Аборигены Прерии - Сергей Калашников

Вот примерно это она своей собеседнице и рассказала, возможно, сбивчиво и бестолково, но как могла.

– Кажется, я догадалась. Это происходит тогда, когда ваше общество почует во мне своего человека, – сказала журналистка. – Если я справлюсь с порученной работой, то у меня появится шанс.

Вот такая картинка возникла в голове у этой красавицы. Что же – неглупая мысль. Может быть, даже верная.

– О школьном образовании хочу вас расспросить. Население разбросано по планете малыми группами, в каждом хуторе преподавателей по всем предметам не соберешь. Да и детвору с таких огромных пространств каждый день возить не будешь. А я слышала, что среднее образование здесь у всех имеется. Как эту-то проблему решили?

– Деток в школы тут отдают не всех в одном возрасте, а когда они уже в разум войдут. Одних в шесть лет, других в одиннадцать, хотя основная масса где-то к восьми знает письмо и счет, да и без нянек может обходиться. А вот тогда тоже по-разному бывает. Кто-то дома живет, сам разбирается и только на испытания приезжает в школу. Экстерны – они обычно самые толковые и въедливые.

Других сюда везут и у родни оставляют, чтобы они в городской школе обучались. А еще тут была пара домов, вроде интернатов, но попроще, в которых ребятня обитала. Я захаживала – дети там всех возрастов, вот и получалась как бы семья из неродных людей.

Потом еще настоящие школы-интернаты есть, особенно на юге, где поселки нефтяников. А лучшими считаются те, что в центральных областях – в Палкино, Плеткино и Розгино. В них обычно стараются чад своих отправить потому, что там образование классическое, даже с телесными наказаниями.

– Что, детей там бьют? – Корреспондентка чуть не подпрыгнула.

– Старшим могут и в бубен дать, а малышей порют культурно. Вот там классы всегда переполнены, потому что предки привыкли доверять старым, проверенным методам.

– Делка! В пробе прорва ванадия и хрома до чертиков. – Выглянувший из-за двери мужчина замер, уставившись на гостью. Хороша!

– А я тебе говорила, чтобы не бросал в закладку обломки гаечных ключей. – Делла нырнула в визоры и через пару минут, разобравшись с данными анализа варки, произнесла: – Марганцовки добавь два ковшика и три кило древесного угля, а как сварится – катаем широкую полосу. На лопаты пойдет. Их потом внукам своим будут передавать по наследству. Да подбери ты челюсть, недотепа, и повтори, что я тебе сказала.

Когда подручный вновь исчез за дверью, корреспондентка поинтересовалось:

– А где вы учились на сталевара?

– Училась я искусству икебаны, но никак руки не доходят заняться любимым делом. То небо минировать нужно срочно, то вот гвозди людям требуются, а из-за всяких разгильдяев целый ковш стали приходится на лопаты изводить, хотя они в очереди третьи.

Следующая встреча с корреспонденткой состоялась случайно. Делла заглянула к Фоме – мороженого неожиданно захотелось до судорог в желудке, вот она и зашла откушать пломбиру. Попросила, чтобы чистого ей дали, да побольше. А когда устроилась и приступила к лакомству, появилась знакомая журналистка и попросила чаю с плюшками.

– Ох и задачку вы мне задали, – начала она разговор, устраиваясь за тем же столиком. – Две недели пришлось потратить только на то, чтобы понять – редкоземельных металлов на Прерии действительно много, но добывать их крайне нерентабельно. Нигде не обнаружено мало-мальски приличных концентраций чего бы то ни было из длинного перечня местных полезностей. Все размазано равномерно с небольшим повышением доли технеция и рубидия в зоне, где строится ГОК. Но недостаточно для начала промышленной добычи. Не позволяют современные технологии воспользоваться столь малым содержанием полезных компонентов.

В общем, я теперь сама стала почти как заправский геолог. Ой! Он идет! – Корреспондентка кого-то разглядела сквозь увивающий проемы веранды жиденький пока плющ. – Сделайте вид, что не знаете меня. – И перешла за столик в противоположном конце.

Подсевший к ней мужчина средних лет, хоть и выглядел горожанином, поскольку одет был цивилизованно – светлые брюки и рубашка, – лицо имел обветренное, не такое, как у офисных работников. Расположился он к Делле спиной, и разобрать его слова было невозможно.

Через некоторое время журналистка произнесла:

– Ой, а у меня столько нет.

Делла кивнула ей обнадеживающе и потрогала рукой визоры.

– Хотя я сейчас поищу, подождите.

Сумма, которую запросил незнакомец, была внушительной, но Делла, ни секунды не сомневаясь, перевела ее на счет корреспондентки. А потом долго и упорно ела мороженое, гадая, что же это такое важное пообещал сообщить человек, запросивший столько денег?

Когда Делла прослушала запись разговора, то долго не могла отделаться от ощущения, что корреспондентку, а заодно и ее саму, попросту ограбили, выдурив огромные деньги за раскрытие тайны, о которой в течение полутора часов даже не упомянули. Человек рассказывал о своей работе, вспоминая происшествия, случившиеся многие годы тому назад. Красочно, с описанием многих подробностей, он повествовал о поездках чиновника из отдела учета, который мотался по разбросанным по всей планете селениям, где регистрировал браки, рождения и смерти, выдавал свидетельства, лицензии и вообще то в качестве курьера, то в качестве арбитра поддерживал нормальный документооборот.

Обычный для подобного мира разъездной чиновник. Этакое щупальце бюрократической системы государства.

Речь шла о событиях примерно десятилетней давности, когда Представитель Президента обустраивался в этих краях, приспосабливаясь к тому, как извлечь из индустриально отсталого мира побольше пользы. Чего только он не пытался вывозить с планеты: поделочные камни и лапти, лекарственные травы и золото. В ту пору и тэрник прибрал к рукам, и вывоз некоторых животных для зверинцев сильных мира сего организовал. Понятно, через предприятия, контролируемые верными людьми. Но ничего, проливающего свет на загадки планеты, в рассказе не прозвучало.

Отнесла запись мужу. Тот прослушал, чмокнул в носик и ничего не сказал.

Потом пару недель Делла была ужасно занята. С конгломератами возилась у печей. Ничего сложного, но следовало подобрать рецептуры и выверить режимы. Вот вроде бы удобное сырье, а фосфора в нем слишком много, отсюда и комплекс подготовительных работ, и приличная задержка, чтобы дать время специальным бактериям сделать свое дело. У Ярна эти технологии давно отработаны, и тут она делала то же самое, но в больших объемах.

Да и персонал следовало натаскать, особенно тех, кто занимался футеровкой – выстилкой огнеупорным материалом канавок, по которым расплавленный металл льется в формы, да и сами эти формы сделать.

А уж потом любезный пригласил ее на большое толковище к себе в кабинет. Тут собралось много знакомых. Яга, Ярн, дядя Ляпа и Климентий, Захар, журналистка, Васька – младший сын Ольги Петровны и Павел – старший. Как раз он конгломераты и разведал, так что Делла с ним и по работе была давненько знакома. Но присутствовали и несколько мужчин, которых она не знала.