Пляска смерти - Стивен Кинг

Джейк сказал, что Гор Видал – это “роллс-ройс” историческихроманистов; сам же он не более чем автомобиль класса “шевроле-вега”. Но Джейкскромно умолчал о том, что оба автомобиля вполне успешно доставят вас к местуназначения; а предпочтение того или иного дизайна – это личное дело каждого.

Из всех писателей, о которых мы здесь говорили, Херберт –единственный, кто пишет исключительно в традиции пальп-фикшн. Его специальность– насильственная смерть, кровавые столкновения, яростный и часто извращенныйсекс, сильные молодые герои и их прекрасные подруги. Проблема, которую нужноразрешить, в большинстве случаев очевидна, и главное в сюжете – решение этойпроблемы. Но в избранном им жанре Херберт работает исключительно эффективно. Онс самого начала сознательно отказался от характеров, которые представляют собойне более чем вырезанные из картона фигуры и которые можно передвигать поигровому полю романа как заблагорассудится; как правило, поступки героев строгомотивированы, и мы можем поверить в эту мотивацию и сопоставить с собственнымипереживаниями, как в случае с бедной, склонной к самоубийству Мевис. Мевис скаким-то болезненным, тревожным вызовом рассуждает. “Она хотела, чтобы всезнали, что она сама отняла у себя жизнь; ее смерть в отличие от жизни должна иметькакой-то смысл. Даже если понять его сможет только Ронни”. Вряд ли образ Мевиспоразит читателя своей силой и глубиной, зато он вполне соответствует задачеХерберта, и если иронический результат аналогичен ироническому финалу комиксовужаса, значит, мы способны увидеть за ним нечто большее и поверить в него, иэто победа Херберта, которую разделяет с ним и читатель. Больше того, Хербертпродолжает совершенствоваться. “Туман” – его второй роман; последующиепроизведения свидетельствуют об успешном развитии писателя, и это развитие,возможно, достигает своей кульминации в “Копье”. Здесь автор выходит за границыобласти пальп и вступает на широкие просторы мейнстрима.

9

А это приводит нас к Харлану Эллисону.., и к куче проблем.Потому что невозможно отделить человека от его работы Я решил завершитьобсуждение некоторых элементов современной литературы ужасов анализомпроизведений Эллисона, потому что, хоть сам он и отвергает ярлычок “писательужасов”, на мой взгляд, в его произведениях содержатся лучшие элементы этогожанра. Сказать в заключение об Эллисоне надо обязательно, потому что в своихрассказах ужасов и фэнтези он ближе всего подходит к тому, что нас ужасает изабавляет в повседневной жизни (часто ужасает и забавляет одновременно).Эллисона преследует смерть Китти Дженовезе (это убийство есть в его “Визгепобитой собаки” (The Whimper of Whipped Dogs)), а в нескольких эссе – массовоесамоубийство в Джонстауне; он убежден, что иранский аятолла создал престарелыйсон о власти, в котором мы все теперь живем (подобно мужчинам и женщинам изфантастического рассказа, которые постепенно начинают осознавать, что живут вгаллюцинации душевнобольного). Но больше всего творчество Эллисона кажется мнеподходящим для того, чтобы разговором о нем завершить эту книгу, потому что самЭллисон никогда не оглядывается. В течение пятнадцати лет он был живымуказателем в стране фантастики, и если будет лучший фантаст 80-х годов(конечно, если 80-е годы вообще наступят, хе-хе), то им, несомненно, станетХарлан Эллисон. Своими произведениями он совершенно сознательно вызывает бурюспоров – один из моих знакомых писателей считает его современньм воплощениемДжонатана Свифта, а другой постоянно называет его “этот бесталанный сукин сын”.И в этой буре сам Эллисон чувствует себя очень комфортно.

"Вы совсем не писатель, – слегка обиженно заявил мнеодин из журналистов, бравших у меня интервью. – Вы просто чертов конвейер.Неужели вы думаете, что люди будут воспринимать вас серьезно, если вывыпускаете по книге в год?” Ну, я не “чертов конвейер”; разве что домашний;просто я работаю постоянно. Писатель выпускает одну книгу в семь лет не потому,что думает Великие Думы: даже очень длинную книгу можно продумать и написать затри года. Нет, писатель, выпускающий одну книгу в семь лет, попростубездельничает. Но моя собственная плодовитость – если это можно так назвать –меркнет перед плодовитостью Эллисона, который пишет невероятно быстро: кнастоящему времени он опубликовал свыше тысячи рассказов. Вдобавок ко всемрассказам, опубликованным под его собственным именем, Эллисон писал подпсевдонимами Налра Носилл, Слей Харсон, Лэндон Эллис, Дерри Тайгер, ПрайсКертис, Пол Мерчант, Ли Арчер, И.К. Джарвис, Ивар Йоргенсен, Клайд Митчелл,Эллис Харт, Джей Соло, Джей Чарби, Уоллес Эдмондсон – и Кордвайнер Берд [272].

Псевдоним “Кордвайнер Берд” – хороший пример беспокойногоостроумия Эллисона и его ненависти к некачественной работе. С начала 60-х годовон очень много писал для ТВ, включая сценарии к таким сериалам, как “АльфредХичкок представляет” (Alfred Hitchcock Presents), “Человек от Д.Я.Д.И.” (TheMan from U.N.C.L.E.), “Молодые законники”, “Внешние ограничения”, и к лучшей,по мнению большинства фэнов, серии “Звездного пути” – “Город на краю вечности”(The City on the Edge of Forever) [Вероятно, это будет рекордно длинноепримечание, но мне нужно передохнуть, и я расскажу два харлановских анекдота:один – апокриф, другой – версия того же происшествия, но самого Харлана.

Апокрифический вариант я впервые услышал в книжном магазинефантастики, а потом на нескольких разных конгрессах фэнтези и научнойфантастики. Говорят, “Парамаунт пикчерс” провела перед началом съемок картины“Звездный путь: фильм” (Star Trek The Movie) совещание Фантастов с БольшимИменем. Предполагалось обсудить некое грандиозное приключение, котороепозволило бы кораблю “Энтерпрайз” перелететь с катодной трубки на большойэкран.., проводивший совещание чиновник кинокомпании постоянно подчеркивалслово “ГРАНДИОЗНОЕ”. Один писатель предположил: пусть “Энтерпрайз” втянет вчерную дыру (три месяца спустя “Дисней” высмеял эту идею). Чиновник из“Парамаунт” решил, что эта идея недостаточно грандиозная. Другой писательпредложил, чтобы Кирк, Спок и компания обнаружили пульсар, который на самомделе является живым организмом. И снова идеи не хватило грандиозности;присутствующим в очередной раз напомнили, что они должны придумать что-нибудьграндиозное. Говорят, что Эллисон сидел молча, но медленно закипал – только вслучае с Харланом “медленно” означает пять секунд. Наконец он заговорил.“Энтерпрайз”, – сказал он, – проходит через межзвездное искривление –прапрадедушку всех межзвездных искривлений. За несколько секунд корабльпереносится через бамбиллион световых лет и оказывается у гигантской серойстены. Стена означает конец всей вселенной. Скотта пускает в ход ионныебластеры на полном заряде, они пробивают стену, так что можно заглянуть за крайвсего сущего. И в отверстии, окутанное невероятным белым сиянием, видно лицоСамого Господа”.