Коварство и любовь - Бертрис Смолл

В Сайон-Хаус Кэтрин Говард ничего не знала о казнях, свершившихся в тот морозный декабрьский день. Не знала она и о повальных арестах следующего дня – хватали всех Говардов, кого только могли поймать. Взяли лорда Уильяма Говарда и его супругу Маргарет – дядю и тетю бывшей королевы, а также ее брата Генриха Говарда, его жену Анну и их детей, а также тетю, в честь которой Кэт получила свое имя, графиню Бриджуотер. Всех отправили в лондонский Тауэр по обвинению в укрывательстве государственной измены. Памятуя о кончине графини Солсбери, которая состоялась не далее как несколько месяцев назад, вдовствующая герцогиня сказалась больной, дабы избежать ареста. Тайный совет без предупреждения нагрянул к ней в Ламбет, прихватив с собой хорошего лекаря, который нашел, что леди Агнес вполне здорова, после чего ее увезли, невзирая на бурные крики. Внук герцога Томаса, Вариан де Уинтер, граф Марч, был также арестован вместе с прочими родственниками, но его жена об этом не знала.

А вот герцог Томас успел сбежать из Лондона сразу после оглашения приговора Калпеперу и Дерему. Запершись в надежных стенах своего дома, он отправил королю покаянное письмо, в котором молил прощения за то, что у него такие родственники, а именно Анна Болейн и Кэтрин Говард. Надеясь остаться в милости у Генриха Тюдора, он писал, что «припадает к его ногам». Повелитель, хоть и гневался на Говардов, весьма ценил герцога Томаса и вынужден был простить его. Впрочем, подняться до былого величия Норфолку было не суждено.

Генрих не хотел терять ценного помощника, а лучшего государственного казначея, чем Томас Говард, было не найти. Король до сих пор терзался раскаянием из-за казни верного Кромвеля. Это был хороший урок, и Генрих его не забыл.

В Англию пришли рождественские праздники. При дворе все было мрачно. Казалось, радость и веселье позабыли сюда дорогу. Король сильно сдал, да и вел себя точно старик. Двор остался без королевы, многие достойные люди либо находились в тюрьме, либо втайне через королевского секретаря испросили дозволения покинуть дворец и уехать в собственные имения. Дни тянулись однообразно. С утра король охотился, а день и вечер проводил на своем высоком троне – бессильно сгорбившись, наливаясь вином, потом блевал и шумно выпускал газы.

В Сайон-Хаус было и то куда веселее. Мягкосердечный лорд Бэйнтон не усмотрел никакого вреда в том, чтобы позволить узнице и ее фрейлинам выйти прогуляться в близлежащем лесу и нарвать остролиста и еловых веток, чтобы украсить дом к Рождеству. День выдался пасмурным, заснеженную землю уже сковал мороз. Кэтрин Говард, Нисса, Кейт и Бесси шли в лес в сопровождении нескольких стражников.

– Надеюсь, король об этом не узнает, – беспокоилась леди Бэйнтон.

– Разве это преступление, моя дорогая? – ответил ее супруг. – Никакого приговора ей еще не вынесли, хотя сомнений нет – это ее последнее Рождество на этой грешной земле. Пусть нарвет остролиста – у меня не хватило духу ей отказать.

Лорд Бэйнтон наблюдал, как молодые женщины в черных развевающихся плащах идут через лес. Черные силуэты голых деревьев резко выделялись на фоне жемчужно-серого неба. Скоро снова повалит снег, подумал он, глядя, как над горизонтом клубятся тяжелые тучи.

– Я совсем не понимаю Кэтрин Говард, – продолжала леди Бэйнтон. – Леди де Уинтер утверждает, что она вполне отдает себе отчет в том, что происходит, да не хочет смотреть правде в глаза. Вы думаете, это правда? Я нахожу королеву… то есть госпожу Говард, женщиной весьма легкомысленной.

Отвечать лорд Бэйнтон не стал, зато сказал жене:

– Сообщите леди де Уинтер, что ее муж арестован, как и многие Говарды. Он в Тауэре, но ему ничего не угрожает, то же и с остальными. Король ищет козла отпущения, а герцог Томас весьма предусмотрительно сбежал в Леддингхолл. Хитрющий старый лис этот герцог, и я готов спорить, что у него девять жизней, как у кота.

