Связанные - Олли Ярвинен

Вторая стрела угодила мертвецу в горло, войдя по самое оперение, но на этот раз результат оказался и вовсе незаметен: в самый последний момент «зомби» неуклюже качнулся вперёд, будто бы специально подставляя шею под стрелу, и благодаря этому сохранил равновесие. Мартон горделиво хмыкнул — выстрел, что ни говори, был впечатляющий, это понимала даже Кристина — и пожал плечами, словно хотел этим сказать, что стоило хотя бы попытаться. Он уже развернулся, чтобы спуститься с площадки и присоединится к Эйдону, как Кристина ухватила его за предплечье и указала в сторону деревни:

— Вон там, видишь? — спросила она, позабыв от волнения, что для гвардейца её слова были не более, чем бессвязной тарабарщиной. Впрочем, открывшееся зрелище говорило само за себя: на дорогу высыпала уже вторая группа мертвецов, которая, пошатываясь и спотыкаясь на каждом шагу, сразу же побрела к Формо.

— K'jassi… — с чувством протянул Мартон.

— Угу, — согласилась Кристина. Слово, учитывая экспрессию и интонацию, в переводе не нуждалось.

— Kitheru?

Гвардеец выждал пару секунд, а затем, так и не дождавшись ответа, показал Кристине раскрытую ладонь и повторил вопрос, один за другим загибая пальцы.

— Сколько?.. Ну, если считать с первой группой… — Кристина подняла кулак и пару раз разжала его, демонстрируя раскрытую ладонь. Немного поразмыслив, она для надёжности повторила этот жест ещё раз. — Человек пятнадцать, не меньше.

Мартон коротко кивнул и ловко спрыгнул с платформы, исчезая в темноте. Кристина тяжело вздохнула и направилась было за ним — но обернулась, застигнутая врасплох необычными, хотя и уже знакомыми ощущениями. Кажется, именно благодаря чему-то подобному она всегда могла определить, где именно находится Хель, однако на этот раз ощущения были куда интенсивнее, пробирали, словно мороз по коже, заставляя сердце, которое и без того заходилось в груди, биться ещё быстрее.

«Рядом», — в голову закралась чужая мысль. Кристина беспокойно огляделась по сторонам, подняла глаза к небу, заглянула за частокол — и невольно поёжилась, когда воображение услужливо подсунуло образ длинных когтей раха, тянущихся к ней из тьмы, цепляющихся за одежду и рывком сбрасывающие вниз. На первый взгляд тревога была ложной, но странное ощущение не ослабевало, с каждой секундой захлёстывая Кристину всё сильнее и сильнее, до тех пор, пока, наконец, не вывело её к источнику.

Их почти невозможно было разглядеть: полупрозрачные птицы, плоские, будто бы сделанные из сложенного в несколько раз листа бумаги; они устроились на кольях частокола, обернувшись к Кристине своим единственным глазом, словно нарисованным чёрной тушью, и с молчаливым вниманием наблюдали за ней неподвижным взглядом.

«Будь осторожна, — раздалось безмолвное предостережение Хель. — Птицы рёхо — падальщики, но могут представлять опасность, если их спровоцировать».

Будто подслушав эту нелестную рекомендацию, ближайшая к Кристине птица яростно взвилась и угрожающе замахала крыльями; клюв раскрылся, и воздух заполнился неприятными звуками, напоминающими шелест сухой бумаги.

— Летели бы вы отсюда, — тихо предложила Кристина, медленно отступая от частокола.

Скрип и шуршание резко оборвались; птица неуклюже повернулась боком; её примеру тут же последовали остальные, и вскоре Кристина обнаружила себя перед десятком нарисованных глаз, которые, казалось, глядели прямо в душу. Мир подёрнулся пеленой и поплыл, и вскоре перед взором не осталось ничего, кроме неподвижных чернильных пятен на полупрозрачных бумажных листках. Она попыталась отвести глаза — и похолодела, когда поняла, что вырваться из гипнотизирующей ловушки больше не может.

Взгляды птиц рёхо между тем становились всё интенсивнее — настолько, что вскоре превратились во вполне ощутимое давление, которое с каждой секундой становилось лишь сильнее. Птицы синхронно прикрыли глаза — и всё закончилось так же внезапно, как началось. Однако едва Кристина позволила себе немного расслабиться, как почувствовала мощный толчок в грудь, заставивший её пошатнуться и отступить ещё на один шаг — к самому краю платформы.

Глаза рёхо закрылись вновь, а Кристина сообразила, что следующий толчок вполне может стать для неё последним, поскольку она попросту свалится и самым бесславным образом свернёт себе шею, не дожидаясь встречи с рахом. Нужно было выкручиваться, причём самостоятельно, потому что Хель, будучи самым дисциплинированным существом на свете, вмешиваться не спешила.

Пользуясь относительной свободой, Кристина наклонилась вперёд и немного согнула ноги в коленях — а затем, не придумав ничего лучше, громко захлопала в ладоши:

— А ну пошли вон отсюда! Здесь вам ничего не перепадёт!

Птицы взорвались сухим шелестом, от которого по коже побежали мурашки и заныли зубы, и взвились в воздух, разлетаясь в разные стороны. Напоследок они всё же успели нанести последний удар, от которого ноги опасно шаркнули по доскам, а Кристина едва успела расставить руки в стороны, чтобы не потерять равновесие.

— В этом вашем мире есть хоть что-нибудь, что не попытается меня прикончить? — проворчала она, с облегчением отступая от края платформы. Ответа, разумеется, не было.

— Kiris! — негромко окликнули из темноты.

Кристина задрала голову, чтобы в последний раз взглянуть на кружащую над Формо стаю полупрозрачных птиц. Постепенно бумажный шелест и скрипы становились всё слабее — рёхо разлетались прочь, очевидно, найдя себе занятие поинтереснее. Кристина покачала головой и, не заставляя себя ждать, ловко сбежала по деревянному пандусу.

Внизу её уже встречал смертельно серьёзный Мартон, опирающийся на то самое, копьё, которое она совсем недавно вручила кому-то из гвардейцев. Без лишних слов он вложил древко ей в руку и крепко сжал ладонь Кристины своей. Жест говорил сам за себя: держать оружие при себе и не терять ни при каких обстоятельствах. Убедившись, что она усвоила эту нехитрую мысль, Мартон ободряюще кивнул и направился к воротам.

Как раз вовремя: из темноты уже доносились тяжёлые шаги, звуки падающих на землю и поднимающихся тел, шелест и треск ткани — и какой-то жуткий хруст, о происхождении которого Кристина предпочла бы ничего не знать. Оживившее некстати воображение предположило, что с таким звуком могут выкручиваться суставы. В какой-то момент всё стихло; гвардейцы встали наизготовку: Эйдон с выставленным перед собой копьём с широкой перекладиной под наконечником, Мартон чуть сборку с обнажённым мечом наготове. Кристина глубоко задышала ртом, чувствуя, что ещё немного и она попросту задохнётся от волнения, но всё же нашла в себе силы последовать их примеру.

А затем, без какого-либо сигнала, «серые» хлынули через ворота.

Однако их уже ждали: едва в рассеянном свете кристальной лампы показалось бледное скуластое лицо с мутными белёсыми глазами, Эйдон резко выбросил копьё вперёд. Наконечник легко вошёл внутрь, однако нападающего это нисколько не остановило — он как ни в чём ни бывало рвался вперёд, буквально насаживаясь на копьё, пока, наконец, не упёрся грудиной