Ключ для пешки - Ирина Кайлес

— Но ведь в реальности совсем необязательно так мучиться, чтобы стать счастливым.

— Мы никогда не знаем, Федя, зачем нам даются те или иные испытания, но часто понимаем их смысл, лишь когда они заканчиваются. Люди не видят всей картины, им не дано знать. Да и я сейчас чувствую себя такой же пешкой в чьей-то Игре…

— Смотрите! — Ириша показала на лобовое стекло. Внутри защитного купола стоял бледный человек в строгом черном костюме. Его красивое лицо было искажено яростью.

— Дэмиаль? — Ариас побледнел и, помедлив секунду, вышел из машины.

Недолго думая, Федя опустил стекла: пропустить разговор ему совсем не хотелось.

— Как ты посмел?!! — Дэмиаль задыхался от гнева.

— Ты тоже не имел права менять программу!

— Это был приказ, и ты это знаешь!

— В таком случае я тоже имею право все изменить!

— Меняй! На уровне программы! Ты, вообще, забыл, что ждет ангела, который подобным образом вмешивается в Игру?!

— Здесь другой случай!

— Уже нет! Игра давно вышла за свои рамки! Это реальный мир!

— Все равно! Мне плевать! То, через что ему пришлось пройти, чудовищно!

— Я ничего не менял и не добавлял! Саммаэль закрыл для меня доступ к программе!

— Не оправдал надежд в прошлый раз?

— А ты полагаешь, мальчишка случайно остался жив?

— Я тебе не верю. Ты сам себе противоречишь.

— Не верь. Я в этом не нуждаюсь.

Дэмиаль подошел к Ариасу вплотную, посмотрел ему в глаза и неожиданно тихо сказал:

— Саммаэль сейчас полностью контролирует Игру. И он знает, что ты здесь.

— Так это он тебя послал? Ты уже превращаешься в мальчика на побегушках?

— Саммаэль все равно тебя уберет. Игра изменилась. Теперь другие ставки и другие цели.

— Именно. Я не допущу смерти этого мальчика! И лучше погибну, чем позволю Саммаэлю вновь править миром!

Дэмиаль выхватил длинный светящийся меч, Ариас последовал его примеру.

— Дэмиаль, прекрати! Ты же понимаешь… это бессмысленно! — Ариас пока только защищался, Дэмиаль наступал.

— Тогда уйди из Игры! Поклянись, что ты в нее больше не войдешь!

— Во-первых, я буду поступать так, как считаю нужным, — Ариас отскочил в сторону, едва избежав прямого удара в грудь. — Во-вторых, мне кажется, ты думаешь совсем о другом и снова тупо выполняешь приказ… Но я вижу, как ты сейчас ненавидишь Саммаэля!

— Уйди из Игры! — Дэмиаль с яростью наносил удары. — И не твое дело, о чем я думаю!

Ариас выбил меч из рук Дэмиаля, тот с ловкостью кошки подхватил его и взлетел вверх. Ариас последовал за ним. Битва вышла за купол. Ангелы, вымокшие до нитки в первую же секунду, продолжили сражение в воздухе, под ливнем. Федя с Яном выскочили из машины, Ирина осталась внутри, с тревогой наблюдая через раскрытую дверцу за происходящим.

Противники не уступали друг другу в силе и ловкости. Дэмиаль задел левую руку Ариаса мечом, она тут же почернела, будто обуглилась. Ариас задел правый бок противника. Дэмиаль согнулся от боли, но продолжил битву…

Казалось, прошло около получаса. Измученные, израненные, ангелы из последних сил продолжали сражение. И Ариас решился. Он отлетел в сторону, мечом стремительно очертил вокруг себя круг. Вспыхнуло широкое огненное кольцо. Дэмиаль отшатнулся. Светлый ангел замер на мгновение, двумя руками поднял перед собой меч. Все его тело засияло так ярко, что на несколько секунд это ослепило противника. Свет собрался к сердцу в один небольшой сгусток, быстро прошел через руки, меч и яростно устремился прямо в грудь Дэмиаля. Крик было слышно через купол. Выронив меч из рук, темный ангел без чувств упал на землю. Ариас, тяжело дыша, опустился рядом.

— Он умер? — Федя с ужасом смотрел на поверженное тело.

— Мы не умираем, Федя. Но то, что я сделал, — строго запрещенный прием. Теперь он не сможет двигаться несколько дней, пока не восстановится энергетика.

— Вы ранены…

— Это быстро поправить.

Федя с сомнением взглянул на обуглившуюся кожу. Ариас улыбнулся:

— У нас другие раны, Федя. Наше тело — воплощенная энергия в чистом виде. Меч просто забирает энергию. Ложитесь спать и не беспокойтесь ни о чем. Да, кстати, — Ариас указал на безжизненное тело, — это Дэмиаль, второй создатель Игры.

Ребята закрылись в машине, Ариас остался под куполом. Федя невольно посмотрел в окно и увидел, как Ариас сидел на земле в позе лотоса, а от его тела исходил мягкий и ровный свет. Феде даже показалось, что ангел не сидел, а как бы парил невысоко над землей. Дождь заканчивался, гроза уходила, хотя небо по-прежнему было сплошь затянуто тучами. Ян тихо свернулся калачиком на переднем сиденье. Влюбленные остались сзади.

Федя укрыл пледом худенькие плечи Ириши:

— Я так испугался за тебя.

— Я даже не поняла, что случилось. Кто-то дернул меня за ноги и потащил под землю. Я никак не могла вырваться. Помню только, меня долго тащили, потом — темнота, кромешная темнота, как в могиле, а потом… жуткая боль в спине, будто позвоночник иглой проткнули, и я потеряла сознание. Федя, кто это был?

Федя с минуту сомневался, стоит ли вообще ей об этом рассказывать, но Ириша настояла, и он, без лишних подробностей, кратко обрисовал произошедшее.

— Мерзость какая! — Рашевскую передернуло.

— Честно говоря, не представляю, как бы мы выбрались оттуда, если б не Ариас.

Ирина молчала, переваривая услышанное. Оказаться ужином огромного червяка — не слишком радостная перспектива.

— Все позади, — Федя нежно прижал девушку к груди. Сердце трепетно забилось. Федя гладил мягкие, как шелк, волосы, и все ужасы и волнения сегодняшнего дня уходили в небытие. Теперь существовали лишь он и она — одни во Вселенной. Страстные поцелуи продолжались до глубокой ночи. Забыв обо всем, влюбленные так и уснули в объятиях друг друга.

Ночью Федя проснулся. Было очень душно. Томили тяжелые предчувствия. Юноша посмотрел на спящую Ирину, и волна нежности захлестнула его. Так захотелось сесть за синтезатор… Пытаясь снова уснуть, Литвинов долго мучился и вдруг понял, что нужно сделать. Федя тихонько пробрался вперед, нашел в бардачке клочок бумаги, карандаш и, как на одном дыхании, записал:

Что-то мягко-теплое и нежное,

Вечное и тихое, как звук,

Что несет в ночи волна прибрежная,

Нас коснулось явственно. И вдруг…

Кажется, слова ничто не значили.

Взгляды были тихи, коротки.

Но такое близкое, горячее,

Робкое пожатие руки

Призрачною дымкой нас окутало,

И, мерцая, пел нам Рай земной.