Собственный каламбур вызвал у него довольную улыбку, а его жена тихо рассмеялась.

– Бедная леди де Уинтер, – сказала затем леди Бэйнтон. – Очень милая молодая женщина и больше всего на свете хочет уехать домой. Она уже четыре месяца не видела своих малышей! И ведь ее муж даже не Говард. Почему они его арестовали? – Она вздохнула: – Мне кажется, это очень несправедливо.

– Вариан де Уинтер приходится внуком герцогу Томасу. И герцог очень его любит. Подозреваю, так король хочет добраться до старика. Граф Суррей, сын герцога, сбежал вместе с отцом, а Вариан де Уинтер был в Уайтхолле. Куда он денется без жены? Его арест был неизбежен. – Повернувшись, лорд Бэйнтон выглянул в окно – как там сборщицы зелени?

Кэт бурно радовалась, вдыхая холодный зимний воздух. Играла в снегу, точно маленькая девочка, ее каштановые локоны растрепались и рассыпались по плечам. Лица стражников, наблюдавших за ее ребячеством, расплылись в улыбках.

– Смотрите! Смотрите! – кричала она подругам. – Вон там целый куст остролиста, и поглядите-ка, он весь усыпан ягодами.

Стражник протянул ей корзинку, и Кэт срезала несколько больших веток остролиста.

– В этом лесу есть все, что нам нужно, – радостно воскликнула Нисса. – Лавр! Самшит! А вон там несколько елок!

Вскоре корзины были до отказа набиты зелеными ветками. Стражники галантно вызвались донести тяжелые корзины до дому. Тропинка взбежала на невысокий холм, откуда открывался чудесный вид на Темзу. Берега уже сковал лед, однако желтый речной тростник несколько оживлял суровый зимний пейзаж. Снова пошел снег, но они уже добрались до дому и поспешили в комнаты, где уже пылал камин. Нисса чувствовала, что пальцы ног совсем замерзли.

– Я хочу отлить свечи, – сказала Кэтрин Говард, обращаясь к лорду Бэйнтону. – Разве может быть Рождество без уймы свечей? Сэр, мне понадобится самый лучший пчелиный воск, всякие формы для отливки, фитили, розовое и лавандовое масло! И не позднее чем завтра.

Леди Бэйнтон едва сдержала возглас изумления, когда ее супруг невозмутимо ответил:

– Разумеется, мадам. Я сам позабочусь о том, чтобы вам доставили все, что нужно.

– Вы, похоже, сошли с ума, – сказала она мужу вечером, ложась в постель. – Где вы добудете всю эту роскошь?

– Дорогая, – с улыбкой ответил он, – предоставьте это мне. Кэтрин Говард получит все, что ей нужно для изготовления свечей. Вы уже рассказали леди де Уинтер, какая участь постигла ее супруга?

– Я должна выбрать подходящий момент.

На следующий день они отливали свечи всех размеров и форм, благоухающие розовым и лавандовым маслом и украшенные ягодами. Свечи остывали на столе, который выставили в сад. Через несколько часов они совсем затвердели – бери и зажигай. Тем временем Кэт и ее фрейлины занялись украшением трех комнаток, отведенных бывшей королеве. Срезанные накануне сосновые ветки источали сладкий аромат, повсюду висели гирлянды из остролиста, самшита и лавра. Принесли отлитые утром свечи и расставили везде, где только нашлась плоская поверхность. Эти зажженные свечи стали для них Вифлеемской звездой.

Разумеется, от некоторых рождественских традиций пришлось отказаться. Например, не было Хозяина Непослушания. Даже Кэт понимала, что не стоит упрашивать лорда Бэйнтона, чтобы согласился исполнить эту потешную роль. Не устраивали и охоту на дикого кабана, которого полагалось подавать к рождественскому ужину. Однако в день сочельника лорд Бэйнтон предложил прогулку в лес, чтобы выбрать рождественское полено. Леди Бэйнтон, под каким-то незначительным предлогом, попросила Ниссу остаться вместе с ней дома.