Общество Должников - Антон Шувалов

минимальным вмешательством в процесс. Увлеченные мясовары умудрялись проводить операции прямо в кипящем вареве.

Опытный нейродер не мог заставить себя страдать подобной херней.

«Шторм сам установит баланс» — говорил он, глядя на жирную серую пенку, которая скапливалась по краям котла и стекала по немытым стенкам. Часто он вообще оставлял штормовую капсулу без присмотра, и ей занимался только Уника. Тем более забавным нейродеру казался факт, что у него успела накопиться коллекция из трех удачных нелюдей, когда продвинутые мясовары, бывало, мучились с одним проектом десятилетиями.

Воистину, чем меньше делаешь вид, что способен указывать Шторму, тем удачнее будут начинания. К сожалению, «сделать вид», что ему безразлична работа над практической телепатией, он уже не мог. ТВС требовательны и, главное, безмерно мстительны. За провал его легко могли забрить в войска и тем самым навеки вплавить в самую презираемую касту. Касту орудийных волшебников.

О, Шторм. А ведь он всю жизнь мечтал пытать людей и ничего больше. Неужели это так много?!

День прошел безрадостно и безуспешно. Люди ожили, и, полные радости, что на этот раз медики унесли кого-то другого, принялись за работу. Уровень их стресса контролировался самим Жантигуной. Поразительный факт, но управляя нервами человека можно сделать так, что он будет рад вырванным ногтям или проткнутой мошонке.

Уже вечером, переодевшись в пижаму с изображением красных яблок, волк прошел в собственный рабочий кабинет и застал там Унику.

— Ну, как там дела? — спросил он, садясь в кресло напротив огромного многоэтажного аквариума.

Вид мирно дремлющих амфибий успокаивал Жантигуну. Иногда он дергал примитивные струнки их нервной системы и хихикал, глядя на нелепые скачки.

— Самсон снова разогнул кандалы.

— Правда?

— Э-э-э… Да.

— И?

— Положил их рядом с собой и ждет еды. Как обычно.

— Это был прочнейший сплав, который мне удалось добыть, — волк шевельнул пальцем, и в аквариуме плеснулась вода. — Интересно, если Самсон захочет сбежать, его сможет остановить хоть что-то кроме моих способностей? Наверное, стоит его уничтожить. Вдруг ему взбредет в голову что-нибудь этакое.

— Сомневаюсь, — испуганно сказал Уника. — Он делает все, что ему велишь. Мне кажется, он убьет себя, если найти способ приказать.

— Да? Странно. А какой был непокорный материал, — Жантигуна махнул пальцем еще раз. Вода взбурлила. Лягушки метались как безумные, толкая друг друга лапами и отчаянно вереща. Стекло покрылось брызгами. — А что с Пятном? Она зажила?

Уника помедлил.

— Да.

— Значит, развлекусь перед сном. Чертов Туганойда медлит с новыми людьми. Он просто не хочет, что б я отвлекался на действительно приятные вещи!

— Хозяин, если позволите, — умоляюще заговорил Уника, — она ведь только перестала трястись и смогла немного поесть…

— У-у-ун.

— …руки плохо слушаются.

— Ун!

— Мне кажется вы могли бы дать ей неделю, — заторопился Уника. — За это время она окончательно восстановится и будет куда более… Отзывчивой.

Жантигуна с силой ударил по мозгам нелюдя и тот завопил. Его крылья свернулись в трубочки, словно древние свитки.

— Я дал тебе крылья не для того, чтобы ты бил ими! — заорал волк. — Слышишь меня, говно ты этакое… Сейчас я тебя.

Он схватил лежащий на полу камень, который Уника принес для декорирования аквариума, и швырнул его в нелюдя. Однако тот удачно свалился перед прутьями лабораторной клети. Снаряд пролетел мимо.

— Подползи к камню и ударься об него головой! А потом принеси поесть!

Уника послушно подполз и ударился.

И вновь хозяин был прав. Магические крылья Уники были нужны вовсе не для того, чтобы он трепыхался. Его задачей был поиск новых жителей для аквариума. В солнечные дни Уника выползал из бункера и отправлялся на охоту. Он парил над просторами Немоса, выискивая среди зеленых массивов реки и озера. Там было множество еще не открытых видов жабообразных существ для аквариума. Именно там он нашел подходящий экземпляр для Пятна. Это была не совсем лягушка. Скорее неравноценный союз серьезно разложившегося женского трупа и колонии маленьких пятнистых головастиков. Они прогрызли в бледном мясе множество ходов, и не собирались никуда выходить. Сползающий скальп колыхался в воде.

Унике показалось забавным, как свирепо эти крошечные «горожане» атаковали его пятки, когда он пытался приблизиться к телу.

Тогда его посетило некое вдохновение, и он забрал с собой всю колонию, вернувшись с большим водонепроницаемым мешком. И труп, разумеется. Без трупа все это не имело никакого смысла.

Жантигуна тогда чуть не убил его за такой трофей. Однако потом его извращенное чувство юмора взяло верх. Волк наполнил котел отборнейшим первичным супом, добытым со дна Океана и мешок полетел в него вместе с содержимым.

— Ваш обед, хозяин.

— А на ночь я выставлю ее в лабораторию. Самое главное в этой жизни, Уника — это морально разлагать людей. Заставлять их колебаться на самом краю нравственной бездны. Так нас учит Шторм.

— Да, хозяин.

— Знаешь, когда Пятно умрет, мне будет ее не хватать.

— Умрет?

— Ну, разумеется, рано или поздно я перегну палку. Вообще-то я привык доводить начатое до конца. Я такой последовательный. Шаг за шагом, шаг за шагом. А как иначе, если мне нужна армия телепатов для армии… М-м-м… Суп сегодня напоминает кончу со сгустками. Ладно, налей мне еще тарелку.

Уника послушно наклонил половник. Он чувствовал сильную боль в челюсти. Его мешки с лекарством наполнились и ужасно ныли. Так было всегда, и нелюдь ничего не мог с этим поделать. Чтобы унять это свербеж, ему нужно было постоянно кого-то кусать, ставить на ноги, оздоравливать. Шторм и правда сам устанавливал баланс между даром и наказанием. Например, головастики в лимфе Пятна постоянно гибли, жертвуя собой, чтобы восстановить организм носителя. Уника не совсем растерял свои медицинские навыки, оставшиеся с прошлой жизни, и часто брал образцы, вытекающие из ран.

Раньше головастики поедали плоть, теперь они восстанавливали ее. Но естественная убыль этих славных ребят усугублялась искусственным вмешательством Жантигуны. Уже сейчас Пятно была под угрозой ранней и мучительной смерти. Укусы никак не помогали ее друзьям, но хотя бы ослабляли боль. Во всяком случае она начинала дышать ровнее.

— Господин, если