Философия имени - Алексей Федорович Лосев

молитве, как основании учения об Имени Божием, в тексте этой работы оказалось сокровенным, притом что, как утверждает А.Ф. Лосев, «подлинно произнести и воспринять имя можно только молитвенно» (Миф. Число. Сущность. С. 230). Учение о молитве с разной степенью подробности было развито им в самых разных работах, начиная от его первых дневниковых заметок (Имя. С. 4) до размышлений о молитве как Богообщении и «духовном корреляте разговора между людьми» (Диалектика мифа. Дополнение. С. 362). Основу учения А.Ф. Лосева о молитве составляет имяславие, которое, в его вúдении, и есть «мистическая диалектика молитвы, и по преимуществу молитвы Иисусовой» (Личность и Абсолют. С. 288; см. также: Диалектика мифа. Дополнение. С. 353, 362). Специфику позиции Лосева-имяславца при описании молитвы составляет признание ее синергийного характера и особой сотериологической роли Имени Божьего в молитвенном делании (Личность и Абсолют. С. 284). О молитве Иисусовой см.: Там же. С. 269.

С. 177.**** «Именем и словами создан… мир».

Возможно, что «мифологический» смысл данного выражения проистекает из христианского понимания «сотворения мира из ничто» Словом и энергийного (благодатного) поддержания его, включая ситуацию Богопознания и преображения человека (его обожения) при молитвенном восхождении в умном делании, или, иначе, восстановления творения после грехопадения. Приведенный фрагмент не дает оснований для более конкретной интерпретации, подобно тому как в «Ареопагитиках», как замечает В.Н. Лосский со ссылкой на преп. Максима Исповедника:

«…„творение“ так сближено с обожением, что мы с трудом можем отличить первозданное состояние твари от ее конечной цели – соединения с Богом» (Лосский В.Н. Очерк мистического богословия. С. 75).

Обе ситуации и диалектически, и мифологически рассматриваются в последующих работах А.Ф. Лосева. По Лосеву, имя сущности как ее энергия есть «единственная арена общения с нею» (Бытие. Имя. Космос. С. 439) и «…полное отделение имени сущности от твари тождественно с уничтожением твари и превращением ее в ничто» (Миф. Число. Сущность. С. 228). По комментарию Е.Н. Гурко, поскольку в «Философии имени» Имя Бога ни разу не упоминается, то «не представляется возможным доказать, что Имя из последнего предложения цитаты является Именем Бога» (Гурко Е.Н. Божественная ономатология. С. 199). Но, как полагает Е.Н. Гурко, подобное доказательство, однако, «вряд ли необходимо», поскольку то, что «приложимо к Имени Бога», должно распространяться, по А.Ф. Лосеву, на всякое имя (Там же). По замечанию В.В. Зеньковского,

«если Лосев утверждает, что „именем и словами создан и держится мир“, то эта формула, столь близкая к богословским концепциям, еще более приближает тему имени к теме света» (Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 2. Ч. 2. С. 141).

Комментируя данный фрагмент текста «Философии имени», Тереза Оболевич добавляет:

«Не случайно Дионисий Ареопагит определял силу-имя как „промысел“» (Оболевич Т. Указ. соч. С. 230).

С. 177.***** «Именем и словами… держится мир».

А.Ф. Лосев использует в «Философии имени» философский язык неоплатонизма, исторически возникший как экспликация языческого опыта, где одна из функций мировой Души состоит в том, чтобы «удерживать» космос. См.: «…у Плотина главная функция мировой Души тоже – „удерживать“ космос…» (Бытие. Имя. Космос. С. 97). В христианстве в качестве такого удерживающего некоторые Отцы Церкви и религиозные мыслители рассматривают Имя Божие. См. известные слова апостола Ерма: «…имя Сына Божия велико и неизмеримо, и оно держит весь мир» (Ранние отцы Церкви. Антология. Мужи апостольские и апологеты. Брюссель, 1988. С. 239). Слово «держит» не означает здесь «содержит», как это вытекает из неточного перевода у И. Маханькова цитаты из апостола Ермы, приводимую А.Ф. Лосевым в немецком варианте статьи «Имяславие»: «…имя Сына Божьего велико и невыразимо, и неизмеримо, Оно содержит в себе целый мир» (Имя. С. 8). У самого Лосева в статье «Философия имени у Платона» упоминаемые слова апостола Ерма звучат так: «Бог держит мир своим Именем» (Там же. С. 27).

177.****** «Имя победило мир».

За данным выражением стоит (в модифицированной форме) основная формула исторического имяславия: «Имя Божие есть Бог». В первой части данной формулы произошло свертывание термина «Имя Божие» до «Имени». Во второй же части, напротив, произошло развертывание термина «есть Бог» до «есть Бог, Который победил мир». Такое развертывание произошло на основе отождествления его с евангельским: «Я (т.е. Иисус Христос. – В.П.) победил мир» (Ин. 16, 33). При имяславческом прочтении комментируемое выражение «Имя победило мир» развертывается до пространного: «Имя Божие есть Бог (т.е. второе Лицо Троицы и Богочеловек Иисус Христос), сказавший о Себе „Я победил мир“, а, следовательно, и воистину победивший мир, поскольку у Бога слово и дело едины». При обратной диалектико-мифологической свертке получается формула «Имя Божие победило мир», или в сокращенном виде – «Имя победило мир». Подобные семантические операции принимались ранее и самими имяславцами, утверждавшими, что Имя Божие есть свернутое Евангелие, а Евангелие – развернутое Имя Божие. Частичная подсказка для возможности подобного восстановления смысловых пропусков в комментируемом выражении содержится в одной из дополнительных глав к «Диалектике мифа», где А.Ф. Лосев непосредственно упоминает слова Христа: «…мужайтесь: Я победил мир» (Ин. 16, 33) и рассматривает дальнейшие слова Христа в 17-й главе Евангелия от Иоанна, свидетельствующие, по мысли Лосева, о том, что «спасение людей – в познании Имени Божия» (Личность и Абсолют. С. 356). См. также следующую интерпретацию комментируемого фрагмента у Е.Н. Гурко, где утверждается, что А.Ф. Лосев «понимает свой лозунг „имя победило мир“ не метафорически, а весьма буквально», и обсуждается вопрос о том, какое имя может «победить мир» (Гурко Е.Н. Божественная ономатология. С. 207, 225).

С. 177.******* «Впрочем… хотя и дали обоснование его также и в этой плоскости».

Задача рассмотреть имя как стихию разумно-живой, реально-практической жизни во всем богатстве его социального бытия А.Ф. Лосевым никогда не была осуществлена. На категориальном уровне эта задача вновь поднимается им в «Вещи и имени», где говорится:

«Я занимаюсь рассмотрением имени