Военные контразведчики - Александр Бондаренко

* * *

Разумеется, противник работал не только с «инициативниками» и не ждал у моря погоды — как в прямом, так и в переносном смысле.

В середине 1970-х годов в центре внимания чекистов-ракетчиков находились мероприятия, связанные с контрразведывательным обеспечением перевооружения РВСН на изделия третьего поколения, сопровождавшиеся интенсивными летно-конструкторскими испытаниями и доработками. Суть их состояла в придании межконтинентальным ракетам более мощной энергетики, оснащении кассетными боеголовками с индивидуальным наведением разделяющихся боевых частей на отдельные цели. Разрабатывались подвижные ракетные комплексы. Испытательные пуски ракет проводились с полигонов Байконур и Плесецк на камчатский полигон «Кура».

Планируя свою работу, военные контрразведчики исходили из того, что испытания новых систем привлекут пристальное внимание спецслужб. Были налажены систематический отбор, учет и тщательный анализ поступавшей из различных источников информации, свидетельствовавшей как о возможной осведомленности, так и о проявлениях заинтересованности «западников» к испытаниям. Вскоре сотрудниками 9-го отдела Третьего управления КГБ было выделено информационное сообщение Особого отдела полигона «Кура» о том, что вблизи Камчатского побережья отмечается периодическое появление американских разведывательных самолетов типа «Орион» и PC-135. Сведения на первых порах были разрозненными и с испытаниями ракет не увязывались, но с помощью командования пограничных частей и подразделений войск ПВО были систематизированы данные о времени пребывания вблизи берегов Камчатки всех иностранных военных самолетов на протяжении двух лет. Одновременно полигонами были представлены сведения обо всех пусках ракет, осуществленных за тот же период. Сопоставление данных высветило картину практически полного синхронного совпадения прилетов американских самолетов с пусками наших ракет. Казалось, они заблаговременно получали информацию о предстоящих пусках, а потому, несмотря на отдаленность своих аэродромов на Алеутах и Аляске, успевали вовремя прибыть в район Камчатки для технического контроля. Таким образом американцы имели возможность фиксировать со своих разведывательных самолетов скоростные и угловые параметры движения макетов боеголовок на конечном участке траектории, точность их попадания на боевые поля полигона, спектр их свечения и плазменные следы при входе в плотные слои атмосферы и перехватывать сигналы телеметрии, недосягаемые для наземных станций, определять количество разделяющихся головных частей, порядок и углы их разброса и т. п. Кроме того, они, вероятно, снимали радиолокационные характеристики действительных и ложных элементов боеголовок, селекцируя их друг от друга с целью отработки своих систем противоракетной обороны…

После тщательной проработки и чекистской оценки практики планирования и согласования пусков, ряда других моментов агентурная версия утечки секретов отпадала. Скорее всего, имел место перехват информации техническим путем.

По результатам анализа и сделанным выводам были проинформированы командование РВСН и руководство Генштаба; вопрос рассматривался на Гостехкомиссии. Офицерами-операторами Главного штаба и сотрудниками военной контрразведки был спланирован и проведен ряд экспериментов, суть которых сводилась к передаче на «Куру» дезинформационных сведений о проведении пусков. При передаче информации обычным путем американцы прилетали как всегда; в тех случаях, когда команды передавались шифром, они не появлялись. Было ясно, что утечка происходит за счет слабо защищенных линий связи, но ввиду большой их протяженности поиск и обнаружение конкретного места съема информации затягивались… Однако при этом наиболее уязвимым представлялся магистральный кабель Министерства связи, проложенный по дну Охотского моря от пункта Оха-Ола вблизи Магадана до Усть-Хайрюзово на Камчатке. Было принято решение о его тщательном исследовании.

«Двадцатого октября 1981 года кабельное судно Тихоокеанского флота “Тавда” обнаружило в нейтральных водах в 60 километрах от камчатского побережья на глубине 84 метра автоматическое разведывательное устройство, впоследствии названное “Камбалой”. Находясь на некотором удалении от нашего кабеля, оно было соединено с ним кабельными отводами с помощью захватывающих устройств, что обеспечивало съем разведывательной информации индуктивным путем и автоматическое отсоединение от кабеля в случае его подъема на поверхность. Со дна было поднято два идентичных цилиндрических металлических контейнера длиной 5,5 метра, диаметром 1,2 метра, весом около 7 тонн каждый, два малых цилиндра длиной 40 сантиметров, весом по 15 килограммов, комплект антенн, четыре катушки с кабель-тросом длиной 150 метров и другие предметы.

Устройство оказалось аппаратурой совершенно нового типа и включало в себя ядерную энергетическую установку со сроком службы до 25 лет, дополнительные аккумуляторы, электронную программированную систему обработки перехватываемых сообщений, 120 магнитофонов по 64 записывающих дорожки, рассчитанных на 125 суток непрерывной работы, гидроакустический маяк, предназначенный для наведения водолазов с расстояния до пяти километров. Разведывательное предназначение и конструктивное использование “Камбалы” давали основание понять, что в период летно-конструкторских испытаний ракет она была настроена на спутник, что позволяло американцам оперативно реагировать на пуски»[317].

Американцы, рассчитавшие срок работы своей «Камбалы» на четверть века, никак не думали, что она попадет в руки противника. Поэтому на всех ее узлах было гордо указано: «Собственность правительства США». Определенно, военных контрразведчиков они недооценивали. «Эту потерю в американских спецслужбах долгое время связывали с переходом на сторону советской разведки дежурного офицера по связи в штабе командующего подводным флотом США Джона Уокера. Потом грешили на других разоблаченных советских агентов»[318].

Связь с полигоном «Кура» в дальнейшем велась только через аппаратуру, обеспечивавшую ее гарантированную защищенность.

* * *

В тот период в стратегии и тактике западных спецслужб происходили серьезные изменения. Возрастала роль технических средств: АНБ США[319], аналогичные службы в Великобритании, Франции и ФРГ задействовали космические аппараты, самолеты и морские суда; вдоль границ с СССР и соцстранами были развернуты посты электронной, радио- и радиолокационной разведки. Таким путем добывалась большая часть информации об СССР и его союзниках. Но это совсем не исключало проведения агентурной работы и ее постоянного расширения: в силу развития международных связей в сфере экономики, культуры и науки противник получал дополнительные возможности для приобретения разведывательных позиций в Советском Союзе.

Запретительные меры в жизни советского общества всё больше снимались, увеличивался поток приезжающих в страну иностранных граждан, контакты с которыми стали обыденным явлением — в том числе и для военнослужащих. Более того, увеличивалось количество выездов за рубеж по частным делам и на постоянное жительство, в том числе жителей закрытых районов и бывших военнослужащих. В этой связи стали поступать данные о том, что разведки НАТО опрашивают таких лиц и получают от них — особенно от тех, кто решил стать гражданином Израиля, ФРГ, США — информацию военного характера. Для разведок НАТО открылся постоянно действующий и надежный канал сбора данных о советских войсках. К тому же противник и сам проявлял инициативу: гражданам, избранным спецслужбами в качестве источников заслуживающей внимания разведывательной информации, вдруг пошли вызовы от «родственников», которых за границей у них отродясь не было. Но если одни приходили в Особый отдел и говорили об этом, то другие — просто ехали.