая несколько шагов вперёд.

— Не надо, пойдём, — Роуз взволнованно хватает меня за руку.

Бренда довольно улыбается. Мы слышим свисток тренера, а это значит, что пора показать нос в зале.

— Тупица белобрысая, бесит меня, — чересчур сильно захлопываю шкафчик.

Нас выпускают на улицу. Бег на стадионе, который сегодня у нас по программе, помогает ненадолго справиться с наваждением по имени Рид Брукс. Переставляю ноги, яростно дыша, до тех пор пока не падаю без сил на траву.

Спустя десять минут соскребаю себя с мягкого зелёного настила и плетусь в раздевалку одной из последних. Тело ломит, голова снова болит. Проверяю телефон и обнаруживаю пропущенный от Рида. Как подумаю о том, что мне снова предстоит увидеться с ним после занятий в студии, так становится дурно и тревожно.

— Давай быстрей. Мы опоздаем на автобус.

Роуз сидит на подоконнике, лениво болтая ногами. Не всем, увы, везёт с освобождением от физкультуры.

— Где вода? Я сейчас умру от жажды.

— У меня в рюкзаке, сама возьми.

Тянусь к её портфелю, расстёгиваю замочек и достаю желанную бутылку. Взгляд цепляется за прямоугольный конверт. Руки сами тянутся к нему, а сердце пускается вскачь, предчувствуя нечто недоброе. Пальцы открывают конверт и моему взгляду предстаёт совершенно неожиданное зрелище: миниатюрный тюбик клея, аккуратно вырезанные буквы и такая знакомая до боли открытка ненавистного лилового цвета.

— Ничего объяснить не хочешь? — глухо спрашиваю я, сглатывая тугой комок, застрявший в горле.

— Что? — она делает вид, будто не понимает о чём речь.

— Я тебе доверилась, а ты решила поиздеваться надо мной?

Это просто нож в спину. Вставила и хладнокровно провернула.

— Да о чём ты? — Онил спрыгивает с подоконника, подходит ближе и, как самая настоящая актриса, хмурит брови и делает изумлённое лицо. Боже, да ей можно Оскар вручать!

— Как ты вообще до такого додумалась! Клянусь, Онил, кто угодно, но ты… Никогда ко мне не приближайся, поняла?

Бросаю на пол её вещи, хватаю свою сумку и вылетаю из раздевалки. Слёзы выжигают глаза. Ещё утром я наивно полагала, что больнее быть просто не может. Как же сильно я тогда ошибалась…

Дженнифер

Этим же вечером Рид приезжает за мной в танцевальную студию, ведь сегодня понедельник, и его очередь доставить меня домой. Положа руку на сердце, признаюсь, что хотела сбежать с занятия пораньше и доехать на автобусе, лишь бы только не пересекаться с ним. А потом вдруг поняла, что в этом нет смысла: рано или поздно нам всё же придётся столкнуться нос к носу, поскольку живём мы в одном доме.

Именно по этой причине я понуро плетусь в сторону припаркованного на стоянке чёрного бумера. Брукс в расслабленной позе стоит возле автомобиля, оперевшись о крыло. Около него верещат какие-то девицы в велосипедках. Рядом со студией Даны Бейкер располагается огромный фитнес-центр, и, судя по свёрнутым коврикам, эти барышни только что были на занятиях по йоге.

— Рид, обязательно приходи в субботу на вечеринку, адрес ты знаешь, отказы не принимаются, — вещает блондинка и шутливо тычет ему в грудь наманикюренными пальчиками.

Что ж, видимо, они знакомы. Это её «адрес ты знаешь» — прозвучало весьма недвусмысленно.

— Ты у нас, к тому же, парень теперь свободный так что…

Та, которая брюнетка, поигрывает бровями и как раз в этот момент замечает меня. Пальцы хватаются за ручку, и я, ни с кем не здороваясь, сажусь в машину. При этом стараюсь придать своему выражению лица как можно больше пофигизма.

К счастью, в салоне играет музыка, и я не слышу о чём говорят эти трое. Шутят, улыбаются, флиртуют. От нечего делать рассматриваю девушек. Обе весьма симпатичные на вид. Белобрысая — из кожи вон лезет, дабы перетянуть внимание на себя, а тёмненькая так сильно втянула несуществующий живот, что похоже, не то что говорить, дышать нормально не в состоянии. Вот ведь дуры безмозглые! Летят, как пчёлы на мёд. Сверлю взглядом профиль парня. Вежливо улыбается и лениво разглядывает ту, что невзначай расстегнула курточку.

Вот они на прощание обнимаются, а блондинка даже касается губами его щеки. Что за мода делать себе вареники? Не понимаю, хоть убей. Пересекаемся с ней взглядами. Не знаю, чего её так покоробило, но отвернулась она очень быстро. Похоже, моё лицо отражает весь спектр эмоций: от раздражения до приступа неконтролируемой злости, совершенно неожиданно меня настигнувшей.

— Какого чёрта так долго? — тут же высказывает своё недовольство Рид, закрывая водительскую дверь. Выключает музыку, и это настораживает.

Вот же засада, я не предупредила о том, что задержусь.

— Турнир в эту субботу, — неохотно отвечаю я, вытягивая ноги. Смотрю перед собой, потому что на него — не могу.

— Сообщение не могла кинуть?

— Забыла, — холодно отвечаю я.

— А это ещё что за клоун? — насмешливо спрашивает он, и я поворачиваю голову направо.

В нашу сторону спешит мой партнёр по танцам. Я опускаю окно со своей стороны.

— Дженнифер, ты телефон забыла, — запыхавшись, произносит парень, протягивая мне мой самсунг. — Растяпа, в следующий раз не побегу за тобой.

— Спасибо, на лавке оставила, да? — забираю из его рук смартфон, он кивает и как-то странно косится на Брукса. Догадываюсь, что этот идиот не скрывает своего веселья по поводу внешнего вида Даниеля: брюки, рубашка, гель на волосах.

— До завтра, — сконфуженно и поспешно прощается со мной мой партнёр и уходит.

Рид начинает смеяться в голос.

— Прекрати! — возмущаюсь я, но он всё ещё смотрит вслед Даниелю, качает головой и заводит двигатель.

— Брючки не жмут? — хохочет, выезжая на бульвар.

— Очень смешно! — подкатываю глаза и снова переключаю взгляд на дорогу. Хорошо, что ему хватило ума не ляпнуть подобное парню в лицо. Извиняться потом пришлось бы мне, а обиженный Даниель — хуже капризной девчонки, знаете ли. Самовлюблённый, эгоистичный и крайне ранимый — такие вот качества в одном флаконе.

Сворачиваем на Кенсингтон Авеню. Какое-то время едем молча, но звенящая тишина начинает давить уже спустя пару минут. Как назло в голову лезут картинки вчерашней ночи. Вспоминаю, как горячо он целовал меня, прижимая к себе, и отворачиваюсь, физически ощущая как покрываюсь пятнами смущения. Вообще не знаю, как теперь смотреть ему в глаза…