Пляска смерти - Лорел Гамильтон

В два сорок пять мы сидели в акушерском отделении больницыСент-Джона. Кто-нибудь мог бы назвать его «родильное отделение», но лучше непри мне, если этот кто-нибудь хочет жить. Сказать, что мне не было приятно тамнаходиться – это было бы невероятной силы преуменьшение.

Доктор Норт глянул на ввалившуюся со мной толпу иорганизовал для осмотра отдельный кабинет. А может, достаточно хорошо менязнал, чтобы организовать заранее. В кабинете были розовые обои с цветочками,мебель, старающаяся казаться домашней или хотя бы притворяющаяся, что стоит вкакой-нибудь милой гостинице. Вся мебель, кроме кровати. Она была тоже оченьсимпатичная, но все равно с перилами и подносом на колесиках в ногах.Больничная кровать, какое ни приделывай ей окружение.

Я не лежала на этой кровати. Я расхаживала по комнате,потому что мы ждали результата анализов крови. Через несколько минут мы узнаем,насколько плохи вести.

Мика сидел в углу в кресле, чтобы не попадаться мне надороге. Умный мужик. С нами было еще двое львов-оборотней, один спокойно стоялу стены, другой занял единственное оставшееся кресло и сидел в нем, читая.Джозеф привел мне на выбор шесть львов. Ему серьезно не нравился Хэвен, левОгги, и он надеялся, что я выберу кого-нибудь менее доминантного. Меняустраивало. Но как выбирать среди относительно незнакомых? Как выбрать тех, ктоуж по крайней мере позволит тебе заставить их перекинуться, и грубо? Как знать,что выбранный не станет сопротивляться?

Джозеф заверил нас с Жан-Клодом:

– Я выбрал подчиненных, как мы с Жан-Клодомдоговорились. Думаю, они будут для тебя, для ardeur'а, такими, как был когда-тоНатэниел.

– Что это должно значить? – спросила я.

– Я считаю, что ты сможешь питать от них ardeur безполного сексуального контакта. Если я правильно понимаю механизм действияardeur'а, то только доминантность и сила не дают тебе питаться через поцелуй.

– Такова теория, – сказала я.

Все они казались мягкими, какими-то незаконченными и слишкомдля моей жизни хрупкими, но я выбрала двоих: Тревиса и Ноэля, соответственноблондина и шатена. Тревис был студентом бизнес-школы, а Ноэль – английскойлитературы. Ноэль носил очки, а в понедельник должен был сдавать экзамен,потому принес с собой учебники. Тревис – только себя.

Ноэль готовился к экзамену и ничего вокруг не замечал.Тревис замечал все, что попадало под взгляд его светло-карих глаз. Смотрел так,как смотрят копы, будто все запоминая. Похоже, его особо интересовал Ричард.

Снова вернулась моя смена охранников, так что Клодия иЛизандро стояли в дальнем углу у двери, в вольной позе телохранителей, котораякажется расслабленной, но не совсем. Если кто из них и был когда-то военным иликопом, заметно это не было. Просто крутые ребята, и этого хватало. Еще былидвое охранников с внешней стороны двери, против чего доктор Норт было возразил,но Клодия посмотрела на него тяжелым взглядом, и он возражения снял. Один изохранников снаружи был Грэхем, второй – незнакомый мне гиенолак. Иксион егозвали, хотя произнес он это имя так, будто оно ему не нравится и у негонедавно. Нарцисс забавлялся больше, чем следовало бы, раздавая имена своимновичкам. Иксион настолько был отставным военным, что даже еще стригся короткои неловко чувствовал себя в штатском.

На самом деле четверо телохранителей не были нам нужны, нотолько так могла Клодия найти волка, который согласится перекинуться ради меняв больнице, если понадобится, и не давать понять Ричарду, что мы ему не верим,поскольку он моего зверя в случае срочной необходимости не примет. Грэхем былмой запасной волк, так сказать, а Иксион поехал, потому что Клодия составлялаохранников парами. Если притворяемся, то надо притворяться как следует.

– Ты так вымотаешься, Анита, – сказал Ричард.

– Значит, вымотаюсь, – огрызнулась я, и самазнала, что огрызаюсь, и плевать мне на это.

Он отодвинулся от стены, подошел ко мне и протянул руку,будто хотел обнять или погладить.

– Не надо, – сказала я, продолжая идти вперед,пока окно не заставило меня развернуться и зашагать назад.

– Я же просто хотел помочь, Анита.

– Ходить – это помогает, – сказала я, на него неглядя.

Как он не может понять, что меня надо на фиг оставить впокое? Мика понял. Натэниел хотел поехать, но такое раннее превращение еговымотало. Обычно, приняв животную форму, нужно провести в ней от шести довосьми часов, а если перекинешься обратно раньше, за это приходится платить.Чтобы к вечеру быть хоть как-то в форме, ему нужно было отдохнуть. Я егоуложила с Дамианом, чтобы оба к закату были получше.

Ричард тронул меня за плечо, когда я проходила мимо. Явыдернулась и пошла дальше. Если бы можно было придумать способ взять с собойДамиана, мы бы придумали. Он мне помогал успокоиться, и это мне сейчас былонужно. Но вампиры при дневном свете плохо передвигаются.

– Если не успокоишься, – сказал Ричард, –можешь случайно вызвать своего зверя. А тебе этого не хотелось бы – здесь.

Я остановилась, посмотрела на него недобро:

– А ведь это решило бы все проблемы, да?

– Ты не всерьез, – не поверил он.

– Черта с два – не всерьез.

– Ульфрик!

Это сказал Тревис из своего угла.

Ричард обернулся к нему.

– Ульфрик, она сжигает нервную энергию, когда ходит.

– Знаю, – ответил Ричард голосом никак недружелюбным.

– Если ты ее заставишь прекратить, куда эта энергияденется?

Ричард открыл было рот – и закрыл снова. Кивнул.

– Понял. Наверное, я сам занервничал, глядя, как онарасхаживает.

– Тогда не гляди, – сказал Тревис так, как будтоэто было легче легкого.

Ричард шумно и глубоко вдохнул воздух, потом сказал:

– Пойду подышу. Буду прямо у двери, обещаю.

Я остановилась на миг, чтобы бросить:

– Знаю, что будешь.

Он кивнул и вышел. Когда за ним закрылась дверь, Тревиссказал:

– Ну, слава Богу. Одного такого нервного достаточно напомещение такого размера.

Я посмотрела на него:

– А что, Ричард так же нервничал?

Мика рассмеялся:

– Да.

Я крепко обняла себя за плечи:

– Наверное, я сама так взвинчена, что не заметила.

– Тебе положено нервничать, – сказала Клодия отдвери.

Я кивнула, но не то чтобы поверила.

В дверь постучали. Я вздрогнула, обернулась на стук, впиласьпальцами в собственные руки. Уже не обнимала себя – цеплялась, как цепляютсяпальцы за осыпающийся карниз перед тем, как ты с воплем рухнешь в бездну.