Вавилонские книги. Книга 3. Король отверженных - Джосайя Бэнкрофт

– Капитан, единственное, в чем я могу быть уверен, – это то, что я сам наблюдал. Но в «Бон Ройяле» много рук, много ключей и много хрустящих банкнот.

Она положила на стол вторую банкноту:

– Если мистер Пинфилд вернется, скажите, что я хотела бы поговорить с ним.

В одной утренней депеше капитану «Авангарда» Сфинкс объяснил важнейшую функцию Пелфийского кольцевого удела. Пелфия была для Башни блоком предохранителей. Назначение предохранителей, которые местные жители иногда называли «свечами» из-за их приятного сияния, состояло в том, чтобы защитить электрические системы, разбросанные по всей Башне, от скачков напряжения. В основном предохранители не давали лампочкам взрываться каждый раз, когда молния оказывалась свирепей обычного.

Но вместо того чтобы создать еще одну разновидность неприятного труда, которую, несомненно, навязали бы несчастному ходу, Сфинкс ухитрился сделать регулярную и быструю замену предохранителей источником веселья для местных жителей. В своей записи для Эдит Сфинкс описал увеселительную поездку, во время которой пассажиры перемещались в железнодорожном вагончике по украшенному рельсовому пути через множество увлекательных поворотов и изгибов и в конечном итоге оказывались у цели: большого шпиля, утыканного распределенными по ячейкам предохранителями, часть которых нуждалась в замене. Другая система представляла собой ряд кабинок под названием «Блуждающие огоньки», которые Сфинкс описал как своего рода «катарсический теневой ящик», обеспечивающий минутное развлечение после того, как пользователь снова включал сработавший автоматический выключатель.

Сфинкс признал, что эгалитарный характер обслуживания предохранителей делает их уязвимыми при неправильном обращении. Пелфийцы даже не осознавали до конца ту жизненно важную услугу, которую оказывали Башне. Они знали только, что им нравятся красивые пятна света на улицах и что они наслаждаются развлечениями, заменяя их. Как местные блюстители, так и констебли получили приказ охранять систему, и все же Сфинкс не питал иллюзий, что предохранители могут стать мишенью для диверсии. Проблемы в работе предохранителей не только нарушили бы распределение энергии, но и усилили бы поток молний, устремляющийся вверх по хребту Башни.

Пройдя по городу, встретившись с королем и изучив «Бон Ройял» в поисках следов Сенлина, Эдит успела забыть о тайной коробке предохранителей Сфинкса. Но, пробираясь по блеклой площади, держа курс на созвездие сапога и возможность спокойно выпить с Джорджиной Хейст, она с удивлением увидела, как из брусчатки внезапно начала вывинчиваться стеклянная крышка люка. Когда колонна поднялась на смазанных шестеренках, Эдит заметила над изогнутой дверью табличку с надписью: «БЛУЖДАЮЩИЙ ОГОНЕК: Дар Сфинкса».

Поднимающаяся колонна быстро собрала толпу. Когда механизм остановился и дверь в резьбовой колонне распахнулась, человек в мандариновом жилете попытался прыгнуть перед Эдит и нырнуть в открывшуюся каморку. Капитан схватила его за пояс и вытащила обратно.

Она повернулась и крикнула толпе:

– Я по официальному делу от Сфинкса!

Это, казалось, немного успокоило их, по крайней мере настолько, что у нее появилась возможность вглядеться в темноту. Она разглядела только круглое сиденье и ничего больше. Толпа, почувствовав ее нерешительность, была готова снова наброситься на нее, но она им не позволила.

Дверь закрылась за Эдит сама по себе, как створка раковины, и капитан обнаружила, что сидит в чулане, который поначалу казался темным, словно склеп. Но затем на стене перед ней проступили тусклые слова. Буквы светились призрачным светом, знакомым ей по лесу фарфорников в Шелковом рифе.

На стене слева от нее такой же мистический свет отбрасывала верхушка крепкого рычага. Эдит потянула за него, и чулан начал вращаться и опускаться в тот же самый миг, когда за ее спиной зажглась электрическая лампочка. Она вздрогнула, увидев сидящую впереди женщину в обрамлении света, и нервно рассмеялась, когда поняла, что это отражение. Хотя зеркало было любопытным. Оно казалось глубже обычного зеркала, как будто Эдит видела отражение внутри отражения или смотрелась в неподвижную воду на дне колодца.

Возможно, все дело лишь в игре желтоватого света над головой и ощущении винтообразного погружения в землю, но, когда капитан посмотрела на свое отражение, оно словно бы расплылось. Эдит попыталась сосредоточиться на неуклюжем движителе, который неуклюже свисал с плеча. Из-за этой уродливой штуковины она казалась несбалансированной, как краб с доминирующей клешней. Ее рука из плоти и крови, лежащая на колене, казалась маленькой. Она заметила, что кожа стала странного бронзового оттенка. В зеркале костяшки ее пальцев выглядели как головки заклепок. Она подняла живую руку и растопырила пальцы. Между суставами поднимался пар. Затем она увидела, что ее шея над воротником рубашки превратилась в железную пружину, словно выдранную из ходовой части вагона. Она посмотрела в собственные глаза и увидела, как за чернотой мерцает красный огонек. Чем дольше она смотрела, тем ярче разгорался рубиновый свет.

Эдит взвизгнула, когда кабина перестала ввинчиваться в землю и резко остановилась. Дверь открылась сама собой, и яркий свет хлынул внутрь, стирая жуткое видение из зеркала. Когда она снова посмотрела на свое отражение, единственное, что в нем было необычным, – ее безумный взгляд.

Выбравшись наружу, Эдит оказалась в коридоре с грубыми каменными стенами и газовыми лампами, привинченными к потолку. У нее подогнулись колени. Она оперлась рукой о стену, пытаясь прийти в себя. Холодная каменная кладка под пальцами успокаивала.

– Тяжелая поездка, капитан? – произнес голос, изнуренный временем.

Эдит обернулась и увидела невысокого мужчину в синем фраке и золотом кепи. Он стоял на пересечении с другим коридором.

– Просто немного кружится голова, – сказала она, выпрямляясь.

Чтобы скрыть смущение, она принялась поправлять лацканы мундира и рубашки.

– Конечно, – сказал он, а потом подтянул свой широкий черный пояс с оружием. Казалось, он с трудом удерживает эту штуку на узких бедрах. Кобура снова провисла, как только он отпустил пояс. – Могу я показать вам выход?

– Будьте любезны, – сказала Эдит.

Она последовала за ним по неотличимым друг от друга коридорам, машинально подмечая, когда на пути попадались покрытые резьбой двери других «Блуждающих огоньков». Эдит почти ничего не успевала разглядеть. Она была слишком занята, пытаясь понять, что вызвало ее видение и почему оно так ее расстроило. Прошел год с тех пор, как Сфинкс заменил потерянную руку конечностью собственного изготовления, и за это время у нее бывали тревожные мысли – она чувствовала себя уродливой, бросающейся в глаза и неловкой, но не боялась всерьез, что теряет себя или превращается в заводной кошмар. Да она и не превращалась… И все-таки… Что же изменилось?